Норманны. От завоеваний к достижениям. 10501–100 гг. - Дэвид Дуглас

Более того, окончательно укрепив свои позиции в Италии, Роберт Гвискар стал простирать свои амбиции еще дальше. В 1074 году он обручил свою дочь Елену с Константином, сыном императора Византии Михаила VII, из этого поступка очевидно, что с этого момента Гвискар начинает стремиться к тому, чтобы завладеть титулом императора. В 1078 году Михаил VII был низложен и вскоре после этого умер, а от брачного контракта с Еленой отказываются. В связи с этим Гвискар провозглашает низложенным императором Михаилом греческого самозванца и готовится к вторжению в пределы Византии. Однако, до тех пор пока у него были дела в Италии, он не мог воплотить свои планы в действие. Но после 1080 года положение меняется. В Чепрано Григорий VII действительно официально опознает лже-Михаила, и в мае 1081 года при поддержке Папы и под его знаменами Роберт Гвискар вместе с сыном Боэмундом и значительными военными силами покинул Отранто. Они благополучно пересекли Адриатику, захватили остров Корфу и двинулись дальше на Дураццо[135].

Это было началом всеобщей войны, с обширными и гибельными последствиями. Причиной первой задержки в наступлении стал венецианский флот. Его корабли прибыли в июле со стороны Адриатического моря и, рассеяв норманнские суда, настолько облегчили положение защищающегося города, что горожане смогли отбивать атаки норманнов все лето. В октябре прибыла освободительная армия под командованием императора Алексея I. Эту армию норманнам удалось отогнать, и осада продолжилась зимой. 21 февраля 1082 года[136] норманнам наконец-то удалось войти в город; казалось, вся Иллирия — во власти Роберта Гвискара. Но весь ход событий в Италии препятствовал этому. На этот раз из Германии в Италию вторгся Генрих IV, и поддержать его были готовы все враги Папы и норманнского герцога Апулии. В ответ на мольбы Папы Роберту пришлось поспешно вернуться и, помимо этого, заняться еще и собственными вассалами, восставшими в Апулии. Чтобы продолжить кампанию против Алексея I, Роберт оставил своего сына Боэмунда, чьи действия в восточном направлении оказались столь успешными, что вскоре он стал представлять угрозу для самого Константинополя{30}. И все же в 1083 году в битве при Лариссе Боэмунд потерпел поражение, и одно за одним все завоевания норманнов на Балканах были утрачены[137]. Стабильное продвижение норманнов, в результате которого у греков удалось отвоевать Бари, а у сарацин Палермо, в конце концов было остановлено Византией.

И теперь события в Италии неумолимо близились к трагической развязке. 21 мая 1084 года после длительной осады император Генрих IV вошел в Рим. Роберт Гвискар, усмирив восставших вассалов, поспешил в северном направлении на помощь Папе. Генрих IV отступил еще до появления Роберта Гвискара, поэтому, когда в мае последний с огромным войском сарацин и наемников из Калабрии подошел к Риму, весь город был в его власти. 28 мая Роберт Гвискар ворвался в пылающий Рим через Фламиниевы Ворота и с боями прошел до Замка святого Ангела, где скрывался папа. Тремя днями позже граждане города подняли бунт и тем самым дали повод для новых поджогов и разрушений, после чего город отдали под массовые грабежи, изнасилования и убийства. Количество жертв было огромным, а многие выдающиеся граждане были отправлены в рабство в Калабрию[138].

Таков был отвратительный итог союза между Папой и норманнами, заключенного в Мельфи в 1059 году и подтвержденного в Чепрано в 1080. Через год после разорения Рима с исторической сцены сошли и Папа, и Роберт Гвискар. Папа, изгнанный из своей опустошенной столицы, умер в 1085 году в Салерно, а великий нормандец — 17 июля того же года на острове Кефаллиния, успев, однако, начать еще одну кампанию[139]. Таким образом, они покинули этот мир с разницей менее чем в 8 недель, и (к этому мы еще вернемся) всего за два года до того, как за стенами Руана умер архитектор всех норманнских завоеваний — Вильгельм Завоеватель.

Сначала папство, потом Византийская империя — вот то, чем занимался Роберт Гвискар последние 10 лет своей жизни, и это значит, что ведение общенорманнских дел на Сицилии все больше и больше переходило под контроль его младшего брата Рожера. Но даже и в этом случае не следует преувеличивать независимость Рожера в этот период, так как получать из Италии подкрепление он мог исключительно с благоволения Гвискара. А подкрепление было крайне необходимым даже после захвата Палермо в 1072 году, так как положение норманнов на Сицилии все еще оставалось ненадежным. Норманнам принадлежало все северное побережье от Мессины до Палермо и земли, простирающиеся от города Троина на юг до Кастроджованни. На западе им принадлежала Мадзара, а на востоке Катания. Но на крайних точках норманнских владений контроль сохраняли мусульмане: на востоке это был Трапани, а на западе — Таормина, к тому же под их контролем находилась вся остальная часть острова. Однако Рожер надеялся использовать соперничество среди эмиров, а тот факт, что он овладел большим мусульманским городом, поднял его престиж.

Поэтому сначала он занялся укреплением своих позиций, и, возможно, в период с 1072 по 1074 год началось строительство замков в Патерно, Мадзаре и Каласибетте. Более того, в 1075 году Рожер заключил важный договор с султаном Махдии Тамином, результатом этого договора стал отвод тех африканских мусульманских войск, которые так рьяно сражались против норманнов на Сицилии[140]. Это было выдающимся дипломатическим достижением. Но вскоре Рожер столкнулся с самым непоколебимым из всех своих противников: эмиром Сиракуз Ибн-эль-Вердом («Бенарвет»). Фактически война между эмиром и Рожером повергла Сицилию в хаос примерно на десять лет. Это была война со множеством превратностей. В период с 1077 по 1079 год норманны захватили Трапани и Таормину, но оба этих города, а с ними и Катания, в последующие годы меняли владельцев еще несколько раз. В этот период Рожера также неоднократно вызывали на материк, на помощь старшему брату, а это давало Ибн-эль-Верду шанс не только захватывать земли на Сицилии, но даже и вести войну через Мессинский пролив. Осенью 1084 года эмир разорил Калабрию и, чтобы приукрасить свой гарем в Сиракузах, прихватил с собой несколько монахинь из Реджо[141].

Однако теперь Рожер мог начать крупное наступление. Еще в 1084 году он начал строить новый флот, и в мае 1085 его корабли направились вдоль восточного побережья мимо Таормины к Сиракузам, чтобы прорвать там блокаду Ибн-эль-Верда. В это же время Джордан, незаконнорожденный сын Рожера, с огромным войском пересек всю страну, чтобы атаковать Сиракузы с суши. Начавшаяся тогда осада Сиракуз длилась несколько месяцев, но в конце концов в октябре и этот крупный порт перешел в руки норманнов. Победа была убедительной. Теперь во власти Рожера находились и Катания и Таормина, под его контролем был и весь горный массив Этны. В 1087 году сдался и так долго сопротивлявшийся город Кастроджованни, древний город Энна. Может показаться, что триумф был полным, но на самом деле сделать еще предстояло очень многое. В 1090 году Рожер повел свой победоносный флот и войска за море на Мальту, где его приветствовали и как господина острова Мальта, и как господина острова Гоцо[142]. В том же году он покорил регион вокруг Ното, единственной все еще оказывавшей ему сопротивление области Сицилии. К 1091 году Рожер «Великий граф» стал действительным правителем Сицилии.

«Великому графу», несомненно, принадлежит видное место среди норманнских завоевателей. Разногласия, возникшие на материковой части Италии после смерти в 1085 году Роберта Гвискара, он тоже сумел использовать в своих интересах. На смертном одре своим преемником — ив качестве герцога Апулии, и в качестве властелина Сицилии — Роберт Гвискар назначил Рожера Борсу, своего сына от ломбардки Сигельгайты[143]. Мотивы этого решения не вполне ясны, но, возможно, тем самым Гвискар планировал привлечь к норманнам то небольшое количество ломбардцев, которые еще уцелели в северной части Апулии и в области Абруцци. Но Рожер Борса не обладал ни одним из жестоких достоинств своего отца, а его продвижение лишало наследства его старшего сводного брата Боэмунда, который уже успел снискать себе на поле брани славу военачальника и теперь, конечно же, не смирился бы с положением наемного солдата без гроша в кармане. Таким образом, неудивительно, что в южной Италии сложилась критическая ситуация и что в период с 1085 по 1100 год в норманнском герцогстве Апулия стали проявляться первые признаки распада.

Своими успехами Рожер Борса, без сомнения, был обязан своей грозной матери Сигельгайте, а в некоторых хартиях даже высказывается мысль о том, что в Апулии она, возможно, была признана в некотором смысле соправительницей своего сына[144]. Однако вскоре их положение оказалось довольно сложным. Боэмунд тут же овладел городами Ориа, Отранто и Таранто, а в 1090 году он фактически владел самим Бари[145]. Однако дальнейшие действия Боэмунда на территории Италии приостановил Рожер. Закончив завоевание Сицилии и присоединив к своим владениям Мальту, «Великий граф» мог теперь вернуться в свои владения в Калабрии и оттуда распространять свое влияние в северном направлении. Стоять на своем пути он не позволил бы ни Рожеру Борсе, ни Боэмунду, а после смерти в 1090 году Джордана I Капуанского появился новый шанс, которым он незамедлительно воспользовался. К моменту смерти в 1101 году Рожер «Великий граф», по сути, полностью контролировал политическую ситуацию в южной Италии, и уже был ясен дальнейший ход событий. К концу XI века стали очевидными не только окончательное превосходство норманнской Сицилии над норманнской Италией, но и создание на юге единого норманнского государства со столицей в Палермо.