Серебряная звезда - Джаннетт Уоллс

Мы остановились, чтобы посмотреть на эму. Они двигались медленно и осторожно, а когда поднимали головы, их длинные шеи покачивались из стороны в сторону. По головам с боков, по маленьким крыльям и по большим чешуйчатым ногам с острыми когтями вились бирюзовые полосы. Из глубины их глоток доносился булькающий, барабанный звук, не похожий на птичий щебет.

– Они такие таинственные, – заметила я.

– Таинственные красавцы.

– Слишком велики, чтобы быть птицами. У них есть крылья, но они не могут летать. Выглядят так, будто вообще не должны существовать.

– Это-то и делает их особенными.

Глава 15

Когда мы пришли в субботу к Мэддоксам, дверь открыла Синди. Я хотела поздороваться, но она повернулась и крикнула:

– Они здесь!

Мы двинулись за Синди в дом. Гостиная была заполнена коробками и бытовыми электроприборами, среди них был черно-белый телевизор и цветной. Оба были настроены на разные каналы, но звук черно-белого приглушен. На черном диване сидела беременная женщина с жидкими светлыми волосами, она кормила большого ребенка. Женщина посмотрела на нас и позвала:

– Джерри!

Мистер Мэддокс вышел из задней комнаты, представил женщину как свою жену Дорис и жестом показал нам идти за ним. Одна из странностей дома Мэддоксов состояла в том, что там на стенах не было ничего – ни картин, ни постеров, ни доски с записками, ни семейных фотографий, ни библейских изречений.

Мистер Мэддокс повел нас в спальню, переделанную в офис, где было еще больше коробок, а также стояли металлические шкафы и металлический стол. Он сел за стол и указал нам на стоявшие перед ним два раскладных стула.

– Садитесь, леди. – Мистер Мэддокс поднял кипу папок, шлепнул ими о крышку стола и впихнул их в шкафчик. – У меня работает много людей, – сказал он, – и я всегда задаю вопросы об их происхождении.

Он был техником на фабрике, объяснял он, имел бизнес вне фабрики, улаживал сложные, деликатные финансовые и правовые проблемы. Ему необходимо было доверять людям, которые работали на него и бывали в его доме и в офисе. И чтобы полностью доверять людям, ему нужно было знать, кто они такие. Обязательное условие, как он назвал это, – стандартная оперативная процедура для безопасности бизнесмена.

– Не хочу, чтобы кто-нибудь после того, как я его нанял, пришел и укусил меня за задницу. Конечно, это дорога с двусторонним движением. Есть какие-то вопросы обо мне или о моей квалификации в качестве нанимателя? – Он помолчал. – Нет? Хорошо, тогда поведайте о себе.

Мы с Лиз переглянулись. Сестра начала смущенно рассказывать о временной работе, которую мы выполняли. Мистер Мэддокс хотел узнать о нашем происхождении, об учебе, о домашней работе. О маминых правилах, о самой маме. Он слушал внимательно и в тот момент, когда чувствовал, что Лиз уклоняется от ответа, задавал вопрос еще раз. Когда сестра сказала ему, что часть информации считает личной и не относящейся к делу, заявил, что многие работы требуют безопасности, ясности и проверки данных. И эта – одна из них. Он будет относиться ко всему, что мы расскажем ему, конфиденциально.

– Вы можете доверять Джерри Мэддоксу, – добавил он.

Оказалось, что невозможно не отвечать на его вопросы. Странно, но его будто бы ничто не удивляло или не тревожило. В сущности, он сочувствовал и все понимал. Сказал, что мама талантливая и очаровательная, что у его матери был непростой характер, и когда он вечером приходил домой, то никогда не знал, обнимут его или обругают.

Его признание заставило нас разговориться, и скоро мистер Мэддокс уже знал нашу историю – исчезновение мамы, ловцы детей, путешествие через всю страну на автобусе. Интересовался, почему мама уехала, и я рассказала о Марке Паркере, приятеле, который вроде как и не существовал. Я также рассказала ему, как мы увертывались от Извра в Новом Орлеане, и, похоже, это произвело на него впечатление.

– Любопытно, – произнес мистер Мэддокс. Он откинулся назад, скрестив руки за головой. – Мне нравятся люди, которые знают, как вести себя в трудной ситуации. Вы наняты.

Вот так мы с Лиз начали работать у Мэддоксов.

Глава 16

Я в основном работала у Дорис Мэддок. У нее были мелкие веснушки, белесые брови и ресницы, а жидкие светлые волосы она завязывала в короткий «хвостик». Дорис была на несколько лет моложе мамы, была такой женщиной, о которой мама сказала бы, что она могла бы быть очень хорошенькой, если бы немного привела себя в порядок. Но Дорис носила выцветшие ситцевые платья и ходила на задниках домашних тапочек, будто трудно было всунуть в тапочки всю ступню.

Помимо Синди у Дорис было два мальчика – только начавший ходить Джерри-младший и малыш Рэнди. Она была беременна четвертым ребенком и проводила почти все время, сидя на диване перед телевизором – игровые шоу по утрам, мыльные оперы днем – покуривая при этом сигареты «Салем», попивая колу и кормя Рэнди. Когда мистер Мэддокс находился в комнате, Дорис помалкивала, но как только он уходил, она становилась более разговорчивой, главным образом выражая недовольство слабоумными участниками игровых шоу по утрам или потаскушками в историях, как она называла мыльные оперы. Дорис жаловалась на мистера Мэддокса, потому что он всегда командовал и часами пропадал бог знает с кем.

Дорис велела мне смотреть за Рэнди и за Джерри-младшим, которому было три года. Я была обязана менять мальчикам памперсы и подогревать маленькие баночки с детским питанием «Гербер» для Рэнди и «Спагетти-Ос» для Джерри-младшего – это и сандвичи с сосисками и сыром было единственное, что он ел, – а также я должна была бегать в магазин за колой и сигаретами «Салем» для самой Дорис. Я стирала и развешивала одежду, мыла ванную комнату и полы. Дорис говорила мне, что я хорошо работаю, потому что готова все делать руками и становиться на колени, чтобы что-то отскрести.

– Знаешь, большинство белых просто не хотят этого делать.

Мистер Мэддокс увлекался гаджетами и предметами хай-тека, и дом был полон мусороуловителей, дезинфекторов воздуха, пылесосов, машин для приготовления попкорна, транзисторных радиоприемников и систем хай-фай. В большинстве коробок, стоявших по всему дому, лежали приборы, многие из них никогда не вынимались. В доме были две посудомоечные машины, потому что мистер Мэддокс решил, что это более эффективно. Одну машину можно использовать для мытья посуды, а другая отмывалась, говорил он, потом вы загружали пустую машину и брали чистую посуду из другой, не тратя времени на то, чтобы ставить ее в шкаф.

Мистер Мэддокс постоянно вычислял более эффективные и усовершенствованные способы производства, а потом велел всем работать по его новому способу. Его наняли на фабрику, говорил он нам, именно потому, что он повышал эффективность труда. Он должен был толкнуть кого-то в задницу, чтобы тот работал по его указаниям, и он пихал кого-то, и дело было сделано.

Мистер Мэддокс уважал законы. Он жертвовал деньги нескольким газетам и вырезал статьи о судебных делах, банкротствах, надувательствах и закладах имущества. Его посторонние дела заключались в скупке и сдаче в аренду старых домов. Он имел несколько домов на одной улице и пытался добиться у города изменения названия этой улицы на Мэддокс-авеню. Часть его бизнеса состояла в том, что он давал деньги в долг фабричным рабочим, которым нужно было заплатить очередной чек, и время от времени, говорил мистер Мэддокс, ему приходилось предпринимать официальные действия против людей, задолжавших ему деньги, когда они или пытались смягчить его, или думали, что могут обдурить его.

Многие дела мистера Мэддокса требовали встреч. Пока я находилась в доме, помогая Дорис, Лиз сопровождала мистера Мэддокса в черном автомобиле, чтобы собирать арендную плату и присутствовать на встречах в барах, кафе, кофейнях и офисах, где он представлял ее как своего персонального помощника – Лиз Холлидей из семьи Холлидеев. Сестра носила его портфель, передавала ему документы и принимала банкноты. Вернувшись в дом, Лиз должна была разложить бумаги, договариваться о встречах и отвечать на телефонные звонки. Мистер Мэддокс велел ей говорить всем, кто звонил, что он на встрече, так что он мог прятаться от людей, с которыми не хотел разговаривать, и производить впечатление на тех, с кем хотел.

Мы никогда не работали в определенное время. Просто мистер Мэддокс говорил нам, когда в следующий раз мы ему понадобимся. Мы не получали определенной платы. Мистер Мэддокс платил нам то, что, как он считал, мы заслужили, и это зависело от того, насколько усердно мы трудились в этот день. Лиз считала, что нам должны платить за каждый час, но мистер Мэддокс заметил, что это потворствует лени. Люди усерднее трудятся, если им платят за выполненную работу.