Восстание - Юрий Николаевич Бессонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да ты постой, постой, батя… — забормотал урядник, напуганный наскоком Федотова. — Я не в обиду тебе… Я к тому, что парень на возрасте, а дома сидит, когда другие служат… Приказ был…
— Кому надо — служит, кому надо — дома сидит… — кричал Егор Матвеевич. — Ты сперва ладом расспроси, а потом обзывай. Дезертир! Да он, если хочешь, знать, только сегодня на ноги стал… Больной он был…
— Да кышь вы, кышь… — вступила в спор Марфа Петровна и замахала руками, словно разгоняя разодравшихся петухов. — Ишь чего затеяли…
Окрик Марфы сразу успокоил Егора Матвеевича. Он отошел в сторону и уставился в пол, будто и глядеть-то на пришедшего ему было противно.
— А ты, милый человек, — обратилась Марфа к уряднику, — в избу, чай, зашел, не к басурманам каким, не к туркам… Шапку скинь да поздравкайся. К твоей бы матке кто таким супостатом залетел бы, так она, по́ди, зараз бы его кочергой понужнула…
Урядник исподлобья посмотрел на Марфу и нерешительно снял фуражку.
— Вот так-то и ладно, — сказала Марфа. — А теперь проходи к столу, садись дорогим гостем.
— Я по казенным делам пришел, а не гостить, — угрюмо проговорил урядник.
— А нам все одно, по казенным ли, по своим ли каким делам, — ответила Марфа. — А коли в избу зашел — значит гость. — Она взяла урядника за рукав и осторожно, но настойчиво повела к столу. — Егор Матвеевич, налей гостю чарочку-то.
Егор Матвеевич налил в третий стакан водки и сказал невесело:
— Пей, паря, за знакомство… Однако ты лишнего сказал маленько, я лишнего пошумел… Забыть надо.
Он чокнулся с урядником и отпил из своего стакана. Но урядник только пригубил. Он сидел, глядя на стол, заставленный всевозможной снедью, и старался понять, не нарушил ли воинского устава. Разве это дело — принять приглашение хозяйки дома, в котором укрывался от призыва новобранец?
Запах водки, настоенной на лесных травах, разжигал аппетит урядника. С тарелки, выпучив глаза, глядели на него рыжики и стыдливо со слезой улыбались грузди, запотевшей сталью отливала осетровая икра и огнем пылали испеченные в золе яйца.
— А какая болезнь-то у парня была? — помедлив, спросил он, не отрывая взгляда от чарки.
— Кость гнила, — сказала торопливо Марфа Петровна. — На охоте ногу поранил да засорил, видно… Лежнем лежал. Место у нас глухое, больниц нету, куда повезешь… Ну и лечили — где заговором, где брусничным листом, где медвежьей печенью. Чай два месяца не вставал, ноги поднять не мог, как железная стала.
— Опухла? — тоном знатока спросил урядник и ближе пододвинул к себе стакан с водкой.
— Опухла, ровно колода, сделалась, — сказала Марфа Петровна. — Да, ты, Никита, скинь обутку-то, покажи ногу.
Никита принялся было разуваться, но урядник остановил его:
— Брось разуваться, разве я не верю. А вот справку от старосты возьми, что, мол, такой-то был болен, а посему к сроку на призыв явиться не мог. И штемпель приложи. Не мне справка нужна, а начальству, как бы лиха какого не вышло.
Урядник поднял брови, взялся за стакан и, вдруг решившись, одним глотком влил в себя водку. Передохнул, крякнул и сказал:
— Дай бог…
Марфа Петровна, скрестив на животе руки, стояла у стола и беспокойно поглядывала на потемневшее лицо Егора Матвеевича.
— Ты пока что до старосты бы дошел, — сказала она ему, очевидно, боясь, как бы он снова не затеял ссоры. — Бумагу бы взял, какую надо… — Она протянула к бутылке руку и налила уряднику второй стакан водки. — Пойди, покель время есть…
Егор Матвеевич нехотя и не спеша снял с гвоздя картуз и, глядя в землю, вышел из избы.
Урядник закусывал, пробуя поочередно каждое блюдо, и, видимо, все еще занятый мыслями о том, что делать с Никитой, вел неторопливый опрос, поминутно прикладываясь к стакану.
— А теперь-то оздоровел?
— Полегчало.
— Вот и ладно. С нами зараз поедет. Доставим прямо воинскому начальнику. Раз парень больным был, вины его в том нет. Служить пойдет.
— А нога-то как? — осторожно спросила Марфа Петровна. — Ведь дня не прошло, как обутки напялил да ходить начал…
— Там доктора проверят, а служить надо, — строго сказал урядник.
— Как, поди, не надо, — сказала со вздохом Марфа Петровна. — Все служат, как откажешься… — Она теребила пальцами оборку фартука и искоса поглядывала на Никиту со страхом и жалостью.
— То-то, что все служат, — проговорил урядник и вытер ладонью рот. — Собирай парня в дорогу — бельишко какое да харчей. — Он встал из-за стола и пошел к дверям. Уже у порога остановился и сказал: — Спасибо за угощение. Я погодя зайду, как выступать будем, или с улицы шумну.
— А куда вы их повезете? — спросила Марфа Петровна.
— В город Иркутск. В Братском остроге, за Падуном, пароход нас ждать должен, — сказал урядник и шагнул за порог.
— Вот ты напасть-то, вот напасть, — заговорила Марфа Петровна, как только за урядником затворилась дверь. — И откуда их нечистая принесла, окаянных… Должно, верхами понаехали…
Никита стоял у окна и обдумывал, что делать. О побеге нечего было и мечтать. Никита знал, что вся деревня оцеплена казаками. Ему не удалось бы перебежать и улицу, не то что добраться до леса. Он только подвел бы стариков.
«Придется ехать, — решил Никита. — Потом, во время пути… Может быть, в Братском остроге…»
Он стал собираться в дорогу: снова переобулся в ичиги, которые ему принес