Королева-беглянка - Мэй Макголдрик

Окинув взглядом каюту, она покраснела. В углу располагалось большое ложе, накрытое тяжелым покрывалом из Дамаска. Поняв, что здесь и его спальня, Мария смутилась и отвела глаза.

Рядом с кроватью в алькове под вделанными в стену полками с яркими знаменами и шотландской национальной одеждой стояло несколько чемоданов. Над ложем в рамке темного дерева висел герб — корабли, кинжалы и кошка, выпустившая когти.

Мужской дух каюты и очаровывал и пугал ее. Она никогда раньше не была в жилье мужчины, не говоря уже о том, чтобы остаться там наедине с ним. Мария с горящим от смущения лицом отошла к окну.

Она не повернулась, услышав стук закрывшейся двери.

Джон немного постоял, глядя на напряженную спину женщины у окна. Она пришла очень вовремя, подчеркнув своим появлением неблаговидность поведения Каролины. За все годы их длительной связи Джон впервые увидел ее такой разъяренной, потерявшей контроль над собой. Эмоции и гнев буквально вынесли Каролину из каюты.

Но воин знал, что она отнюдь не сдалась. Он понимал, что ему надо выработать линию своего поведения, чтобы держать ее на расстоянии. Темпераментная и злопамятная, она пойдет на все, и Джон должен быть готов к этому. Он чувствовал, что Каролина замыслила что-то опасное. Уж ежели решила вернуть его, то не остановится ни перед чем. Такие понятия, как достоинство, честь и даже клятвы перед брачным алтарем, для нее всего лишь пустой звук.

Мария слегка повернулась и робко посмотрела на шотландца. Джон улыбнулся — наверно, так чувствует себя спящий, увидев после кошмара красивый сон. Есть же, вероятно, и какой-то способ помешать Каролине принести вред и себе, и другим.

— Вы приказали следить за нами, — мрачно начала разговор Мария.

— Да, — ответил он, — во имя вашей же безопасности.

— Безопасности? — Ее брови недоуменно поднялись.

— От визитеров типа леди Каролины.

Молодая женщина задумалась на минуту, затем согласно кивнула.

— На какое-то мгновение я… мне показалось, что она не позволит мне войти сюда.

— Да, понимаю. Помню, я как-то совершил непростительную с ее точки зрения оплошность. Я и двое моих людей на мосту неподалеку от замка Стерлинг остановили лошадей, чтобы перекинуться парой фраз с монахом. Леди Каролина и ее друзья подъехали следом и потребовали, чтобы мы освободили дорогу.

— И что же случилось?

— Я решил, что раз мы спешим во дворец, то можем позволить себе сбить кое-кого с лошади, а затем проявить галантность и уступить путь.

Джон, вспомнив этот эпизод, нахмурился. Эта встреча и события, которые последовали в тот же день, положили начало взаимоотношениям, от которых он сейчас так стремится уйти.

— Вы завтракали, Мария? — любезно осведомился он, отгоняя воспоминания.

— Да, мисс Дженет побеспокоилась об этом, сэр Джон, — ответила Мария. Сейчас он показался ей еще более красивым. В лице его не было той жесткости, которая присутствовала вчера. — Она очень добра.

Джон подошел к винному шкафчику под одним из раскрытых окон, достал графин и два бокала.

— Можно предложить вам чего-нибудь выпить?

Она вежливо отказалась.

В глазах Джона мелькнула улыбка.

— После вчерашних событий вряд ли стоит удивляться тому, что вы не хотите принимать что-либо из моих рук.

— Почему?

— Прошлым вечером я заставил вас выпить виски, и вы почти тут же отключились.

Мария смущенно посмотрела на свои забинтованные руки. Она почти не помнила, что случилось после того, как они сели за стол в каюте Изабель. Она открыла глаза лишь рано утром и увидела перед собой милое, улыбающееся лицо Дженет Мол.

— Должна признаться, мне не доводилось раньше пить что-либо столь крепкое.

— Не переживайте. Я знаю немало мужчин, с которыми в этой ситуации произошло бы то же самое.

— Благодарю вас, — спокойно улыбнулась она, — это меня несколько утешает.

Джон подошел к ней ближе. «Как отличаются друг от друга эти женщины», — подумал он. Каролина ворвалась в каюту на полных парусах и бросила здесь якорь так, как будто каюта принадлежала ей. Мария неуверенно стояла у окна, стараясь поплотнее закутаться в свой плащ. Она словно не знала, что ей делать — убежать или остаться.

— Ну, — сказал он, все же налив ей виски и поставив бокал на подоконник, — как ваши руки?

— Немного опухли, но так уже не болят.

Джон посмотрел на нее с беспокойством: она ни за что не скажет, что ей больно.

— Мария, — он поставил свой бокал рядом с ее, — вы что, совсем не чувствуете боли?

— Я…

— Ну же, признайтесь, — мягко настаивал он, дотрагиваясь до ее руки. — Вас ведь пронзает жгучая боль, даже когда я так осторожен.

Мария побледнела, Джон понял: она не признается.

— О! — Она попыталась отнять руку. Но шотландец крепко держал ее запястье. — Вам нравится видеть, что мне больно.

— В данном случае да, — честно ответил он. — Если бы вам не было больно, то у меня возникло бы опасение, что раны нагноились.

— Понятно, — пробормотала Мария. И тут она подумала о последствиях. — Могут остаться шрамы? — как можно небрежнее спросила она.

— Вряд ли. — Он показал ей свою руку, повернув ладонь вверх. — Скорее всего шрамов не будет, но если вы отнесетесь к своим ранам невнимательно, то может быть так.

Его большая, сильная рука была покрыта рубцами. У Марии застучало сердце, и она покраснела.

— Не отчаивайтесь, — сказал он шутливо, — ведь у меня рабочие руки. Руки моряка.

— Я не забуду ваши советы.

— Вас осмотрели сегодня утром? — Джон чувствовал, что тонет в глубине ее изумрудных глаз.

Мария отрицательно покачала головой. Без лишних слов командующий расстегнул застежку ее плаща. Он упал на пол, а она, окаменев от удивления, промолчала.

Он понимал, как шокировала ее такая бесцеремонность, но раз она сама сомневается — уйти ей или остаться, — он решит это за нее. Джон наклонился, поднял плащ и повесил его на крючок.

— Мой лекарь не заходил к вам сегодня утром?

— Заходил, сэр Джон. — Мария широко открыла от удивления глаза, когда он бесцеремонно взял ее за руку и повел к столу. Мария недоумевала: может быть, мужчины так обращаются с женщинами вне света, во всяком случае, шотландцы? Не сопротивляясь, она села на предложенный стул. — Он хотел осмотреть мои руки… но я попросила его сделать это во второй половине дня. Он сказал, что зайдет еще.

Джон взял единственный оставшийся в каюте стул и сел рядом. Он хотел взять ее за руки, но Мария быстро спрятала их в колени.

— Я думаю, вам не нужно их смотреть, — сказала она с надеждой в голосе. — Ваш лекарь придет перебинтует их.

Но она понимала, что не сумеет противостоять ни его настойчивому взгляду, ни протянутой руке.