Искатель. 2011. Выпуск №11 - Наталья Смехачева

— У вас есть номер этого телефона? Вы говорили, что только по одному номеру она звонила в тот вечер, я полагаю, что вы сами найдете этого человека. Только, пожалуйста, не бейте его тоже. Вдруг это вовсе не тот человек, которого мы ищем. К тому же неизвестно, может быть, она просто звонила своей подруге и этот звонок и такси между собой никоим образом не связаны.

Олег недоуменно пожал плечами:

— Мы его найдем. Из-под земли достанем! И если Вениамин Петрович прикажет…

— Тьфу ты, — чертыхнулся я, — буду ждать результатов ваших поисков у себя в офисе. А парня больше не бейте. Если Снежана Игоревна действительно просила его не говорить о такси, значит, она что-то скрывала от мужа. А что она могла скрывать?

— Наверное, то, что у нее был… трахатель? — Олег зло ухмыльнулся.

— Заметьте, не я это сказал. Так что подумайте, стоит ли об этом говорить вашему шефу.

Олег сплюнул в сторону, но ничего не сказал. Стоявшие рядом "братки" тоже промолчали.

Я вышел из дома и направился к своей машине. Краем глаза заметил серебристую "десятку", стоявшую неподалеку, но значения этому не придал. Как потом оказалось, зря.

Хоронили Снежану Игоревну в закрытом гробу. Вениамин Петрович был хмур, видно было, что он переживает. Желваки то и дело ходили туда-сюда, а в глазах у него стояли слезы. Я заметил это и отвернулся.

Людей на похороны пришло много. Были подруги и близкие, друзья и знакомые. Как знать, вдруг среди них и затаился убийца? На всякий случай я пытался запомнить всех, кто подходил попрощаться с Решетовой. Конечно, больше меня интересовали мужчины, но наблюдал я и за женщи-: нами и двух эффектных, несмотря на столь скорбное мероприятие, дам приметил. Как сказал потом Решетов, это были подруги Снежаны Игоревны. Я решил, что обязательно встречусь с ними при более подходящих обстоятельствах.

После похорон кавалькада из дорогих иномарок двинулась в ресторан "Вечерняя серенада". По городу ходили слухи, что в этом заведении частенько зависают местные бандиты. Я об этом тоже слышал, но ведь бандиты сейчас легализовались и стали удачливыми бизнесменами. К их числу, видимо, относился и Решетов. Писали про него в свое время много, и скорее всего, в этом была какая-то правда. Но в тюрьму его не посадили, а значит, перед законом он был чист. Я подумал, что неудивительно, почему его ребята так поступили с охранником. Удивляло другое, почему следствию было выгодно списать все на несчастный случай. Неужели жена Решетова действительно утонула сама? А как же тогда найденный перстень? Чей он и откуда взялся на дне бассейна Решетовых? Почему в милиции не догадались спустить воду в бассейне? Или не хотели?

Что-то во всей этой истории мне не нравилось. Допустим, Решетов к смерти своей жены не имеет никакого отношения; допустим, ее все же утопили; было ли это связано с самим Решетовым, его делишками или это что-то другое? Стал бы он тогда обращаться к частному детективу? Но тут меня окликнули, и я погрузился в атмосферу скорби и чревоугодных поминок.

Вечером я подкатил к дому, в котором жил. Обычной панельной девятиэтажке. Вылез из машины. Набрал код на замке, открыл металлическую дверь, коими теперь оснащены практически все дома в нашем городе, и вошел в подъезд. На улице все еще было светло, а в подъезде хоть глаз коли.

"Какой-то козел разбил лампочку", — подумал я, услышав под подошвой ботинка хруст стекла. Не сделал я и двух шагов, как мне на голову опустилось что-то тяжелое. Удар был такой сильный и оглушительный, что я тут же рухнул как подкошенный.

— Где оно, сука? — произнес хриплым голосом нападавший. Он склонился надо мной, но лица не было видно. Я попытался его рассмотреть, но тут получил еще один удар. И почувствовал, как по моему лицу течет что-то липкое.

— Если не вернешь это, убью…

— Да что нужно-то?

Я еще раз посмотрел на нападавшего, но кроме радужных кругов перед глазами ничего не увидел. Тут сверху послышался шум приближающегося лифта. Третий удар опрокинул меня на каменный пол, и я потерял сознание.

— Как же вы так, Сергей Борисович? — хлопотала вокруг меня Машенька.

Я лежал у себя в квартире на кровати и смотрел на девушку. Как она была хороша…

Меня спас сосед, спускавшийся сверху. Это он ехал на лифте. Сосед не видел человека, напавшего на меня, но быстро сообразил, что случилось. Вызвал "скорую". Медики приехали довольно быстро. А потом они забинтовали мне голову, сделали укол. От госпитализации я отказался. Сосед помог мне подняться и довел меня до квартиры. Потом приехали бывшие коллеги из милиции, один шустрый опер все допытывался, могли я знать того, кто на меня напал. Если бы я знал этого человека, то знал бы и что ему было нужно. Это же объяснил и оперу. Тот чертыхнулся, попросил подписать необходимые бумажки и укатил.

А сегодня утром приехала Машенька. Откуда она только узнала, что меня избили? И вот сейчас хлопочет вокруг меня, побитого, и радостно мне оттого, что она сегодня со мной…

— Я почему-то думаю, Машенька, что мы движемся в правильном направлении, — сказал я. — Хотя я не понимаю, что же он от меня хотел? Бил наверняка, чтобы я даже не рыпнулся. Иначе бы ему не поздоровилось. А теперь вот я тут, в постели, а он где-то там…

— То есть вы считаете, что это убийца Решетовой напал на вас?

— Все может быть. Если бы это был просто грабитель, он бы выгреб из моих карманов все, что хотел, и ничего бы не спрашивал. А этому что-то было нужно. Но что? Это хотелось бы знать и мне. И далее, как он выследил меня? Откуда знал, что я живу в этом доме? Значит, ходил за мной. Машенька, вы к этому делу не имеете никакого отношения, но вы моя сотрудница, и я прошу вас пока несколько дней побыть дома и никуда не выходить. А еще лучше — оставайтесь у меня… Хотя я тоже не смогу обеспечить вам защиту. Если это действительно связано с убийством Решетовой, то надо этого человека найти быстрее, чем он найдет то, что требовал от меня.

Машенька принесла чаю, разлила по чашечкам. И лукаво улыбнулась:

— Сергей Борисович, спасибо за заботу обо мне, но я полагаю, что эти меры предосторожности излишни. Зачем ему я? И может быть, это нападение вовсе не связано с Решетовой, так что давайте не будем городить огород. Вы пока отлежитесь пару дней, никуда это дело от вас не денется…

Я решил, что действительно стоит отлежаться дома и Решетову ничего о нападении не говорить.

Потом позвонила мама. Маша принесла мне трубку и дала в руки.

— Сынок, с тобой все хорошо? — спросила мама. Даже там, далеко, ее сердце почувствовало, что с ее сыном что-то случилось.

— Да все нормально, мам.

— А кто это у тебя? Маша?

— Да. Ты уже узнаешь ее по голосу?

— Ну, я же иногда звоню тебе в офис. А почему она с тобой? С тобой все в порядке?

— Говорю же, да. Она просто приехала ко мне…

— А, понимаю. Ну наконец-то.

— Мама, это совсем не то, о чем ты подумала. Просто она, — я покосился на Машу, которая с чашками пошла на кухню, — привезла мне кое-какие документы.

— Ты все что-то расследуешь? И охота тебе рыться в чужом белье? Отец передает тебе привет. Скоро мы приедем в отпуск. Не расслабляйся. И… жениться тебе надо, сынок. А Маша твоя, по-моему, тебе очень подходит.

— Она не моя, — я осекся, потому что в комнату вошла Маша. Мне очень захотелось, чтобы это было не так.

Вечером Маша уехала домой, а я остался один. Уснул быстро, и снилось мне, что бегу я по полю совсем маленький, а мама протягивает ко мне руки и говорит: "Возвращайся назад, сынок".

На следующий день позвонил телохранитель Олег. Голос его не предвещал ничего хорошего.

— Сергей Борисович, мы нашли того, кто звонил Снежане Игоревне. Пробили тот номер, с ее мобильника, и оказалось, что это, как бы так лучше сказать… в общем, проститут один. Зарабатывает на жизнь тем, что обслуживает богатых дам. Он у нас, приезжайте, пообщаетесь, если, конечно, он вам нужен. Мы вас ждем в ресторане "Вечерняя серенада".

— Вы его били? — Я поморщился, вспомнив о побитом охраннике и о своем недавнем избиении в подъезде.

— Нет, что вы, как вы и сказали, даже пальцем не тронули. Но он нам и так почти все рассказал. Хотя и отпирается, сука, говорит, что приехал в девять вечера на такси, уехал также на такси в двенадцать. Только мы ему не верим…

Моя голова все еще раскалывалась, а на затылке был приклеен лейкопластырь. Несмотря на это, я оделся и подошел к окну. Осмотрел двор и, не заметив ничего примечательного, вышел из квартиры. Закрыл на два замка входную дверь и спустился по лестнице. Никто меня не караулил, хотя в подъезде было все так же темно. Коммунальщики явно не спешили облагодетельствовать жильцов этого подъезда и ввернуть разбитую энергосберегающую лампочку, о которых день-деньской твердили по телевизору. Я сел в свой автомобиль и поехал в ресторан. По дороге я то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, но ничего заслуживающего внимания не заметил.