Наслаждение и месть - Кейт Уолкер

И Сейди уже почти решилась уйти. Однако как только она сделала шаг, то все поняла. Пусть Никос и не принуждал ее силой, но зато подавил морально! Он сказал, что если она полетит с ним в Грецию, то ее матери и маленькому Джорджу будет позволено остаться в дорогом для них доме.

— Ты можешь уйти в любое время.

— Нет, не могу, и тебе об этом известно! Ты позаботился обо всем с самого начала! Но я также знаю, что не смогу выполнить задуманное тобой. И, по правде говоря, не думаю, что и тебе это удастся.

— Почему же?

Его вопрос был произнесен таким приторно вежливым тоном, что стал очевиден жестокий и опасный подтекст. Неопределенность отталкивала Сейди от Никоса и в то же время неотвратимо влекла ее к нему, как иголку к мощнейшему магниту. Она не могла отвести взгляд от его сексуальных губ, пока он говорил, была не в состоянии выйти из чувственной ауры, окружающей его высокую худощавую фигуру. Эта аура словно окутывала ее и удерживала на месте, ноги будто приросли к полу.

— Потому что сказанное тобой не имеет смысла. Ты не можешь хотеть жениться на мне.

— Могу захотеть, если потребуется.

Сейди нахмурилась, совсем ничего не понимая:

— Потребуется что?..

— Разобраться в том, что происходит между нами.

— Между нами ничего не происходит! Совсем ничего!

— Ох, наоборот, происходит…

Сейди и не заметила, как он бесшумно шагнул к ней по блестящему полу.

— Нет!

Она вытянула вперед руки, пытаясь оттолкнуть его. Однако Никос лишь улыбнулся и переплел ее пальцы со своими.

— Происходит вот это…

Сейди затаила дыхание, когда он, поднеся ее руки к своему рту, поочередно поцеловал ее пальцы. И с каждым прикосновением горячего и мягкого рта ее сердце билось все чаще. Она облизнула внезапно пересохшие губы.

— И вот это…

Удерживая ее руки в ладони, свободной рукой он стал нежно гладить Сейди по голове до тех пор, пока она не выгнула шею, желая крепче прильнуть к его ладони. Сейди едва не замурлыкала, как довольная кошка.

— И это…

Нежно, но решительно он привлек ее к себе. Ее мягкие груди уперлись в его мускулистую грудь, а ее бедра — к его твердому животу. Жар его тела передался ей. Прижимаясь к Никосу, Сейди не могла не ощутить его возбуждения.

— Никос… — тихо сказала она изменившимся голосом.

— Да, дорогая моя?

Окончания слов он произносил тихо и сипловато, так же как и она. И Сейди поняла, что больше не сможет говорить. Она медленно и неуверенно покачала головой. Не в силах выносить его жгучего взгляда, опустила глаза и хотела посмотреть в сторону. Но так получилось, что уставилась на их соединенные руки — сильные и смуглые пальцы Никоса сплетались с ее изящными пальчиками.

На мгновение она замерла, каждой клеточкой тела ощущая присутствие обнимающего ее мужчины, его взволнованность, его возбуждение, которые словно окутали ее со всех сторон. Она вдыхала его теплый мускусный запах, почти ощущала вкус его поцелуя на своих губах…

— Сейди? — настороженно и маняще произнес Никос. Он словно предупреждал, что если она сейчас отстранится от него, то у нее больше не будет возможности сблизиться с ним. Он приглашал испытать то, что она хотела, и более того…

В отдаленных уголках разума еще раздавался едва слышимый зов рассудка, предупреждающего ее об опасности. Однако Сейди отмахнулась от него. Она не желала прислушиваться к голосу рассудка или соглашаться с ним. Мыслить здраво ей хотелось в кабинете фирмы Никоса и на борту самолета, летевшего в Афины. Тогда поцелуи и ласки были под запретом, ведь она верила, что у него есть невеста. Теперь же между ними никто не стоял, и ничто не могло ее остановить. Да Сейди и не хочет останавливаться. Она стремилась получить от Никоса приглашение и принять его.

Сейди медленно подняла голову. На этот раз она посмотрела на Никоса в упор и не отвела взгляд.

— Хорошо, — тихо, но отчетливо произнесла она и наклонила голову, приглашая его к поцелую. — Давай разберемся в том, что между нами происходит.

И едва Сейди уступила Никосу, как погрузилась в пламя страсти. Неторопливые мгновения искушения забылись. Теперь она постанывала и извивалась под неистовыми, ослепляющими и терзающими поцелуями. Сейди прильнула к Никосу всем телом, подняла руки и обвила ими его шею, притягивая эту горделивую темноволосую голову к себе, желая продлить поцелуй.

А поцелуй уже не был неторопливым и искушающим, теперь он был жгучим, решительным и требовательным. И Сейди с радостью встретила эту требовательность, отвечая на нее. Она чувствовала глухие удары сердца Никоса, ощущала собственное сердцебиение, звучащее в унисон. Она запускала пальцы в его волосы, прижималась к нему, ощущая, как он ласкает ее обнаженные плечи и спину. Обхватив ладонями ее ягодицы, он еще крепче прижал Сейди к себе.

— Никос…

Наконец красная ткань была сдвинута вниз, обнажая нежные груди Сейди в мягком лифчике голубого цвета. Никос резко выдохнул сквозь стиснутые зубы. Слегка приподняв голову, он обвел пальцем края лифчика, заставляя Сейди содрогнуться.

— Никос… — снова позвала она его, то ли протестуя, то ли изнывая от желания.

Ее трепет усилился, когда он обнял ладонью ее возбужденную грудь, а большим пальцем проник внутрь кружевного лифчика и принялся ласкать ее твердеющий сосок. Сейди вскрикнула от ошеломляющих ощущений. Он заглушил этот вскрик, снова припав к ее губам. Крепче прижав Сейди к себе, Никос почти уложил ее на стол, спустил бретельку ее лифчика, обнажая полную грудь.

Сейди принялась быстро расстегивать пуговицы на его рубашке, но не так ловко, как это сделал Никос с ее платьем. Она услышала звук рвущейся материи, маленькая оторванная пуговица упала на стол и покатилась. Однако Сейди было на это наплевать. Все, что ей хотелось, так это прикоснуться требовательными пальцами к его горячей и шелковистой коже. Ахнув, она коснулась его груди и осторожно провела ноготками по его напряженным соскам.

— Ты моя женщина, — повторял он, — моя.

— Твоя, — шепотом отозвалась она, а затем, когда он коснулся языком ее напряженного соска, выкрикнула: — Твоя!

Голова Сейди лежала на его плече, дыхание опаляло его кожу. Она изо всех сил старалась выровнять дыхание. Молодая женщина напоминала сейчас марионетку с отрезанными нитями, которые обычно удерживали ее в вертикальном положении. В кабинете слышалось их прерывистое дыхание, а через открытое окно доносился тихий плеск волн, набегающих на берег. Там все шло своим чередом, и никто не подозревал о том страстном и чувственном шторме, разразившемся на вилле.