Все Кавказские войны России. Самая полная энциклопедия - Валентин Рунов

Проповеди шейха были понятны горцам и всегда собирали большую аудиторию. Вскоре весть о них распространилась по всему краю. Ученость проповедника и логика его рассуждений не вызывали сомнений. К нему шли на суд и за советом, ему верили и повиновались. Прошло совсем немного времени и Шейх-Мансур стал авторитетом, способным объединить разрозненные вековой кровной враждой племена горцев под знаменем общей для всех идеи. И такая идея была найдена. Ею стал призыв борьбы с христианами как врагами Ислама. Вполне понятно, что острие мусульманского меча было направлено прежде всего в сторону России.

В следующем 1785 году проповедником был объявлен большой поход против «неверных». Вскоре под его знамена собралось несколько тысяч горцев, которые, разделившись на отряды, начали систематически нападать на посты и станицы Терской линии. В ряде случаев эти набеги были весьма успешными. Это давало нападавшим большую добычу и умножало их ряды новыми добровольцами.

Беспорядки на линии, связанные с появлением в Чечне воинственного проповедника, заставили П С. Потемкина принять ответные меры. Желая быстро покончить со смутьянами, он приказал командиру Астраханского пехотного полка полковнику Пиери стремительным рейдом овладеть аулом Алды и захватить или уничтожить Шейх-Мансура в его резиденции. Для решения этой задачи был сформирован отряд, в который, кроме указанного полка, вошли еще два батальона пехоты, конная сотня терских казаков и артиллерийская батарея.

Скрытно приблизившись, 5 июля русские войска внезапно атаковали селение. Но прежде, чем они ворвались на его территорию, Шейх-Мансур, его воины и жители скрылись в густом окрестном лесу, угнав туда скот и бросив на произвол судьбы убогие жилища. Раздосадованный командир отряда приказал сжечь селение и начать отход за Сунжу.

Но горцы не собирались прощать обиды. Дождавшись ночи, они напали на русский отряд и почти полностью уничтожили его. Пиери погиб, а вместе с ним под кинжалами и шашками кавказцев полегли еще 8 офицеров и более 600 нижних чинов. Лишь небольшой группе солдат и офицеров удалось вырваться из губительного леса и вернуться в расположение своих войск. В числе немногих уцелевших в этом бою был ординарец командира отряда унтер-офицер князь Петр Иванович Багратион — будущий видный российский военачальник. Две пушки, захваченные чеченцами у Пиери, затем были возвращены русским за сто серебряных рублей ввиду отсутствия среди его воинов специалистов в области артиллерии.

Весть о разгроме крупного русского отряда с быстротой молнии облетела горы, и тысячи правоверных устремились под зеленые знамена Пророка. Шейх-Мансур, вдохновив их пламенными речами, в двадцатых числах июля повел в наступление на Кизляр. На пути к городу горцы встретили сопротивление небольшого гарнизона Карпинского редута и жестоко расправились с его защитниками.

Осада и штурм Карпинского редута потребовали некоторого времени. Эта пауза была умело использована русским командованием. Навстречу врагу из Кизляра вышли казаки, которые умелыми маневренными действиями втянули горцев в заранее подготовленную засаду. Попав под перекрестный ружейно-артиллерийский огонь и понеся огромные потери, те в беспорядке отступили за Терек.

Неудача под Кизляром не охладила воинственного Шейх-Мансура. Некоторое время спустя он появился в Кабарде где начал активно вербовать сторонников. 29 июля во главе нескольких тысяч воинов Шейх-Мансур внезапно напал на редут Григориополис, где находился пехотный батальон под командой подполковника Вреде. Завязалась жестокая ружейная перестрелка. Горцы, прекрасно владевшие оружием и умело маскировавшиеся на местности, выводили из строя одного защитника за другим. Артиллерия же в условиях большого рассеивания противника на местности оказалась совершенно не эффективной.

Командир батальона, стремясь прекратить бессмысленную перестрелку, решился на хитрость. Он приказал зарядить орудия картечью и выпустить за ворота редута полтора десятка овец и коз. Хитрость удалась. Увидев животных, кавказцы покинули свои позиции и бросились их ловить на открытой местности. Когда скот и охотники сбились в кучу, был дал артиллерийский залп. Несколько десятков человек остались лежать на месте. Прием был повторен некоторое время спустя и примерно с тем же результатом. Три десятка голов скота стоили нападавшим более сотни человеческих жизней.

С наступлением ночи Шейх-Мансур приказал поджечь постройки, находившиеся на подступах к редуту, и повел своих джигитов в атаку. В восточной части укрепления завязался ожесточенный бой. Тем временем Вреде, собрав две сотни добровольцев из солдат и казаков, скрытно вышел с другой стороны редута и внезапно ударил по противнику с тыла. Контратака русских была столь неожиданной и сильной, что вызвала панику в рядах штурмующих. Оставив на поле боя сотни убитых и раненых, мусульмане бросились врассыпную. К утру в окрестностях Григориополиса не осталось ни одного их отряда.

Пока Шейх-Мансур сражался в Кабарде, его сторонники собирали силы в Западной Чечне и Дагестане. 20 августа 12-тысячное скопище горцев, возглавляемое воинственным проповедником, переправившись через Терек, вновь подошло к Кизляру. Разорив окрестности и дождавшись наступления сумерек, когда падала эффективность артиллерийского огня, они начали штурм крепости. Он продолжался до утра. Пять раз кавказцы бросались на крепостные стены и отступали, понеся большие потери.

Шейх-Мансур, потеряв надежду овладеть Кизляром, решил разгромить Томский пехотный полк, занимавший редут в десяти километрах восточнее крепости. Но и там его воины были встречены дружным артиллерийским и ружейным огнем и, понеся большой урон, в беспорядке отошли за Терек.

Ряд неудач навел мусульманского вождя на мысль о необходимости объединения усилий кабардинских, чеченских и дагестанских племен для совместных действий на главном моздокском направлении. В горные аулы направились посланцы с требованием именем Аллаха собраться в конце октября южнее Моздока. На этот призыв откликнулось до 20 тысяч воинов.

П.С. Потемкину от лазутчиков заранее стали известны планы шейха. Он решил упредить противника и навязать ему бой в выгодных для русских войск условиях на подступах к крепости. С этой целью был сформирован отряд из двух полков пехоты, двух эскадронов драгун, Моздокского казачьего полка и трех сотен донских, терских и гребенских казаков общей численностью около 4 тысяч человек. Командование этими силами было поручено полковнику Негелю. Отряду предписывалось выдвинуться в южном направлении и разгромить противника до завершения сбора всех его сил.

Сражение произошло 30 октября в 20 километрах южнее Моздока. Обе стороны дрались с одинаковым упорством и к исходу дня продолжали удерживать свои позиции. Ночью горцы начали отходить на запад. Русские устремились в погоню и сами попали в ловушку. Перейдя через Терек у селения Татартуба они со всех сторон были атакованы противником. С фронта наступали чеченцы, справа — кабардинцы, слева — тавлинцы, а с тыла заходили кумыки. Начался жестокий бой. Но и на этот раз разрозненные мусульманские отряды не выдержали картечного огня русской артиллерии, дружных залпов и штыковых ударов пехотных частей, действовавших в плотных боевых порядках. Во второй половине дня, оставив на поле боя сотни убитых и раненых, они начали растворяться в лесных массивах. Негель организовал преследование врага кавалерией, которая значительно увеличила потери горцев, захватила множество трофеев, в том числе и пять знамен. С последними генерал П.С. Потемкин поступил довольно необычно. «Знамена их, — писал он своему именитому родственнику князю Г. А. Потемкину-Таврическому, — не нашел я достойными поднести Вашей светлости, а, обругав их при собрании тех кабардинских владельцев, которые у меня находились в стане, через профоса сжечь приказал».

В следующем году Шейх-Мансур перенес свою деятельность на земли черкесов, которые также враждебно относились к россиянам и поддерживали тесные отношения с Турцией. Последняя, готовясь к очередной войне с Россией, заблаговременно подыскивала союзников. В связи с этим в Константинополе проявляли повышенный интерес к мусульманским народам Кавказа и их вождям. Не обошли они своим вниманием и Шейх-Мансура.

Летом 1786 года к шейху был направлен специальный человек, который должен был выяснить, насколько Шейх-Мансур в роли посланника Пророка мог быть полезен Порте в войне с Россией. По возвращении на родину в конце августа того же года посланец сделал доклад, который стал известен русскому послу в Константинополе Якову Ивановичу Булгакову. Основываясь на показаниях агента, посол доносил в Петербург: «Он говорит, что Мансур родом не из Чечни, а пришел из других мест: что он не ученый и не особенно набожен, хотя и не уклоняется никогда от совершения молитв, предписанных законом. Он не говорит или делает вид, что не говорит по-турецки, а беседовал с софтою не иначе, как по-арабски. При нем находятся шесть человек, одетых улемами и оказывающих большое почтение своему наставнику, который, кроме того, имеет отряд в шесть тысяч человек, составленный из людей различных национальностей».