Дикарь - Екатерина Лесина

— Нет, — вот теперь ученик удивился. — Думаете, он способен?

— Думаю, что мы не узнаем, пока не попробуем. Но я полагаю, что разум его, изменившись, обрел новые способности. Сам посуди. Дикарь с легкостью освоил наш язык, хотя прежде, поверь, понимал лишь некоторые слова.

Завязки оказались скользкими. А восковая печать, их скреплявшая, все никак не желала разламываться.

— Однако теперь он говорит довольно внятно. Он сидит, подобно цивилизованному человеку. Он не срывает одежду, как это было до изменений. Он ведет себя, не побоюсь этого слова, разумно.

Печать все-таки треснула.

— Так почему бы, если уж нам предоставлено время, не изучить новые его способности?

— И как вы себе это представляете? — Ульграх не выглядел вдохновленный открывающейся перспективой. Скорее уж он хмурился и глядел настороженно.

А на ладонь посыпались камни.

Крупные неограненые полупрозрачные камни того характерно бледно-зеленого оттенка, который явственно говорил об их происхождении.

— Это ведь…

— Именно. Слезы неба, — Мастер пошевелил кучку на ладони, пытаясь понять, сколько здесь камней. Не менее дюжины.

— Никогда не видел их столько и сразу! То есть, — Ульграх поправился. — Необработанных. В мастерской отца камни имеются. Но ограненные, они выглядят иначе. А вот неограненные… удивительно!

На стекляшки похожи. Мутноватые, некрасивые. Только сила, в них укрытая, пальцы покалывает. И от этого щекотно самую малость.

— Что вы собираетесь с ними делать? — Ульграх тянул шею, силясь то ли сами камни разглядеть, то ли количество их. А может, и то, и другое.

Мастер мысленно попенял себя за легкомыслие. Не следовало раскрывать кошель.

Не в присутствии ученика.

— Не знаю, — честно ответил он.

— Если вдруг решите продать, то отец даст вам хорошую цену. Или, возможно, вы захотите разменять на обработанные? В мастерской будет неплохой выбор, но оценка все одно понадобится, хотя бы для определения сродства к стихиям.

— Я подумаю, — Мастер ссыпал камни в кошель. — Завтра.

Глава 9

Золотая маска Императора была исполнена столь искусно, что Мастер Ирграм не мог отделаться от пренепреятной мысли, что она и есть лицо.

Чье-то.

Снятое с живого человека, вызолоченное, как все тут, и застывшее в нынешнем великолепии.

— И мы нижайше просим, — говорить, распластавшись у подножия трона, тоже золотого, как и все в огромной этой зале, было несколько неудобно. Собственный голос казался слабым, а положение — на редкость глупым. — Дозволения заложить свой поселок, в котором могли бы найти пристанище, как я, так и другие Мастера со своими учениками.

Дышать приходилось ровно.

А еще сдерживать гнев, распиравший Ирграма изнутри. В конце концов, он не какой-то там дикарь, полагающий, будто Император и есть ожившее воплощение божества. Он ученый! Мастер! Магистр! И добился многого, а теперь вот, уподобившись тому самому дикарю, лежит, раскинув руки, и что-то там просит.

И ведь, главное, смысла в том нет.

Все ведь оговорено и не единожды. Нужным людям поднесены дары. Даже Верховный Жрец, о котором говорили, что будто бы он магов на дух не переносит, смягчился. Что уж говорить об Императоре?! Он сам их позвал!

И нуждается в магах.

В нем, в Ирграме, нуждается.

Где-то над головой зазвенели колокольчики, на звон этот рыком отозвался леопард, дремавший у ног Императора.

— Встань, — голос из-под маски прозвучал глухо.

И главное, никто не помог. Напротив, маг чувствовал насмешливые взгляды дикарей. Как же, они презирали телесную слабость, не понимая, что для мага тело — лишь вместилище силы. И он, Ирграм, мог бы одним взмахом руки повергнуть любого из славных их воинов.

Одного.

И двух, пожалуй, тоже.

Пятерых. Да, больше вряд ли бы вышло, разве что если призвать к себе големов. И мысль показалась донельзя притягательной, но Ирграм вместо этого поднялся, не сдержав стона. От долгого лежания — а Император не сразу дозволил говорить — тело затекло.

И замерз он опять же.

Полы во дворце на диво холодны.

— Я подумаю, — Император тоже поднялся, и все-то, кто был в зале, поспешили склониться, ибо не всякому дана великая честь лицезреть сына Солнца.

Пришлось сгибаться.

И стоять.

Мимо прошли воины из охраны Императора, за ними, мягко ступая, пятнистой тенью скользнул ягуар, а там уже и сам Император, которого Ирграм опознал по золотым сандалиям. За ним же потянулись наложницы, чья кожа была выкрашена золотом, советники, шуты.

И вскоре зал опустел.

— Твою ж… — прошипел Ирграм, распрямляясь. Ныла спина. Ныла шея. Болел живот и собственное тело вновь показалось на диво ненадежным. А поговаривали, что Древние умели направлять в него силу, и силой этой достигали совершенства, как духовного, так и телесного.

Жаль, что знания утрачены.

И вот что ему делать?

Ждать новой аудиенции, надеясь, что та пройдет иначе?

Сидеть тихо в собственных покоях, теша себя мыслью, что ответ будет получен. Когда-нибудь, несомненно, будет. Или потребовать исполнения договора?

— Господин, — местный слуга стоял в положенных трех шагах. — Вас просят, господин.

Тонкокостный, какой-то прозрачный, он был бледнокож и светловолос. Явно не из мешеков. Хотя среди слуг, как успел заметить Ирграм, мешеки встречались редко, и то, как он подозревал, большею частью смески. Лоб слуги пересекала золотая полоса.

— Веди, — Ирграм поспешно оправил одежды, надеясь, что они не настолько еще измялись, чтобы это могло быть истолковано, как неуважение.

Вели коридорами.

Весь этот дворец, да и сам город казался мастеру одним большим клубком мышиных ходов.

— Господин, — слуга отворил низенькую дверь, впрочем, украшенную тонкой резьбой. И с поклоном отступил, позволяя войти.

На сей раз обошлось без ползания по полу.

Ирграм поклонился, стараясь глядеть строго перед собой. Не стоило обманываться кулуарностью встречи. Он явно чувствовал биение жизни слева.

И справа.

Охрана?

Пожалуй. Ему не настолько доверяют, чтобы позволить себе встречу без охраны. И настолько доверять не будут никогда.

— Войди. Присядь. Будь гостем, — голос звучал по-прежнему равнодушно, а одна золотая маска сменилась другой, столь же искусной, но скрывающей лишь верхнюю половину лица.

Ирграм молча занял место, на которое ему указали.

— Ты обижен? — теперь в голосе послышалась тень любопытства.

— Нет. И да. Простите, господин, но мне сложно принять ваши правила.

— Придется. Если ты и вправду собираешься обосноваться здесь, — Император взял с блюда кусок мяса, чтобы бросить зверю. Щелкнули клыки в опасной близости от пальцев, и мясо исчезло в пасти. — Традиции сильны. И не мне ломать их. Во всяком случае, не сейчас.

Император потрепал леопарда по загривку.

— Здесь многое иначе, — сказал Ирграм осторожно. — Когда я изъявил желание покинуть город, меня предупреждали, что