Сотканный мир - Клайв Баркер

Сюзанна стояла рядом с ним, ее голос звучал едва слышно.

— А что с ним?

Шедуэлл снова замер и вгляделся в снег под ногами. Неужели там сохранились следы Новелло и Кэла?

— Ты знаешь, где пиджак? — спросила Сюзанна.

— Да, — ответил Кэл. — Где-то с той стороны холма.

Коммивояжер снова поднял голову и уставился перед собой. Даже с такого расстояния было заметно, что на его лице отразилось недоумение, даже подозрение. Иллюзия явно действовала, но долго ли она протянет? Уриэль на холме заговорил, его слова разнесла метель.

— Я чую их, — сообщил он.

Шедуэлл кивнул и вынул из кармана пачку сигарет, раскурил одну, прикрываясь полой пальто. Затем вернулся к созерцанию снежного пейзажа. Отчего он щурится, из-за ветра? Или же он видит что-то в сияющем снегу?

— Мы скоро ослабеем, — сказала Сюзанна, — если не получим помощь.

— От пиджака? — удивился Кэл.

— Если в нем есть сила, — ответила она. — Может быть, еще осталась. Ты сумеешь его найти?

— Не знаю.

— Это не тот ответ, который сейчас нужен.

— Да, я найду его.

Она посмотрела на холм. Шедуэлл решил присоединиться к Уриэлю и теперь карабкался вверх по склону. Ангел усадил тело Хобарта на снег и вглядывался в тучи.

— Я пойду с тобой, — сказал Нимрод.

— Они увидят нас.

— А мы пойдем в обход. Обойдем холм сбоку. — Нимрод посмотрел на Сюзанну. — Да?

— Да, — согласилась она. — Идите, пока есть возможность.

Нимрод ринулся вперед, Кэл за ним, лавируя между деревьями и притаившимися ясновидцами. Чтобы скрыться от взгляда человека и ангела, требовалось напряжение, и оно уже сказывалось на них: несколько заклинателей лишились чувств, другие держались из последних сил.

У Нимрода было безошибочное чувство направления. Они с Кэлом вышли с другой стороны леса и мгновенно упали лицом в снег. Высокие сугробы оказались им на руку: под их прикрытием можно было отойти от леса незамеченными. Однако предстояло преодолеть и участки голой земли, если они не собирались ходить кругами до рассвета. Ветер вздымал поземку, заслоняя Лучезарный холм, но между вихрями Кэл и Нимрод ясно видели и сам холм, и тех, кто стоит на нем. Если бы стоящие на холме взглянули вниз, они запросто разглядели бы их. Но Кэл с Нимродом приноровились к порывам ветра. Они замирали, когда замирал он, и перебегали с места на место, когда снова поднималась поземка. Так они прошли ярдов тридцать, огибая холм, и уже казалось, что самая опасная часть пути позади, как вдруг ветер внезапно стих, и в тишине Кэл услышал торжествующий голос Шедуэлла.

— Ты! — провозгласил он, глядя вниз с холма. — Я тебя вижу!

Он спустился на несколько ярдов, потом вернулся наверх поторопить Уриэля, все еще созерцавшего небеса.

— Беги! — крикнул Кэл Нимроду, и они оба открыто рванули вперед по сугробам.

Кэл теперь бежал впереди. Один взгляд наверх дал знать, что Шедуэлл привлек внимание Уриэля и тот уже встал. Ангел был совершенно голый, он не чувствовал холода; тело его почернело от огня и дыма. В любую секунду, чувствовал Кэл, этот огонь может настигнуть их с Нимродом.

Он снова побежал, почти готовый к этому огню. Три неуклюжих прыжка, а пламени все не было. Четвертый, потом пятый, шестой, седьмой. И опять никакого чудовищного огня.

В недоумении Кэл поднял глаза на вершину холма. Шедуэлл по-прежнему стоял там, уговаривая ангела обрушиться на проклятых. Но в паузах между порывами ветра Кэл рассмотрел, что Уриэль был поглощен другим делом, отвлекшим его от роли палача.

Кэл снова бросился бежать. Он понимал, что им с Нимродом дарован драгоценный шанс на спасение, но не мог сдержать стон при виде Сюзанны, поднимавшейся на холм, чтобы встретиться лицом к лицу с ангелом.

III

На холме

У Сюзанны не было никакого плана. Но пока она смотрела, как Нимрод и Кэл подползают к холму, ей стало совершенно ясно: их заметят и уничтожат, если не отвлечь внимание врага. Она не стала искать добровольцев. Кому отвлекать внимание ангела, как не ей самой? В конце концов, однажды они с Хобартом уже играли в драконов.

Чтобы не наводить Шедуэлла на цель, она проскользнула между деревьями и вышла сбоку от холма, перебегая от сугроба к сугробу, пока не удалилась от леса. Только тогда она предстала перед драконом.

Если бы она действовала быстрее, Шедуэлл вообще не успел бы заметить Кэла с Нимродом. Но она услышала его торжествующий крик за миг до того, как вышла из укрытия. Помедли она еще секунд двадцать, и Шедуэллу удалось бы поднять Хобарта с места, а вместе с ним и смерть. Но когда Коммивояжер забрался на холм, глаза ангела уже смотрели на нее, и оторвать его от созерцания Сюзанны было невозможно.

Прежде чем предстать перед ангелом, Сюзанна внимательно наблюдала за двумя фигурами на вершине холма, стараясь понять их отношения. Однако их поведение — особенно поведение Уриэля — сбило ее с толку. Бич, конечно же, был поглощен погоней не меньше Шедуэлла, но в данный момент он как будто отвлекся от своей цели и, как зачарованный, глядел в небеса. Лишь раз он дернулся и показал свое пламя: тело вмещавшего его человека вдруг вспыхнуло без видимой причины, огонь охватил Хобарта и успокоился лишь тогда, когда спалил его одежду и обжег кожу. Пока пламя делало свое дело, он просто стоял в огненном столбе, словно мученик, и озирал пустынную местность.

Приблизившись к ним, Сюзанна увидела, как ужасно изуродовано это тело. Не только этот огонь терзал плоть Хобарта. Бывший полицейский был изранен, раны его были опалены, руки чудовищно изувечены, волосы и брови начисто сгорели, лицо узнавалось с трудом. Однако глаза на этом обожженном лице заставляли думать о том, что он и заключенная в нем сила были чем-то заворожены. Казалось, он не чувствовал ни боли от ран, ни смущения, хотя стоял перед ней голый и нелепый — не сияющая жертва, каким он представал в своих грезах, а истерзанный болван, пропахший смертью и паленой плотью.

При виде его пустого взгляда у Сюзанны затеплилась робкая надежда: может быть, она сумеет воспользоваться этим трансом и достучаться до того Хобарта, с которым она играла в деву, рыцаря и дракона? Тогда, возможно, она уцелеет или хотя бы отвлечет врага, чтобы ясновидцы успели подготовиться к новому этапу обороны.

Шедуэлл теперь тоже заметил ее. По сравнению с Хобартом он выглядел вполне благополучно, но выражение лица выдавало его. Это лицо, прежде с легкостью надевавшее любую маску, теперь не слушалось хозяина, и в его напускной любезности сквозила жалоба, а не насмешка.