Жемчужина дракона (СИ) - Лакомка Ната

Я так засмотрелась на лорда Тристана, что не сразу заметила перемены, произошедшие с его телохранительницей, и лишь случайно скользнув взглядом по Милдрют, поняла, что не одна лишь я оценила божественную красоту. Ее лицо утратило суровость, и глаза смотрели с такой нежностью, что не будь брат герцога слепым, он не остался бы равнодушным.

Даже я не осталась — этот взгляд, полный желания, смутил меня необыкновенно. Чувства какой силы могли так преобразить ее? Похоже, этот мужчина был для Милдрют не только объектом вожделения — она прикасалась к нему, будто он был небожителем. Подвязывая ему волосы, она старалась не прикоснуться к его телу, но прижалась губами к темным прядям, собранным в низкий «хвост».

Томление и восторг — вот что это было.

А лорд Тристан ни о чем не догадывался, и когда Милдрют хотела развязать тесемки на его штанах, остановил ее:

— Благодарю, тут я справлюсь и сам.

Я отвернулась, когда соскользнул синий шелк штанов, но успела заметить и узкие бедра, и крепкие ягодицы, и ноги — ровные, как мраморные столбы.

— Держите меня за плечо, господин, — раздался необыкновенно тихий голос Милдрют. — Край здесь… осторожнее… не поскользнитесь…

Плеск воды указал на то, что брат герцога погрузился в ванну, и я снова посмотрела в его сторону.

— Вот мыло, — Милдрют положила ему на одну ладонь мыло, — вот мочалка… — на другую ладонь была положена мочалка из люффы.

— Спасибо, — поблагодарил он ее тепло. — Что бы я делал без тебя?

— Нашелся бы кто-нибудь другой, господин, кто был бы рядом с вами, — ответила она, а я готова была поклясться, что щеки ее покраснели вовсе не от горячего пара.

Постучали во входную дверь покоев, и я испуганно отпрянула, боясь, что буду застигнута на месте, и сделала это вовремя — потому что через пару секунд Милдрют выглянула с таким кислым видом, словно только что съела лимон.

— Что стоишь? — сказала она мне, сверкая глазами. — Иди, открой. Наверняка, притащили твои тряпки!

— Хорошо, — ответила я, стараясь выглядеть равнодушно.

Дверь ванной комнаты закрылась — и на этот раз плотно.

Милдрют оказалась права — дядя прислал мне вещи, и даже не слишком поскупился. Я не стала разбирать их, лишь достала рубашку и платье на смену, и быстро переоделась. Когда лорд Тристан вернулся из купальни, я уже лежала в постели, отвернувшись к стене.

Мне было слышно, как Милдрют расстилает постели для себя и своего господина, как она укладывает его, подсказывая, где подушка, где одеяло.

— Спокойной ночи, леди Изабелла, — сказал лорд Тристан.

Можно было притвориться, что я уже сплю, но почему-то я была уверена, что он знает, что сна у меня нет ни в одном глазу, и мое молчание поймет, как ложь.

— И вам приятных сновидений, — ответила я, не поворачиваясь. — И вам, Милдрют, тоже.

Она не ответила, только презрительно фыркнула, а лорд Тристан поспешил сгладить неловкость:

— В моем доме мы сможем расположиться с большими удобствами, — сказал он. — У вас будет отдельная комната, и никто не станет вас беспокоить.

— Если на то пошло, это я вас беспокою, господин, — ответила я учтиво.

Кто-то — вероятно, Милдрют — резко загасил свечи, и комната погрузилась в темноту.

Я лежала без сна и чувствовала, что лорд Тристан и Милдрют тоже не спят — они как будто затаились, перестав даже дышать. И эта напряженная тишина заставила и меня затаиться, как зверя, на которого открыли охоту. Каждая частичка моего тела, каждая частичка души дрожала, в любую минуту ожидая если не нападения, то какой-то неприятности, опасности. Поэтому когда в дверь загрохотали кулаками и ногами, я не сдержала вскрика и рывком села в постели.

— Зажги свечу! — прошипела Милдрют, а потом я увидела, как промелькнул ее гибкий силуэт мимо окна.

На ощупь добравшись до стола, я шарила дрожащими руками, отыскивая свечу и кресало с кремнем, а Милдрют спросила:

— Кто стучит? — говорила она ровно, твердо, и мне оставалось лишь позавидовать ее выдержке.

— Не бойтесь, леди Изабелла, — раздался над моим ухом тихий голос Тристана, и я от неожиданности отшатнулась, налетев на стол и опрокинув подсвечник. — Не бойтесь, — повторил брат герцога. — Вот кресало, вот кремень…

И то и другое легло в мои руки, и я принялась выбивать искру, в то время как сердце плясало, как паяц на веревочке.

— Это Ланчетто, — недовольно сказала из темноты Милдрют. — Пьяный, не понять, что хочет. По-моему, ее.

Я наконец-то смогла зажечь трут, но после этих слов уронила его, и пламя потухло.

— Одно дело — и то сделать не можешь, — проворчала Милдрют и полезла под стол, отыскивая трут.

Стук в дверь тем временем только усиливался, и теперь я ясно расслышала голос герцога ди Амато — и он выкрикивал мое имя. Я испуганно переступила с ноги на ногу. Если герцог пришел за мной… То кто ему помешает меня забрать, если король не вмешается?..

— Открыть? — спросила Милдрют откуда-то снизу и сразу выругалась: — Еще раз наступишь мне на руку, нежный цветочек, я тебе все лепестки оборву, еще до твоего дорогого герцога!

— Не груби, — одернул ее Тристан. — Иди, открой ему. Он все равно не успокоится, — и позвал: — Леди Изабелла…

С перепугу я позабыла, что это мое имя, и отозвалась, только когда он позвал меня второй и третий раз.

— Леди Изабелла, вам лучше одеться, — сказал брат герцога. — Если Ланчетто буянит спьяну, это надолго.

Милдрют зажгла свечу, мазнула по мне взглядом и произнесла:

— Она и не раздевалась, господин. Наверное, ждала, когда он притащится за ней.

— Нет! — выдохнула я с возмущением.

— Отойдите к стене, — сказал мне Тристан. — А ты, Милдрют, открой, пока он не выбил дверь.

Я послушно отбежала к дальней стене, а лорд Тристан встал посредине комнаты, сцепив за спиной руки и задумчиво наклонив голову.

Ланчетто не заставил себя ждать и ворвался в покои брата, подобно морскому урагану. Следом за ураганом бежала вдовствующая герцогиня, а за ней следовал бывший наставник Неро.

— Где она?! — заорал герцог, отдергивая и чуть не срывая занавеску, отделявшую основную комнату от коридора.

Мать вцепилась ему в руку, умоляя одуматься:

— Ты пьян, Лаччо!.. Уйдем отсюда!..

— Уйти?! — герцог разорался так, что уже брызгал слюной. — Почему ее отдали Тристану? Он все равно слепой, ему без разницы, с какой девкой забавляться!

Он окинул взглядом комнату, но не заметил меня, стоявшую в самом углу. Зато заметил три постели, и ему это, по-видимому, понравилось.

— Доброй ночи, брат, — сказал лорд Тристан. — Что-то случилось?

— Еще спрашиваешь, лицемер проклятый? — прошипел Ланчетто. — По какому праву ты взял то, что принадлежит мне?

— Лаччо, лучше уйдем, — почти простонала леди Ромильда, но сын не обратил на нее внимания.

— Братец, ты немного расстроен, по-моему. Лучше бы тебе и в самом деле сейчас уйти… — начал лорд Тристан, и улыбнулся своей мягкой, почти неуловимой улыбкой.

Это оказалось последней каплей для Ланчетто, и он бросился на брата, а тот даже не подозревал об угрожающей ему опасности. Ланчетто вскинул руку, но тут между братьями встала Милдрют, и воинственного пыла у герцога сразу поубавилось.

— Пошла прочь! — рявкнул он.

— Вы в покоях лорда Тристана, — холодно сказала Милдрют, — а здесь все подчиняются только ему. Правило распространяется и на вас… ваша светлость, — последние слова она произнесла таким тоном, что Ланчетто побагровел от злости.

— Похоже, ты чем-то огорчен, брат? — спросил Тристан учтиво и похлопал по плечу Милдрют. — Так кричишь, что я ничего не понимаю. Тебя что-то расстроило? Вино на празднике было кислое?

Леди Ромильда снова схватила Ланчетто, пытаясь увести, но тот вырвался и от души изругал ее:

— Прекрати цепляться за меня! Я тебе не цыпленок под крылом курицы! Я — герцог, я — сын дракона, и сам дракон! Запомни уже! — тут он заметил меня, прижавшую к стене, и усмехнулся, отерев ладонью рот.