Ледяное сердце лорда - Елена Элари

class="p1">Чёрные языки лизали Аркану пальцы, снимали с них перстни, шипели змеями. Дыра в шкуре расползалась. И когда у Кана, наконец, получилось затушить огонь, край шкуры и одна «лапа» исчезла…

И он перевёл на Арюшку полыхающий злобой взгляд.

— Глупая, — выплюнул Кан, хотя, судя по тону, сказать хотел что-то более жестокое. — Глупая деревенская девка… Что было у тебя в голове, неужели в сердце своём держала на меня обиду?

— Что? — выдохнула Арюшка, пытаясь подняться из снега на дрожащие от волнения ноги. — Что? Нет…

— Зачем? Зачем ты тогда?! Или, — усмехнулся он недобро после небольшой паузы, — скажешь случайность это и не виновна ты?

— Нет… Кан, я просто…

Но он перебил её, набрасывая на себя шкуру в попытке перекинуться медведем — правда, ничего не вышло, только глаза стали похожи на две оранжевых ржавых луны, что, казалось, вот-вот напьются кровью.

— Не хочу слышать! И видеть, — а в голосе его яд, — тебя не хочу. Я, — отступил Кан в сторону, собираясь уйти, — одарил бы тебя за помощь, окупил бы сполна все твои неудобства и страхи, я… Ты… Стала бы другом мне. Но ножа в спину я не прощаю, ведьма.

И не оборачиваясь, он зашагал к лесной чаще.

— Куда же ты? — воскликнула Арюшка, и голос её показался ей таким тонким и дрожащим, что у самой болезненно сжалось сердце, да уже от смущения заполыхали щёки. — Кан! Прошу тебя, постой!

Она бросилась к нему, но как ни старалась бежать, догнать его, идущего пусть и уверенно, но медленно, не могла.

Как с даром его, Арюшка не знала, но вот магия, конечно, осталась при Аркане такой, какой и была.

Выдохнувшись и упав в снег, заливаясь слезами, Аря поняла, что догнать его не сумеет.

А возможно и поговорить с ним, попросить прощения и хоть как-то объясниться, не сможет тоже.

— Куда же ты пойдёшь? — прошептала она ему вслед, и образ Кана окончательно скрылся в темноте и поднявшейся метели.

ГЛАВА 15. Ответы

Плача у потухшего костра, обняв коленки, в которые упёрлась острым подбородком, Аря дрожала от холода. Темнота, разбавляемая красными всполохами последних остывающих углей, её уже не пугала. Мысли бились друг об друга, от тяжёлых ударов сердца болели рёбра. Или то из-за постоянных всхлипываний и попыток сдержать плач?

— Какая же я глупая… Боги, зачем же я? Как я могла? — твердила она сама себе, крепко зажмуриваясь, будто надеясь, что когда разомкнёт веки, всё окажется лишь дурным сном.

Но открывая глаза, Аря видела лишь окончательно погасшие, чернеющие на снегу угли. И слёзы жгли лицо, а после, остывая на ветру, опаляли его холодом.

Только вот чьи-то горячие руки, сдавившие ей плечи, заставили Арюшку вздрогнуть и едва не лишиться чувств.

— Тише, не бойся, — прозвучал знакомый, уже ставший ей родным голос, — это я.

Она резко развернулась, поднимаясь на ноги, и встретилась со взглядом своего колдуна.

И тут же повисла у него на шее.

— Прости меня, Кан! Я не хотела плохого.

— Не успела замёрзнуть? — обнимая её одной рукой, повёл он второй над погасшим костром и тот взвился в воздух золотыми пляшущими языками огня. — Давай, присядь, — небрежным жестом была сброшена с его плеча тяжёлая тёплая шкура.

— Прости, Кан, — утирая с лица слёзы, всхлипнула Аря.

— Я сам виноват… — устроился он на своём прежнем месте и потянул Арюшку за руку, заставляя опуститься рядом с собой. — Это ты прости, я не должен был срываться. Хотя ты, — прорезала его лицо острая усмешка, — и поступила глупо. Девчонка, — хмыкнул смешливо и уже совсем не злобно.

— Не уходи, — осмелившись, будто нечего ей больше терять, легла она на его колени и обняла за руку. Для надёжности, видимо, не желая отпускать от себя.

— Утро скоро… — проронил он как-то невпопад, не отрывая взгляда уже не от костра, а от пламени её медных волос. — Поспи немного, Арюшка, — почерневшими на кончиках пальцами зарылся он в её мягкие пряди. — Всё хорошо.

***

Как Аркан и собирался сделать, с первыми лучами солнца домик Ари избавился от остатков чужого заклинания. И снег, что совсем недавно облеплял стены, растаял, но не сбежал ручейками воды под пол, а испарился и поднялся над крышей облачком тумана.

Теперь можно было зайти внутрь и заняться уборкой. Сухо в комнатах, увы, всё равно не стало, но делу можно было помочь, вытерев пыль и протопив хорошенько печь. Чем Арюшка и занялась.

А колдун её, острый, холодный, изящный, со взглядом жгучим… злой, расхаживал по крохотной для них обоих комнатке и мешал ей снова, пусть на этот раз и не был в медвежьем облике.

— Да что же ты сердишься на меня? — не выдержала Арюшка. — Сам ведь успокаивал. И сам сказал, что не прав был!

На этом он остановился резко, пронзая её недобрым взглядом, от которого по спине у неё пробежал холодок.

— Не прав, что на мысль навёл тебя. Что в ночи одну оставил. Но ты вот скажи, зачем тебе знать то, чего не положено? Для чего пыталась погубить меня?

Аря плотно сжала губы, носом втянула воздух, будто это далось ей непросто, но вдохнула полной грудью, после чего напряжённо поднялась и выдохнула.

— Погубить? Спасти хотела!

— Глупая, — отрезал он холодно, одним лишь тоном своим, заставив её отступить. — Сказал же тебе, что нельзя мне шкуры лишаться, иначе уйти придётся к той, которая прокляла меня, и…

— Не говорил! — брызнули из глаз её слёзы и лорд осёкся. — Говорил, не проклят ты, а «вот если бы проклят был…». А я хотела… Я думала… От магии тебя спасти, — стала тереть она глаза, пытаясь унять слёзы и справиться с дрожью в голосе. — Испугалась, что совсем зверем станешь и уйдёшь. Или, что слуги Зимы тебя