Осколки чести - Лоис Буджолд

Она в замешательстве потерла подбородок:

– Вам кто-нибудь говорил, что вы ненормальный?

– Не в такой ситуации.

– Я… вы меня смутили.

– Но не оскорбил?

– Нет, конечно, нет.

Он чуть расслабился.

– Конечно, вам не нужно сразу же давать мне ответ. Мы окажемся дома только через много месяцев. Но я… Вы находитесь в плену, и это осложняет ситуацию. Я не хотел, чтобы вы хоть на миг почувствовали себя оскорбленной.

– Ничуть, – слабым голосом возразила Корделия.

– Я должен сказать вам еще кое-что, – продолжал он, не отрывая глаз от своих парадных сапог. – Это будет нелегкая жизнь. С тех пор как я вас узнал, я все думаю, что карьера, основанная на подчистке политических промахов, как вы это сформулировали, возможно, и не является такой уж высокой честью. Может, было бы разумнее самому предотвращать неудачи в зародыше. Это опаснее, чем профессия военного: предательство, ложные обвинения, покушения, может быть – изгнание, нищета, смерть. Компромиссы с негодяями ради минутного выигрыша, да и тот, как правило, не очень надежен. Не слишком веселая жизнь, но если думать о детях, то лучше это делать мне, а не им.

– Да уж, вы знаете, чем соблазнить… – беспомощно проговорила она, растирая подбородок и улыбаясь.

Форкосиган поднял глаза – в них появилась робкая надежда.

– А как вообще на Барраяре начинают политическую карьеру? – спросила Корделия, пытаясь разобраться. – Я полагаю, вы думаете последовать по стопам вашего деда с материнской стороны, принца Ксава, – не имея его преимуществ: я говорю об императорском родстве. Как в этом случае можно получить должность?

– Есть три пути: назначение императора, наследственный пост или восхождение по служебной лестнице. Например, Совет Министров получает самых толковых людей именно этим, последним способом. В этом их сила, но такой путь для меня закрыт. В Совет Графов входят по наследству. Это мое право, но только после смерти отца. И ждать можно до бесконечности. Да и вообще Совет Графов потерял былое значение – просто клуб консервативных, наполовину выживших из ума стариков, озабоченных лишь сохранением собственных привилегий. Я очень сомневаюсь, что через Совет Графов можно сделать что-либо значительное. Возможно, надо просто позволить ему доковылять до самораспада. Но только не передавайте никому мои слова, – добавил он, словно опомнившись.

– Довольно странная организация у вашего правительства.

– Оно не организовывалось. Просто возникло.

– По-моему, вам нужно конституционное правление.

– Слова истинной бетанки. Ну, может, и нужно, но в наших условиях это звучит как объявление гражданской войны. Итак, остается только назначение императора. Тут все происходит быстро, но мое падение может оказаться столь же стремительным, как взлет, если я навлеку гнев императора или он умрет. – Глаза Форкосигана вспыхнули: он строил планы. – Мое единственное преимущество в том, что он ценит, когда ему говорят правду. Не знаю, откуда у него любовь к честности – он ее редко видит.

– Знаете, мне кажется, вам понравится заниматься политикой – по крайней мере на Барраяре, – заметила Корделия. – Она у вас чертовски похожа на то, что в других местах называют войной.

– Однако существуют проблемы в отношении вашего корабля и некоторых других вещей… – Он помолчал, сникнув. – Может быть, они кажутся неразрешимыми. Наверное, преждевременно говорить о женитьбе, пока я не знаю, как все обернется. Но я не мог допустить, чтобы вы продолжали думать… хотя, впрочем, что именно вы думали?

Корделия покачала головой.

– Наверное, сейчас об этом не стоит говорить. Когда-нибудь расскажу. По-моему, вы ничего против этого иметь не будете.

Форкосиган обнадеженно кивнул и продолжил:

– Ваш корабль…

Она нахмурилась:

– Вас ожидают неприятности из-за того, что мой корабль улизнул?

– Именно это мы и должны были предотвратить. Конечно, я в тот момент был без сознания, и это сыграет смягчающую роль. Но против меня – те взгляды, которые я высказал на Императорском Совете. Обязательно возникнут подозрения, что я специально позволил вам уйти, чтобы сорвать мероприятие, которое сильно не одобряю.

– Еще одно разжалование?

Форкосиган рассмеялся.

– Я был самым молодым адмиралом за всю историю нашего флота – может быть, кончится тем, что я окажусь и самым старым мичманом. Да нет, – он мгновенно посерьезнел, – почти наверняка военная партия кабинета предъявит мне обвинение в предательстве. Пока это так или иначе не закончится, – он посмотрел ей в глаза, – решать какие-либо личные дела будет трудно.

– Предательство на Барраяре карается смертной казнью?

– О да. Публичное осуждение, а потом голодная смерть. – При виде изумления Корделии он усмехнулся. – Если это вас утешит, предателям-аристократам всегда тайно передают орудие для самоубийства. Это помогает избежать общественного сочувствия. Но думаю, что я не доставил бы им такого удовольствия. Пусть все будет публично, противно, затянуто и чертовски стыдно.

– А вы бы сорвали вторжение, если бы могли?

Он с отчужденным видом покачал головой:

– Нет. Я человек военный, я подчиняюсь приказам. Именно это и означает первый слог моего имени. Пока вопрос обсуждается, я буду отстаивать свою точку зрения. Но когда император поставит свою подпись под директивой, я стану выполнять ее не колеблясь. Иначе наступит полное безвластие и хаос, а этого у нас было достаточно.

– А чем это вторжение отличается от комаррского? Вы, видимо, одобряли ту акцию, коль скоро вам поручили ею руководить.

– Комарра была уникальным случаем, прямо-таки учебной задачей. Разрабатывая план ее захвата, я максимально использовал все стратегические преимущества. – Он начал перечислять, загибая сильные пальцы. – Небольшое население, целиком сосредоточенное в городах с управляемым климатом. Партизанам некуда отступить для перегруппировки. Отсутствие союзников: мы были не единственными, чью торговлю душили их безжалостные тарифы. Мне достаточно было намекнуть, что мы снизим их двадцатипятипроцентный налог на все, что проводилось через их нуль-точки, до пятнадцати процентов, и соседи, которые могли оказать им поддержку, перешли на нашу сторону. Отсутствие тяжелой промышленности. Они разжирели и обленились на незаработанных деньгах: они даже не хотели сами за себя воевать, пока их жалкие наемники не разбежались, обнаружив, с кем имеют дело… Будь у меня свобода действий и чуть больше времени, я, наверное, смог бы выиграть кампанию без единого выстрела. Это была бы идеальная война, но Совет Министров не пожелал ждать. – Он нахмурился, вспоминая прошлое. – А этот, новый план… Ну, я думаю, вы все поймете, если я скажу, что речь идет об Эскобаре.

Корделия резко выпрямилась:

– Вы готовите вторжение на Эскобар? – Это признание повергло ее в ужас. Теперь не приходится удивляться, что барраярцы не объявили об открытии новой системы! Сколько вариантов она ни перебирала, но до такого не додумалась. Эскобар был одним из крупнейших планетных центров в сети пространственно-временных туннелей, связывавших воедино рассеявшееся в космосе человечество. Большой, богатый, умеренный в своей политике, процветающий мир… – Да они с ума сошли, эти ваши правители!

– Представьте, и я сказал почти то же самое. Но тут поднял крик министр Запада, а граф Фортала пригрозил… впрочем, не важно. Фортала обладает уникальной способностью издеваться над оппонентом, не прибегая к ругани, – я такой больше ни у кого не встречал.

– Колония Бета обязательно вмешается. Да ведь половина нашей межзвездной торговли идет через Эскобар и Тау Кита V. И Архипелаг Джексона.

– По меньшей мере, по моим оценкам, – согласился Форкосиган. – Идея в том, чтобы провести мгновенную операцию и поставить союзников перед свершившимся фактом. Но я-то помню, что случилось с моим «идеальным» планом по Комарре, и сказал им, что это авантюра или что-то в том же духе. – Он покачал головой. – Жаль, что я тогда плохо владел собой. Сидел бы сейчас в Совете и продолжал спор. А так – кто знает, может, они уже готовят флот. А чем дальше зайдет подготовка, тем труднее ее остановить.

Он вздохнул.

– Война, – стала размышлять вслух глубоко обеспокоенная Корделия. – Вы понимаете: если ваш флот… если Барраяр вступает в войну с Эскобаром… дома понадобятся навигаторы. Даже если Колония Бета не примет непосредственного участия в военных действиях, мы наверняка будем продавать им оружие. Оказывать техническую помощь, посылать припасы…

Форкосиган хотел что-то сказать, но оборвал себя.

– Уж это как пить дать будете, – мрачно отозвался он. – А мы попытаемся вас блокировать.

В наступившей тишине она слышала, как стучит в висках кровь. Через стены по-прежнему доносились шумы корабля. В коридоре переступал с ноги на ногу Ботари, кто-то прошел мимо ее каюты…