Обещанная демону (СИ) - Фрес Константин

– Где! – прокаркал он. – Вообще-то, я бы успел, сели б не это чертов пес! Я отлучался по делам Гильдии, а это намного важнее, чем танцульки!

– Танцульки в честь моей помолвки! – напомнил Артур, покраснев от обиды.

– Пусть даже и так, – сварливо отозвался старик. – Не забывай, кто тебя кормит! Не забывай, кому ты всем обязан! И не думай, что делом всей моей жизни является забота о том, как бы поудобнее пристроить твою паршивую задницу и получить в итоге кучу сопливых внуков!

– Повежливее с будущим маркизом Эйбрамсоном, – окрысился Артур, в свою очередь выхватив палочку и наставив ее на отца. Старик попятился, задрав подбородок, словно сын приставил нож к его горлу. По всему было видно, что он боится собственного отпрыска, и тот позволяет кричать на себя лишь до поры, до времени, из чудом сохранившегося уважения к сединам папеньки. – Ты ведешь себя как извозчик на угольном складе! И, кажется, забываешь, что с моим совершеннолетием главой семьи являюсь я, а не ты. Так что вопрос о том, кто кому должен и кто кого кормит остается открытым!

Ветта слушала их грызню с раскрытым ртом и диву давалась.

«Ну и семейка! –   думала она. – Никакого воспитания, никакого почтения… Дерутся, как голодные нищие за краюшку хлеба! Что за странные у них отношения! Если бы я не знала, что они отец и сын, я бы подумала, что и родства меж ними нет, да и вообще вопрос, кто из них старше, если Артур так нахально смеет отчитывать отца… Может, и к лучшему, что я не выйду за него замуж?»

– Ах, извините, ваша светлость! – выкрикнул папаша Эйбрамсон, кривляясь. – А что вы делаете здесь, где ваша невеста? Смотрите, как бы она не разозлилась и не оставила вас с носом!

– А она танцует с приезжим графом, – тотчас же наябедничала Ветта, которая успела заглянуть в зал, пока отец и сын ссорились. – Он такой красавчик! И, кажется, флиртует с ней.  В зале переполох, потому что он сделал ей какой-то дорогой подарок.

Услыхав это, Артур переменился в лице.

– Элиза, – выдохнул он с таким выражением, словно ему сердце вынули из груди.

– Хе-хе, – сказал зловредный папаша Эйбрамсон. – Вот тебе твоя красотка!

Однако, ему тоже не очень-то нравилось, что у его сына какой-то приезжий хлыщ пытается увести невесту. Он ринулся к дверям и распахнул их, намереваясь пойти и отыскать волочащегося за Элизой красавца.  Но и шагу не успел ступить; в лицо ему, словно разноцветное конфетти, бросилась яркая стая бабочек. Кое-как отбившись от них, отплевываясь от крыльев, бивших его по щекам, по губам, пожилой джентльмен ввалился в зал и замер. Все его подвижное маленькое желчное личико буквально скривилось, будто вместо бабочек ему кинули горсть горячей золы в глаза. Монокль его заблестел, словно в нем отражалось пламя, он снова выхватил палочку.

– Нечистое племя! – с ненавистью и страхом выкрикнул он, лихорадочно оглядывая плавно кружащиеся в танце пары. – Демоны!

– Где?! – изумился Артур, в парике осматривая гостей. – Здесь?!

– Я вижу тьму, которая идет за ними, – простонал его отец. – Они были здесь. Их нечистым колдовством тут все полно… Неужто их много? Неужто забежали вперед и поджидают меня здесь?!

Артур с отцом переглянулись. В глазах их отражался страх, и, вероятно, занятые вопросом спасения собственных жизней, они не обратили внимания на то, что невесты среди вальсирующих гостей не было.

***

Эрвину, Тринадцатому, были чужды человеческие чувства. Симпатия, привязанность так точно. Но влечение к девушке – иррациональное, необъяснимое, – заставляло его совершать такие поступки, понять которых он сам не мог.

Обнимая ее тонкую талию, кружа девушку в танце, он удивлялся тому, что спас ее от гусениц и одновременно лишил себя ее крови и силы.

«Это ведь было так легко – получить ее, – думал он, разглядывая склоненное личико смущенной девушки и чувствуя необъяснимое волнение в своей душе. – Подчинить своей воле, сделать своей рабыней. Измучить, истерзать кошмарами. Превратить в покорную слугу, беспрекословно исполняющую мою волю… так отчего нет? Что мешает мне сейчас вспороть когтями ее хрупкую плоть и обрести силу?..»

Ответ был очевиден – ничего не мешает. Никто не защити бедняжку. Не сможет. Не успеет. И все же… Эрвин чувствовал тепло ее тела сквозь ткань платья, слышал учащенный от волнения стук ее сердца. Он склонялся к ней, вдыхая аромат ее кожи, такой сладкий и манящий, и… нет, не мог. Не мог выпустить из души зверя, который растерзал бы девушку.

Темная сущность его была словно чудовищный пес, посаженный на цепь. Она рвалась, она жаждала крови, но что-то останавливало ее в самый последний миг.

«Неужто Помеченная?» – гадал Эрвин, разозленный непонятным волшебством, которое не позволяло ему причинить девушке ни малейшего вреда. 

Волшебство сандаловой палочки вместе с бабочками наполнило зал благоуханием восточных духов. Гости от этого сделались расслабленными и умиротворенными, танцы их – неспешными и плавными. Элиза, вальсируя с Эрвином, сама не поняла, как очутилась за пределами зала, сначала на террасе, а затем и в саду, среди розовых кустов. Бабочки, разлетевшиеся по саду из раскрытых окон и дверей, таинственными огоньками порхали над цветами, и восхищенной Элизе казалось, что она попала в сказку.

– Вы подарили мне сказку, – прошептала она, оглядывая сад в праздничных огнях. – Спасибо. Но нам не стоило покидать гостей. Могут сказать… могут подумать… люди могут подумать о нас нехорошее. Вы ведь женаты, граф? Что, если пойдут слухи? Они вам совсем ни к чему.

– Нет, – холодно и жестко произнес Эрвин. – Не женат. С чего вы взяли?

Элиза смутилась. Она сама не знала, чего в ее вопросе было больше, желания оттолкнуть его или разузнать, есть ли та, которую он обнимает на законных основаниях. Его ответ принес странное облегчение ей, и Элиза вздохнула слишком уж откровенно.

– Вы слишком красивы, чтобы быть одиноким, – промямлила она, едва соображая, что говорит.

Эрвин молчал, все так же крепко сжимая талию девушки, хоть музыка была уже далеко и почти не слышна. Он потянулся было к ее губам, но его жадные объятья напугали ее, и Эрвин, словно почувствовав это, тотчас разжал руки, отпуская на волю самого прекрасного мотылька этой ночи – Элизу.

– Вы боитесь меня? – прямо спросил он, все так же пристально глядя на отступающую от него девушку.

– Да, – испуганно призналась она.

– Но ведь я не причинил вам никакого вреда. Отчего вы отталкиваете меня?!Чем я плох?

– Не причинили, но…

Элиза смолкла и покраснела.

– Но?

Элиза набралась храбрости, стиснула руки.

– Я выхожу замуж, – твердо произнесла она, насмелившись, наконец, ответить на взгляд Эрвина. – За Артура Эйбрамсона. Вы же знаете. Он славный и милый молодой человек, он любит меня… полюбил, как только увидел… и он не заслуживает того, чтобы его невеста вела себя неподобающе, когда все уже решено… Недопустимо отвечать на ваши поцелуи. И вам не стоит вести себя так со мной. Даже если я вам напоминаю цветок, который вы можете сорвать просто так, проходя мимо, потому что привыкли - нет, нельзя. 

Эрвин ничего не ответил, только усмехнулся, глядя опасными синими глазами исподлобья на Элизу, с трудом находящую слова для объяснения.

– Для мужчины, – неожиданно ревниво и раздраженно произнес Эрвин, – недостаточно быть  славным и милым! Славным может быть песик, привыкший спать на мягких подушках, но не мужчина!

– Это неважно! – выкрикнула Элиза с мукой в голосе. – Не важно! Артур вам проигрывает, конечно! Он не так харизматичен и не так притягателен, в нем нет той силы, что чувствуется в вас, и нет нахальства, которое заставляет меня вам покоряться и оставаться рядом, вместо того, чтобы бежать со всех ног прочь, но я дала слово…

– Ох, как много комплиментов! – усмехнулся Эрвин, приближаясь к Элизе. На его плечах мелкими каплями блеснули драгоценности, нашитые на его дорожную одежду. – Вас послушать, так вы мною заинтересованы. И, однако, даете мне от ворот поворот?