Янтарный плен - Александра Фольданова

— И как он?

Как же она была не вовремя с этим вопросом. Или наоборот вовремя. Так или иначе, эмоции, колотившие меня вместо боксёрской груши всё это время, прорвали дамбу и ринусь в поток бесконечного монолога, затапливая по дороге все встречные леса, города и равнины. И только один факт я намеренно упустила. Что он был первым.

— Я его засажу!!!

— Что?

— Этот сукин сын тебя изнасиловал! Он у меня в тюрьме до скончания дней гнить будет!!!

— Таких сроков не существует. И сажать его не за что.

— Я придумаю!!! Что значит не за что! Он клялся, что не тронет! А сам насквозь тебя проткнул!

— Ну… Я сама его не остановила… И… Он не специально проткнул… У него просто очень большой…

На том конце трубки после непродолжительной паузы раздался смех.

— У него там что? Пожарный шланг? Или анаконда?

— Да нет… Он нормальный… Наверное… Но мне было… большевато…

— А он ему ходить не мешает?

— Да нет вроде… Ну он же большой, только когда стоит. Да вроде он сказал, что я первая кто…

— А он, когда на животе спит, над кроватью не левитирует?

Это была роковая ошибка, последствия которой растянулись на годы безбожных и бестолковых отсылок к этому знаменательному моменту.

Долго ещё после этого я пыталась убедить Жанну, что 19 сантиметров, это считается в пределах нормы, хоть сама так и не думала, но было уже поздно. Бык был взят за рога. Упускать эту важнейшую информацию из вида она больше не собиралась. Никогда.

Чистая и благоухающая, я выпорхнула из ванной. У Дэна оказался на удивление мощный фен, целая коллекция средств для укладки и расчёсок. Зачем они все ума не приложу. Сама обхожусь одной, зато идеальной. Остальные доставляют мне кучу проблем. Но я как-то справилась.

Ноги по-прежнему были ватными. Выбираться из кровати в жестокий мир планов не было.

— Я пиццу заказал.

Он протянул открытую изрядно опустевшую коробку.

— Кто ты священный дух, исполняющий желания? И куда ты дел моего трахаля?

— Быстро ты адаптировалась к новым реалиям, как я посмотрю.

— уа-аие-ао-а.

— Не говори с набитым ртом. В детстве не учили?

— Дай поесть спокойно.

— Там ещё латте есть. В смысле был латте. Теперь думаю просто кофе.

— аи-ои-о

— С тобой одно удовольствие иметь дело. Ты лучший собеседник на свете. Будем считать, что это было «спасибо». Мне так точно понравится больше, чем «сам пей свою холодную дрянь».

— Ну что ты. Я сказала, благодарю тебя покорно, о великий доставщик сей амброзии в наш бренный мир живых!

— А звучало короче.

— А я умею коротко выражать мысль.

При первой же возможности я юркнула обратно под пушистое одеялко. Дэн, выбравшись из душа вскоре присоединился ко мне. Обнял со спины. Крепко прижался.

— Мне очень хорошо с тобой — прошептал он прямо в ухо.

Я развернулась, проводя всем телом по мощному торсу и поцеловала его. Он медленно скользил искусанными губами по моим изрядно уставшим, разгорячённым за ночь. И отстранился.

— Опять нарываешься? Девочка, после вчерашнего тебе нужен отдых. Ну ничего я умный. Что-нибудь придумаю.

Он раскладывал моё тело по кровати, как марионетку. Ласковыми движениями раскинул ноги и руки во все стороны. Проводил по мне пальцами, гладил ладонями по всему телу. Я улетала в облачную безбрежность, где не было больше ничего кроме этих прикосновений. Он целовал меня, облизывал самым кончиком языка… Он был бережным и осторожным. Так, как он и хотел вчера. Его руки, губы, язык исследовали каждый мой изгиб. Он ловил каждый мой стон, в точности повторяя вызвавшее его движение, не усиливая, не ослабляя… снова и снова… пока я не затихала. Он слушал меня внимательно. Как эхо-локацию, направлявшую его движение в море моего наслаждения. Проведя по внутренней стороне ног, он прижался губами, и провёл расслабленным языком до самого клитора. Это было совсем не таким, как вчера. Его язык был широким и слегка упругим. Он проходил им снизу-вверх, немного проникая внутрь. Снова и снова. Поймав темп по моим вскрикам, удерживал его с удивительной точностью, унося моё сознание в какой-то совершенный мир бескрайнего блаженства. Мелкими круговыми движениями, он обходил клитор, пока два пальца, ладонью наружу, медленно, раздвигая меня не вошли внутрь. Он старался протолкнуть их поглубже, а когда они вошли до самого конца, стал манящими движениями понемногу нажимать на меня изнутри. Как будто подзывал к себе поближе. Я почувствовала, как внутри всё сжалось. Это было так нестерпимо сладко, что из горла вырвался протяжный стон. Я задохнулась от новых ощущений и обмякла, провалившись в небытие.

— Ммм… Какая же ты сочная! День и ночь бы тебя вылизывал.

Он опёрся на локоть и посмотрел на меня с интересом. Как на какую-то диковинную зверюшку.

— Ну как тут не влюбиться?

Блаженная улыбка гуляла по моему лицу. Дэн смотрел на меня как-то по-новому. Заворожённо.

— У тебя глаза светятся.

— У тебя тоже)))

— Потому что ты со мной.

Глава четвёртая

Ледяная заря

Никогда после той ночи я больше не испытывала ничего подобного. Мне хотелось снова увидеть его таким. Диким зверем, готовым разодрать на куски. Почувствовать, что его желание больше всех опасностей и преград. Чтобы он протыкал меня насквозь, а мне было плевать на всё, даже на боль. Не сказать, чтобы жесткого секса не было совсем… Но чего-то не хватало. Какой-то первобытности ощущений, накрывающих с головой и не оставляющих вокруг никакой реальности. Когда его нет рядом, я лежу одна в пустой кровати, закрываю глаза, часто хочется вспоминать именно это. Его напряжение. Его стойкие, и всё равно жалкие попытки задушить жажду обладания мной. Его обессиленное тело, рухнувшее на моё, выпустив на свободу всех демонов, раздавив меня всей массой. Жаль, что тогда мне нечем было оценить весь беспредел охватившего нас желания. И не с чем было сравнивать. А как он ласкал меня потом, когда испугался, что сделал больно. Как будто я самый нежный на свете цветок, а он сорвал меня и теперь сожалеет об этом. Может я когда-нибудь подумаю о периодических намёках Дэна разнообразить нашу интимную жизнь. Но не сейчас.

Сейчас мне хотелось думать о чувстве стабильности и защищённости. О родных людях. О поддержке и готовности всегда прийти на помощь.

На листе бумаги наконец появилось идеальное изображение. Я скруглила верхнюю часть буквы Д и вписала в неё изящную «Л». Один символ обнимал другой. Был для него опорой