Путь мирного воина(Путь миролюбивого воина) - Дэн Миллмэн

Дверь в туалет с грохотом распахнулась, и прямо на меня кинулся Сократ, с боевым, леденящим душу кличем и со сверкающим самурайским мечом над головой! Прежде чем я мог пошевельнуться, меч рассек воздух и замер в дюйме от моей головы. Я посмотрел вверх на зависший надо мной меч, потом на Сократа. Он широко усмехался мне.

«Да уж, ты мастер эффектных появлений. Напугал меня почти насмерть!» – перевел дух я.

Лезвие медленно поднялось. Остановившись у меня над головой, оно, казалось, вбирало в себя и усиливало свет в комнате до рези в глазах. Покосившись на лезвие меча, я решил заткнуться.

Сократ, тем временем, опустился на колени прямо передо мной и мягко положил меч между нами, закрыл глаза, глубоко вздохнул и замер. Я некоторое время наблюдал за ним, раздумывая, бросится ли на меня этот «спящий тигр», если я пошевельнусь. Прошло десять минут, потом двадцать. Затем мне пришла мысль о том, что, может быть, он хочет, чтобы и я помедитировал, поэтому я закрыл глаза и просидел так около получаса. Открыв глаза, я увидел его на том же месте, сидящего словно Будда. Я начал ерзать и тихо поднялся, чтобы попить водички. В тот момент, когда я наполнял кружку, он опустил руку мне на плечо. Я дернулся, и вода выплеснулась мне на ноги.

«Сократ, больше так не подкрадывайся ко мне. Предупреждать надо!»

Он улыбнулся и заговорил. «Тишина – это искусство воина, а медитация – это его меч. Это главное оружие, которое ты будешь использовать, чтобы прорваться сквозь свои иллюзии. Но запомни следующее: полезность меча зависит от несущего этот меч. Ты еще не знаешь, как пользоваться этим оружием, так что оно может быть опасным, обманчивым или бесполезным инструментом в твоих руках.

Поначалу, медитация может помочь тебе в расслаблении. Ты же выставляешь свой «меч» напоказ; с гордостью показываешь его друзьям. Блеск этого меча завлекает многих медитирующих, в дальнейшие иллюзии, пока они совсем не отказываются от медитации, в поисках другой «внутренней альтернативы».

Воин, напротив, использует медитацию умело и с глубоким пониманием. С ее помощью, он рубит свой ум на части, иссекая мысли вдоль и поперек, чтобы открылось отсутствие их существенности. Послушай и сделай выводы:

Александр Македонский вел свою армию через пустыню и пришли они к двум толстым веревкам, связанных в массивный, закрученный Гордиев узел. Никто не мог его развязать, пока за дело не взялся Александр. Не секунды не колеблясь, он выхватил свой меч и одним мощным ударом разрубил узел. Он был настоящим воином!

«Тебе нужно учиться разрубать узлы своего ума таким же образом – мечом медитации. До тех пор пока, однажды, ты переступишь за пределы своей потребности в любом оружии вообще».

Как раз в этот момент на заправку, пыхтя и чихая, вкатился старый Фольксваген, заново выкрашенный в белый цвет с радужными разводами по бортам. Внутри сидело шесть человек, трудно узнаваемых с первого взгляда. Когда мы приблизились к ним, то увидели, что среди них две женщины и четыре мужчины, все одетые в одинаковые голубые мантии. Я узнал в них членов одного из многочисленных духовных обществ, действующих в районе Бухты. Конкретно эти люди, сидели с видом праведников и не замечали нашего присутствия, как будто наша мирская приземленность могла запачкать их.

Сократ, не мог не принять этот вызов. Он немедленно напустил на себя вид заправского дурачины-простофили. Открыто почесывая себя в разных местах, он смотрелся как настоящий Квазимодо. «Эй, Джек, – обратился он к водителю, с самой длинной, из всех виденных мною, бородой, – „Чего надо? Бензину, или как?“

«Да, мы хотим бензин», – сказал он, лоснящимся, как салатное масло, голосом.

Сократ стал вожделенно пялиться на двух женщин на заднем сидении и, всунув голову в окно, громко зашептал: «Слышь, а вы чего, занимаетесь медитацией?». Он сказал это таким тоном, будто говорил о редкой форме сексуального удовлетворения.

«Да, мы медитируем», – произнес водитель, космическое превосходство сочилось из его голоса, – «А теперь, вы можете залить бензин в нашу машину?»

Сок махнул мне рукой, давая знак заправить бак, тем временем продолжая давить на все слабые места водителя. «Слышь, а ты знаешь, что ты выглядишь как девка в этом платье; не-е, чувак, пойми правильно, оно, ваще-то, клевое… А чего ты не бреешься? Чего там ховаешь под бородою?»

Пока я услужливо раболепствовал, он перешел от плохого к худшему. «Эй», – обратился он к одной из женщин, – «Этот чувак твой парень, да?» «Скажи, – он обратился к другому мужчине на переднем сидении, – „А вы часто занимаетесь ею или вы копите силы, как я читал об этом в „Нешнл Инквайр“? (брошюра типа „Всезнайка“ или «Сто вопросов – сто ответов“ прим. пер.).

Он почти достал их. К тому времени, когда Сократ стал, мучительно долго, отсчитывать мелочь на сдачу (каждый раз он сбивался со счета и начинал сначала), я едва сдерживался от хохота, а люди, сидящие в машине, буквально тряслись от ярости. Водитель сгреб сдачу и совершенно безумно вырулил с заправки. Когда они отъезжали, Сократ крикнул им: «Медитация идет вам на пользу! Продолжайте медитировать!»

Не успели мы вернуться в офис, как на заправку въехал здоровенный Шевроле. Звон колокольчика еще не стих, а за ним уже последовало нетерпеливое «фа-фа» авто сигнала. Я вышел помочь Сократу.

За рулем сидел сорокалетний «тинэйджер», одетый в цветастую, с глянцем, одежду, в большой охотничьей шляпе с пером на голове. Он был очень дерганным и постоянно постукивал рукой по рулевому колесу. Рядом с ним, припудривая нос и хлопая искусственными ресницами в зеркало заднего вида, сидела дама неопределенного возраста.

По какой-то причине они отталкивали меня. Они выглядели глупо. Мне так и хотелось сказать: «Почему бы вам не вести себя, соответственно возрасту?» – но я только наблюдал и ждал.

«Эй, чувак, у тебя тут есть сигаретный автомат?» – спросил сверхактивный водитель.

Сократ прекратил свои действия, поднял голову и сказал, тепло улыбнувшись: «Нет, сэр, но дальше по дороге есть круглосуточный магазин». Затем, он вернулся к своему занятию: стал проверять уровень масла, предаваясь этому с полным вниманием. Он отдавал сдачу, словно подносил чай императору.

Когда машина уехала, мы остались около насоса, вдыхая ночной воздух. «Ты так сердечно обращался с этими людьми, однако, повел себя чрезвычайно оскорбительно с нашими духовными братьями в голубых мантиях, явно находящимися на более высоком уровне эволюции. В чем тут дело?»

Это был единственный раз, когда он дал мне прямой ответ: «Все уровни, которые должны тебя заботить, – это твой и мой уровни», – сказал он с усмешкой. «Этим людям требовалась доброта. Духовным искателям было необходимо кое над чем задуматься».

«Что необходимо мне?»

«Больше практики», – быстро ответил он. «Твоя практика медитации, сроком в одну неделю, не помогла тебе остаться спокойным, когда я бросился на тебя с мечом, как не помогла она нашим друзьям в синих мантиях, когда я слегка подшутил над ними.

«Скажем так: вращение вперед – это еще не вся гимнастика. Медитация – это еще не весь путь воина. Если тебе не удастся понять всю картину, ты можешь оказаться в заблуждении, практикуя всю жизнь только вращение вперед или только медитацию, таким образом, получая лишь фрагментарные выгоды обучения.

«Поэтому, чтобы оставаться на правильном пути, тебе нужна особая карта, охватывающая все поле исследований. Тогда, ты сможешь понять преимущества и ограничения медитации. И я спрашиваю тебя, где ты можешь достать хорошую карту?»

«Конечно, на заправочной станции!»

«Тогда вперед, сэр, заходите в офис, и я предоставлю вам самую нужную карту». Смеясь, мы вошли внутрь, через гаражную дверь. Я сходу плюхнулся на диван; Сократ беззвучно устроился между массивными подлокотниками своего плюшевого кресла. Он пристально смотрел на меня примерно с минуту. «Ой-ей», – нервно выдыхая, произнес я, – «Сейчас что-то будет».

«Проблема заключается в том, – наконец выдохнул он, – „что я не могу описать тебе это поле, по крайней мере, не в таком большом количестве… слов“. Он поднялся и направился ко мне, с тем самым блеском в глазах, который говорил мне, что пора укладывать чемоданы: мы собираемся в путешествие.

В одно мгновение, я ощутил, как я расширяюсь, из самой высокой точки дальнего космоса, лечу со скоростью света, взрываюсь до самых краев бытия, пока я не превратился во Вселенную. Ничего не осталось вне меня. Я стал всем – Сознанием, себя осознающим; Я был чистым светом, который физики приравнивают ко всей материи, а поэты определяют словом Любовь. Я был единственное, и я был все, проникая светом во все миры. В этот момент, Вечное и Непознаваемое открылось мне со всей своей невыразимой определенностью.

Секунда и, я снова в своей смертной форме, лечу меж звезд. Я увидел призму в форме человеческого сердца, затмевающую любую галактику. Призма трансформировала свет сознания во взрыв ярких красок, в искрящиеся переливы всех цветов радуги, которые простирались на все мироздание.