Десять негритят - Агата Кристи

Медленно, размеренно ступая, вошел судья. Его глаза, еле видные из-под мохнатых бровей, быстро обежали присутствующих.

— А вы неплохо потрудились сегодня утром, — сказал он, в голосе его сквозило ехидство.

Запыхавшись, вбежала в столовую Вера Клейторн.

— Надеюсь, вы меня не ждали? — спросила она. — Я не опоздала?

— Вы не последняя, — ответила Эмили Брент, — генерал еще не пришел.

Наконец, все уселись.

— Прикажете начинать или еще немного подождем? — обратился к мисс Брент Роджерс.

— Генерал Макартур сидит у самого моря, — сказала Вера. — Думаю, он не слышал гонг, и потом, он сегодня не в себе.

— Я схожу, сообщу ему, что ленч на столе, — предложил Роджерс.

— Я схожу за ним, — сказал Армстронг, — а вы приступайте к завтраку.

Выходя из комнаты, он слышал, как Роджерс говорит Эмили Брент:

Что прикажете положить — язык или ветчину?

Как ни старались оставшиеся за столом пятеро, им никак не удавалось поддержать разговор. Резкий ветер бился в окно. Вера вздрогнула.

— Надвигается шторм, — сказала она.

— Вчера из Плимута со мной в одном поезде ехал старик, — поддержал разговор Блор. — Он все время твердил, что надвигается шторм. Потрясающе, как они угадывают погоду, эти старые моряки.

Роджерс обошел гостей, собирая грязные тарелки. Вдруг остановился на полпути со стопкой тарелок в руках.

— Сюда кто-то бежит, — испуганно сказал он не своим голосом.

Они услышали топот. И тут же, хотя им никто ничего не говорил, все поняли… Будто по чьему-то знаку, они встали, уставились на дверь.

В комнату ворвался запыхавшийся доктор Армстронг.

— Генерал Макартур… — сказал он.

— Мертв! — вырвалось у Веры.

— Да, он мертв, — сказал Армстронг.

Воцарилось молчание — долгое молчание.

Семь человек смотрели друг на друга, не в силах произнести ни слова.

Тело генерала вносили в дверь, когда разразился шторм. Гости сгрудились в холле. И тут раздался вой и свист ветра — на крышу дома обрушились потеки воды.

Блор и Армстронг направлялись со своей ношей к лестнице, как вдруг Вера Клейторн резко повернулась и кинулась в опустевшую столовую. Там все оставалось на своих местах — нетронутый десерт стоял на буфете. Вера подошла к столу. Постояла минуту-две, и тут в комнату неслышными шагами вошел Роджерс.

Увидев ее, он вздрогнул. Посмотрел на нее вопросительно и сказал:

— Я… я… пришел только посмотреть, мисс.

— Вы не ошиблись, Роджерс. Глядите: их всего семь, — сказала Вера неожиданно охрипшим голосом.

Тело Макартура положили на постель. Осмотрев труп, Армстронг вышел из спальни генерала и спустился вниз. Все сошлись в гостиной — ждали его. Мисс Брент вязала. Вера Клейторн стояла у окна и глядела на потоки ливня, с шумом обрушивавшиеся на остров. Блор сидел в кресле, не касаясь спинки, тяжело опустив руки на колени. Ломбард беспокойно шагал взадвперед по комнате. В дальнем конце комнаты утонул в огромном кресле судья Уоргрейв. Глаза его были полуприкрыты. Когда доктор вошел в комнату, судья поднял на него глаза и спросил:

— Что скажете, доктор?

Армстронг был бледен.

— О разрыве сердца не может быть и речи, — сказал он. — Макартура ударили по затылку дубинкой или чем-то вроде этого. Все зашептались, раздался голос судьи: — Вы нашли орудие убийства? — Нет.

— И тем не менее вы уверены, что генерал умер от удара тяжелым предметом по затылку?

— Уверен.

— Ну что ж, теперь мы знаем, что делать, — невозмутимо сказал судья.

И сразу стало ясно, кто возьмет бразды правления в свои руки.

Все утро Уоргрейв сидел в кресле, сонный, безучастный. Но сейчас он с легкостью захватил руководство — сказывалась долгая привычка к власти. Он вел себя так, будто председательствовал в суде. Откашлявшись, он продолжил:

— Сегодня утром, джентльмены, я сидел на площадке и имел возможность наблюдать за вашей деятельностью. Ваша цель была мне ясна. Вы обыскивали остров, желая найти нашего неизвестного убийцу — мистера А.Н. Онима.

— Так точно, сэр, — сказал Филипп Ломбард.

— И, несомненно, наши выводы совпали, — продолжал судья, — мы решили, что Марстон и миссис Роджерс не покончили с собой. И что умерли они не случайно. Вы также догадались, зачем мистер Оним заманил нас на этот остров?

— Он сумасшедший! Псих! — прохрипел Блор.

— Вы, наверное, правы, — сказал судья. — Но это вряд ли меняет дело. Наша главная задача сейчас — спасти свою жизнь.

— Но на острове никого нет! — дрожащим голосом сказал Армстронг. — Уверяю вас, никого!

Судья почесал подбородок.

— В известном смысле вы правы, — сказал он мягко. — Я пришел к такому же выводу сегодня утром. Я мог бы заранее сказать вам, что ваши поиски ни к чему не приведут. И тем не менее я придерживаюсь того мнения, что мистер Оним (будем называть его так, как он сам себя именует) — на острове. Никаких сомнений тут быть не может. Если считать, что он задался целью покарать людей, совершивших преступления, за которые нельзя привлечь к ответственности по закону, у него был только один способ осуществить свой план. Мистер Оним должен был найти способ попасть на остров. И способ этот мне совершенно ясен. Мистеру Ониму было необходимо затесаться среди приглашенных. Он — один из нас…

— Нет, нет, не может быть, — едва сдержала стон Вера.

Судья подозрительно посмотрел на нее и сказал:

— Милая барышня, мы должны смотреть фактам в лицо; ведь все мы подвергаемся серьезной опасности. Один из нас — А. Н. Оним. Кто он — мы не знаем. Из десяти человек, приехавших на остров, трое теперь вне подозрения: Антони Марстон, миссис Роджерс и генерал Макартур. Остается семь человек. Из этих семерых один, так сказать, «липовый» негритенок, — он обвел взглядом собравшихся. — Вы согласны со мной?

— Верится с трудом, но, судя по всему, вы правы, — сказал Армстронг.

— Ни минуты не сомневаюсь, — подтвердил Блор. — И если хотите знать мое мнение…

Судья Уоргрейв манием руки остановил его.

— Мы вернемся к этому в свое время. А теперь мне важно знать, все ли согласны со мной?

— Ваши доводы кажутся мне вполне логичными, — не переставая вязать, проронила Эмили Брент. — Я тоже считаю, что в одного из нас вселился дьявол.

— Я не могу в это поверить… — пробормотала Вера, — не могу…

— Ломбард?

— Совершенно с вами согласен, сэр.

Судья с удовлетворением кивнул головой.

— А теперь, — сказал он, — посмотрим, какими данными мы располагаем. Для начала надо выяснить, есть ли у нас основания подозревать какое-то определенное лицо. Мистер Блор, мне кажется, вы хотели что-то сказать?

Блор засопел.

— У Ломбарда есть револьвер, — сказал он. — И потом он вчера вечером нам соврал. Он сам признался.

Филипп Ломбард презрительно улыбнулся.

— Ну что ж, значит, придется дать объяснения во второй раз. — И он кратко и сжато повторил свой рассказ.

— А чем вы докажете, что не врете? — не отступался Блор. — Чем вы можете подтвердить свой рассказ?

Судья кашлянул.

— К сожалению, все мы в таком же положении, — сказал он. — И всем нам тоже приходится верить на слово. Никто из вас, — продолжал он, — по-видимому, пока еще не осознал всей необычности происходящего. По-моему, возможен только один путь. Выяснить, есть ли среди нас хоть один человек, которого мы можем очистить от подозрений на основании данных, имеющихся в нашем распоряжении.

— Я известный специалист, — сказал Армстронг. — Сама мысль о том, что я могу…

И снова судья манием руки остановил доктора, не дав ему закончить фразы.

— Я и сам человек довольно известный, — сказал он тихо, но внушительно. — Однако это, мой дорогой, еще ничего не доказывает. Доктора сходили с ума. Судьи сходили с ума. Да и полицейские тоже, — добавил он, глядя на Блора.

Ломбард сказал:

— Я надеюсь, ваши подозрения не распространяются на женщин?

Судья поднял брови и сказал тем ехидным тоном, которого так боялась защита:

— Значит, если я вас правильно понял, вы считаете, что среди женщин маньяков не бывает?

— Вовсе нет, — раздраженно ответил Ломбард, — и все же, я не могу поверить… — он запнулся.

Судья все тем же проницательным злым голосом сказал:

— Я полагаю, доктор Армстронг, что женщине было бы вполне по силам прикончить беднягу Макартура.

— Вполне, будь у нее подходящее орудие — резиновая дубинка, например, или палка, — ответил доктор.

— Значит, она бы справилась с этим легко?

— Вот именно.

Судья повертел черепашьей шеей.

— Две другие смерти произошли в результате отравления, — сказал он. — Я думаю, никто не станет отрицать, что отравителем может быть и слабый человек.

— Вы с ума сошли! — взвилась Вера.