Главное доказательство - Павел Орлов

– Вопросик ваш, извините, некорректно звучит. Поэтому скажем так: достаточные, чтобы за них можно было убить.

– Но ведь, насколько мне известно, деньги у убитого похищены не были?

По легенде ваш покорный слуга – частный сыщик, а потому всех деталей следствия может и не знать. Не должен знать, во всяком случае. Посему воздержимся пока от намеков на дипломат от Шохмана.

Бердник бросает на меня слегка ироничный взгляд.

– С такими подходами, мистер Холмс, вы никогда убийцу не найдете. Если, конечно, Леху и вправду прикончил не тот парень, которого арестовали. Все ведь не так просто. Когда мы говорим, что человека можно убить за деньги, это не подразумевает примитивный грабеж. У вас есть деньги, я вас убил и забрал их себе. Нет, здесь надо смотреть шире. В бизнесе вас могут устранить за то, например, что вы мешаете делать деньги кому-то другому. А ваши собственные капиталы при этом никого не интересуют. Или вы не выполнили какие-то обязательства, не вняв при этом определенным предупреждениям. Тоже – приговор. Причины, вроде бы, разные, а суть все равно одна – деньги.

Хм. Неужели даже в киселевском галстуке и с удостоверением частного детектива в кармане я выгляжу эдаким деревянным служакой, не понимающим элементарных истин? Уж с чем-чем, а с убийствами-то ваш покорный слуга сталкивался как-нибудь поболее этого господина. Это я ему могу порассказать, как и за что людей убивают. Но, раз уж ему нравится принимать меня за простачка – не смею препятствовать. Посему, поддерживая заданный имидж, простодушно интересуюсь:

– А у Алексея Викторовича были проблемы подобного рода?

– Подобного рода – не думаю. Проблемы вообще – да, были. Они есть у любого, кто занимается бизнесом. Но все эти проблемы были из разряда разрешимых, и, чтобы убивать. – Константин Михайлович разводит руками.

– А кому могла быть выгодна смерть Глебова? Мой собеседник усмехается.

– Неблагодарную роль вы мне отводите, однако. Что я могу вам ответить? Имена какие-либо назвать? От этого увольте. Не отмоешься потом. И давайте условимся: если есть у вас конкретный вопрос – задавайте. А общие вопросы – это не ко мне. Сами же после будете говорить, что я следствие по ложному пути направил. Да еще и умышленно.

– Ну, хорошо. – Я собираюсь с мыслями. – Тогда, извините, конкретный вопрос: лично вам смерть Алексея Викторовича была выгодна?

Вопреки моему ожиданию мужчина воспринял этот не совсем тактичный выпад абсолютно спокойно. Даже головой кивнул, как будто ожидал услышать нечто подобное.

– Вот тут могу ответить вполне однозначно: нет.

– Почему? К вам же теперь переходит все дело и, соответственно, вся прибыль… Вы только извините еще раз, что я.

– Оставьте! В данном случае вы правы: вопрос вполне конкретный, и я на него, раз уж обещал, так же конкретно отвечаю. И извиняться не надо – мы не на приеме у английской королевы. Почему мне не выгодна смерть Глебова?… Да, формально нас в деле было двое, а теперь я становлюсь, вроде бы, единоличным хозяином бизнеса. И доходы, которые раньше делились на двоих, причем даже не поровну, ибо Глебов имел значительно больше, теперь идут в один карман – мне. Казалось бы – прямая выгода. Давайте пройдем на тот берег, к спорткомплексу. Не возражаете?

– Как вам будет угодно.

Мы направляемся через Тучков мост в сторону Петроградского острова. Движение в этот час не очень оживленное, поэтому шум проходящего транспорта не мешает продолжать беседу.

– Но это только формально, – продолжает мой собеседник. – Дело в том, что наш бизнес является довольно специфическим. У нас нет договоров с печатями, фиксированных обязательств и тому подобное. Все строится на доверии – слово против слова.

И на имени. Даже на имени – прежде всего. Как в старое время в театре: публика не на спектакль иной раз ходила, а на актера. Если актер с именем, то спектаклю успех обеспечен. Так вот: Глебов в этой сфере – это имя, своего рода фирменный знак. Или бренд, как теперь любят говорить. На этом бренде мы и держались. Я же все время практически был в тени, и поэтому имя Бердника такого авторитета в соответствующих сферах не имеет. Конечно, многие знают меня как помощника Алексея, но. не более. Бренд утрачен. Так что теряю я в данном случае значительно больше, чем приобретаю. Причем, сказать по совести, теряю-то несправедливо. Я мог бы потянуть – честно говорю! Фактически-то кто ж его тянул?… Но в нашем деле, как я уже сказал, главное значение имеет имя, репутация. А вот здесь Константин Михайлович Бердник – практически никто. Не считаю даже нужным скрывать от вас, что на данном этапе речь идет уже не столько о минимизации потерь, сколько о сохранении бизнеса в принципе.

– А какой бизнес, кстати говоря? Это не тайна?

– Да какая тут, к чертям, уже тайна… Глебов давал в долг деньги. Большие деньги, и под хороший процент. Ну и. решал некоторые другие вопросы, связанные с финансами.

– Обналичка?

– В том числе и это. Имея определенные подвязки в сфере финансов, не заниматься обналичкой – просто глупо. Но это так – скорее попутно. Я имел в виду инвестиционную деятельность.

– То есть? – вопросительно смотрю я на собеседника.

– А вот теперь никаких «то есть», мистер сыщик! Это уже абсолютно приватная область, и эти вопросы я обсуждать не буду. Но тут вы можете быть абсолютно спокойны. Инвестировать – значит давать деньги, и Алексей их давал. А за это не убивают.

– Ну, почему же? Вы дали в долг, должник в срок деньги не отдает, и вы пытаетесь на него каким-либо образом воздействовать. Вот тут-то он и приходит к большевистскому решению: нет человека – нет проблемы. И убивает вас, чтобы не докучали.

– В случае с Глебовым это не подходит. У него проблем подобного рода не было, поскольку деньги ссужались только проверенным людям, причем под достаточно прочные гарантии. Эти люди отвечали тоже своим именем, а это немало.

Константин Михайлович останавливается и облокачивается на перила. Некоторое время мы молча курим и смотрим на мерное течение Невы, думая при этом каждый о своем. Но время-то идет.

– Знаете, – прерываю я, наконец, затянувшуюся паузу, – еще во время работы в уголовном розыске мне часто приходилось влезать в. определенные сферы. Бизнес, личная жизнь – словом, туда, куда человек обычно посторонних не допускает. Ничего не поделаешь: извините за банальность – работа такая. Причем задаваемые вопросы могут показаться наивными, глупыми, порой даже бестактными. Только это ведь – не праздное любопытство. Вы же не знаете, чем продиктовано стремление прояснить тот или иной факт. А часто бывает, что какой-нибудь пустяк кардинальным образом меняет всю картину.

– Можете не продолжать – я не так глуп, чтобы этого не понимать. Давайте пойдем дальше! – Бердник делает приглашающий жест в сторону правого берега Малой Невы, и мы возобновляем движение. – У вас есть основания интересоваться определенными моментами, но и у меня точно так же могут быть основания ваше любопытство не удовлетворить. Правда, совсем не потому, что я не желаю поимки убийцы. Просто я занят специфическим бизнесом, и, чем меньше людей осведомлено о некоторых его деталях, тем успешнее он будет развиваться. Именно поэтому я и прошу вас задавать конкретные вопросы, оставляя за собой право, повторяю, на них не отвечать. Мы ведь не в прокуратуре и не в суде, так ведь?

– Разумеется. Частный сыск – это частный сыск.

– Вот именно. Ну, так есть у вас еще конкретные вопросы?

– Есть. Скажите, зачем Глебову нужен был мобильный телефон? Он ведь все время дома сидел – хватило бы и городского.

– В том-то и дело, что не хватало. Линия городского телефона была постоянно включена на Интернет – он там иной раз по десять-двенадцать часов в день торчал.

– А как же бизнес?

– Бизнесу это не вредило. В конце концов, многие вопросы он доверял мне решать самостоятельно. Порой ему достаточно было только один раз позвонить, а иногда подписать кое-какие бумаги. Все остальное делал я, так что свободного времени у Глебова было предостаточно. Да я ведь не в обиде. Целый день в четырех стенах торчать радости мало. А Интернет – это ведь целый мир, там сутками сидеть можно. И потом. Видите ли, мистер Холмс, это вопрос достаточно деликатный. Алексей ведь не старый еще мужчина. был. Да, инвалид, но. мужчина! И. ну. в интимной области. проблемы определенные испытывал. Вот и.

– Порносайты?

Мой собеседник молча кивает.

– Не только они, естественно, но и это тоже. А в нашем деле на связи надо постоянно находиться. Поэтому-то без мобильного телефона было и не обойтись.

– То есть городским телефоном Глебов практически не пользовался? Как телефоном, я имею в виду.

– Ну да. У него и стационарного аппарата-то, по-моему, не было. Верите – я даже номера не знаю. Сейчас, правда, какие-то выделенные линии существуют, но кто этим вопросом заниматься будет? Да и при наличии мобильника вопрос достаточно просто решается.