А может, это просто мираж… Моя исповедь - Наталия Валерьевна Гулькина

И вот как-то раз моя свекровь Любовь Ильинична говорит:

— Я тридцать лет проработала на телефонном узле, и мне положена квартира. Я стою на очереди. А так как я ветеран труда, мне скоро в новом доме на Мичуринском проспекте дадут квартиру. Поэтому, мои дорогие дети, я хочу сделать вам свадебный подарок. Вы сейчас поживите в хрущевке, где я жила, а к тому времени, как у вас родится ребенок, я получу новое жилье, и новая квартира будет вашей! Для того чтобы нам быстрее получить квартиру, в хрущевку нужно прописать Наташу и малыша, который родится.

Свекровь благополучно вышла замуж за начальника Ленинского телефонного узла и переехала к нему жить, а мы с мужем отправились в хрущевку. Когда мама Коли получила квартиру, она помахала нам ручкой и сказала:

— Знаете что, мои дорогие, поживите, как я пожила, в хрущевке, а потом, может быть, когда-нибудь и вам повезет, и вы въедете в новую квартиру.

Таким образом, благодаря моей прописке с сыном она получила новую квартиру, а мы остались, так сказать, с гулькиным носом.

Переехав в хрущевку на улицу Обручева, мы стали жить самостоятельно, вся забота о муже и домашнем хозяйстве легла полностью на меня. Я крутилась как могла. Ходила на работу, несмотря на страшный токсикоз — я ничего не могла есть. Спустя какое-то время муж стал приходить с работы выпившим, и у нас начинались скандалы на пустом месте, меня это стало напрягать. До свадьбы он был совсем другим, а теперь я увидела раздражительного и вечно всем недовольного человека, который злился на весь мир. Все вокруг были у него идиоты и козлы. Я всегда спорила с ним и пыталась переубедить, но это у меня выходило плохо. Он оставался при своем мнении.

Когда я готовилась стать мамой, то пошла в женскую консультацию, где меня осмотрел гинеколог и сказал:

— Вам надо побольше есть, поправляться. Как рожать-то будете? У вас уже третий месяц, а вес бараний — 48 кг. Ну а по срокам ставлю вам 19−20 февраля. Готовьтесь.

— Не может быть! — рассмеялась я.

— А что смешного?

— 20 февраля у меня день рождения.

— Видите, как здорово, вы себе подарок сделаете на день рождения!

— Знаете, не хотелось бы мне в день рождения рожать.

— А что делать? По срокам выходит так.

— Хорошо, спасибо, доктор. Буду готовиться.

Моя любовь к томатному соку

Время летело быстро, животик стал заметным, хотя в общественном транспорте мне никогда не уступали место. Я устала часто ездить на проверки в женскую консультацию и ждала, когда меня наконец-то отпустят в декретный отпуск и я уйду с работы. Единственное, что меня радовало по дороге к врачу, так это мой любимый томатный сок в магазине рядом с консультацией. Он тогда продавался в трехлитровых банках, его наливали в стеклянные колбы и продавали по десять копеек за стакан. Мне казалось, что именно там этот сок был самым вкусным, и я брала с собой пустую литровую банку и, наполнив ее томатным соком, везла домой, предвкушая удовольствие. И вот осенью, на 4-м месяце беременности, в очередной раз, после посещения гинеколога, я забежала в магазин, купила сок и поспешила перейти проспект Вернадского, пока горел зеленый светофор. И тут как раз подходил мой троллейбус, я прибавила ходу и сразу же, зацепившись за тротуарный бордюр, споткнулась и полетела носом на проезжую часть вместе со своими сумками и стеклянной банкой сока. Добрые люди помогли мне встать, на троллейбус я так и не успела, зато из пакета у меня текла томатная жидкость, ладони и коленки были стерты в кровь. Я подошла к остановке, выбросила этот пакет, и тут же подошел следующий троллейбус. «Так тебе и надо, — подумала я, — незачем было бежать, дура». Мест свободных, как всегда, не было, я встала у окошка и тихо заплакала от боли и обиды, а еще от страха, как бы чего не произошло с ребеночком. Слава богу, все обошлось, меня, конечно, все отругали, включая мужа, и я больше не бегала за троллейбусом.

Но похожая история произошла со мной еще раз зимой, в тот счастливый день, когда меня отпустили в декретный отпуск. Здесь я пошла более коротким путем к остановке и, спускаясь с небольшой горки, поскользнулась на льду, упав прямо на копчик, так и скатилась на попе вниз. Было 7 месяцев беременности. Но Бог меня опять миловал. Чего не скажешь о поведении моего мужа, который очень часто стал приходить домой не просто слегка выпившим, а изрядно пьяным. Падал посреди дивана и мгновенно засыпал, раздвинув руки и ноги в виде пятиконечной звезды. И сдвинуть его, спящего, было совершенно невозможно. Я засыпала, сидя в кресле.

Утром он извинялся и клялся, что такое больше не повторится, но ничего не менялось. Пьяным он мог упасть и заснуть прямо в коридоре или в ванной комнате, и я боялась переступить через него, мало ли, вдруг за ногу схватит. Он мог ни с того ни с сего, разозлившись на меня, замахнуться, но затем со всей силы бил либо в стену, либо в дверь, гася свою агрессию и разбивая руку в кровь. Меня он не бил, слава богу! Но однажды я его чем-то разозлила. Когда я была уже в декрете, мы гуляли на улице и о чем-то поспорили. Он моментально вскипел и с такой силой оттолкнул меня, что я полетела в сугроб. Он никогда не распускал руки, а тут… Я заплакала и сказала, что собираю вещи и уезжаю жить к бабушке. Он сразу стал оправдываться и просить прощения. Я, конечно, простила, но стала его очень бояться. Коля начал себя контролировать, и последние месяцы беременности прошли без эксцессов. Время неумолимо подходило к развязке — пришел февраль. Но моя эпопея и «любовь» к троллейбусам так и не закончились.

5 февраля мы с мужем и братом Пашей пошли в кинотеатр «Витязь» на какую-то комедию. Отлично провели время, досыта нахохотались. После окончания сеанса мы вышли из кинотеатра. Коля закурил, а я увидела подходящий к остановке троллейбус и закричала:

— Троллейбус, ребята, бежим, — и как рванула.

Коля с Павликом переглянулись, и кто-то из них сказал:

— Нормально, беременная на девятом месяце — и так понеслась!

Благополучно добежав до троллейбуса, мы сели и уехали, а дома ближе к ночи я себя плохо почувствовала.

— Коль, я ничего не понимаю, но кажется, у