Золотая мафия - Василий Васильевич Моисеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вадим протянул Галине Сергеевне визитку с номером мобильного телефона. Кадровичка взяла ее осторожно и посмотрела вроде разочарованно. Не ожидала, что «жених» окажется таким слабохарактерным и так быстро раздумает знакомиться. Испугался, что ли. Или действительно закоренелый холостяк и ни о какой семье не думает. Недаром говорят: кто до тридцати лет не женился, тот уже не женится. Однако детектив знакомиться не раздумал.
— Пусть позвонит по этому номеру, — попросил он и заговорщически улыбнулся, — по служебному делу…
Галина Сергеевна тоже улыбнулась. Они хорошо поняли друг друга.
Глава 8
За четыре дня, проведенные в камере, Ломоть о многом передумал и многое вспомнил. Вся жизнь прошла перед глазами, начиная с далекого беззаботного детства, обещавшего безоблачное будущее, и заканчивая нынешней незавидной реальностью, ограниченной мрачными стенами, жестким топчаном и скорым судебным приговором. Не таким рисовалось Ломтю сегодняшнее положение, совсем не таким. Даже в самых мрачных мыслях никогда не представлял, что страшное слово «арест» когда-нибудь будет внесено в милицейский протокол напротив его фамилии — Краюхин, отгородив на несколько лет от жизни. От нормальной человеческой жизни со всеми ее проблемами и радостями. От солнечного света, от городской суеты, от шумных ресторанов, от женского тела, которого коснется очень не скоро. Если вообще коснется. Этот пугающий вариант тоже нужно учитывать. И математика тут простая, безо всяких дипломов разобраться можно. Если, не дай бог, менты раскрутят «владимирское» дело на полную катушку, тогда к 28 годам, свободным и уже прожитым, можно будет смело накинуть лет пятнадцать тюремных. Это в лучшем случае, а в худшем, о чем не хочется даже думать, все двадцать. Если не «четвертак». А то и вообще пожизненное. Вот и гадай после таких раскладок о ближайшей перспективе, прибавляй к прожитым годкам неизвестные величины от 15 лет и до бесконечности. И получается либо цифра 43, если засветит «пятнашка», либо 48, если «двадцатник», и так далее до глубокой старости. До самой смерти. Блин, о таком лучше не думать. До чего же идиотские мысли приходят иногда в голову, не по себе становится. Надо о чем-нибудь веселом думать, а не о глупостях размышлять. Если такое вообще возможно в мрачной камере.
Ломоть пробовал закрывать глаза, чтобы не видеть голых неприветливых стен, как-то обмануть реальность и хотя бы в мыслях перенестись на волю. Он выискивал в памяти светлые моменты жизни, но это мало помогало. Разве лишь помогало заснуть, забыться на короткое время, благо внутренний распорядок заведения дневной сон не запрещал. Ломоть устраивал себе тихий час, как когда-то давным-давно в детском садике. Однако тихий дневной час отнимал сон ночной, и в первую же ночь, прокрутившись чуть ли не до утра и обмяв все бока на жестком ложе, арестант осознал тщетность своих попыток уйти от реальности. Ночные мысли были еще более безрадостными, чем дневные. Днем хоть людские голоса слышны, чей-то смех, пусть даже ментовский, чьи-то шаги по коридору, тоже ментовские, а ночью глухая тишина. От такой тишины может появиться звон в ушах. Где эти гребаные сыщики, куда запропали? Забыли про него, что ли. Повязали, скрутили, приволокли в застенок и смылись куда-то. Хотя бы с этими мудаками пообщаться, и то на душе полегчает. Интересно, что они там разнюхали, чей след взяли? С одной стороны, это хорошо, что сыщики на время про него забыли. Может, появились дела поважнее, чем возиться с Ломтем? Может, у него есть шанс пройти по статье о вымогательстве? Вряд ли. Очень уж решительно настроились менты, особенно рязанский детектив. Им будто хвосты прищемили. Землю под ногами роют, сучары, улики ищут. Что они все-таки надыбали против Ломтя, кроме визита к Друмовым? Кем сейчас занимаются, кого раскручивают. Похоже, кого-то крутого и авторитетного, если забыли про вымогателя-сутенера. Уж не самого ли Босса взяли в оборот? Не дай бог. Это полный кирдык, это можно сливать воду. Даже если у сыскарей ничего конкретного нет, сам по себе их нездоровый интерес к Боссу ставит крест на золотой жиле. А это означает, что о больших и всесильных «бабках» можно забыть. С завода Щепихин не уйдет, это как пить дать, про это нечего базар вести, он сросся с заводом крепче сиамских близнецов, но в любом случае притихнуть должен. Он мужик осторожный, не дурак. Недаром любит напоминать: за малым погонишься — все потеряешь. Даже свободу. К золотой жиле можно вернуться, когда менты через недельку-другую отрапортуют наверх о проделанной работе, получат причитающиеся премии и очередные знаки отличия — и успокоятся. Жила никуда не денется. Завод-то после ментовских проверок останется, его просто так в одночасье не закроешь, не спрячешь и с места на место не перевезешь. Можно, конечно, обнести еще парой полос колючей проволоки, в дополнение к нынешним четырем. Но все равно не поможет, потому что это не просто завод, а завод-кормушка, река денежная, власть и сила. Их власть, их сила, а не ментовки, не прокуратуры и прочих стражей закона вроде убоповцев, убэповцев, прокуратуры, оперуполномоченных и им подобных. Среди них есть «собаки на сене», те самые, которые и сами ничего не имеют и другим не дают. Взрослые люди, а живут старыми мерками, никак не хотят понять, что сейчас совсем иные времена, что сейчас страной правит не закон, а деньги. Большие деньги, которые у Ломтя есть и на которые он может купить что угодно и кого угодно. Даже суд, самый справедливый и неподкупный суд в мире, в полном составе и со всеми потрохами. И обязательно купит, даже если сыщики докопаются до поездки во Владимир. Только цена будет другая. Как говорит Босс, то, что нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги. Или за очень большие деньги. И он прав. Он всегда прав, этот осторожный и хитрый Босс. Настолько хитрый, что давно усомнился в чужих способностях. А зря. Знал бы этот мудрец, предполагал бы, какая часть похищаемого с «Цветмета» золота остается у сутенера Ломтя, сон потерял бы. И не только сон. Придет время, Щепихин узнает истинные возможности скромного сутенера, его размах, его истинную силу.
