Все зависит от нас - Владислав Конюшевский

Я отвязал посудину от причала и под шум застучавшего двигателя запрыгнул на борт. В принципе, кто будет рулить нашим плавстредством, вопросов уже не возникало. Марат, у которого была масса родственников и среди них даже один капитан речного буксира, вызвался встать за штурвал. В детстве этот родич его пару раз брал на борт, и Шараф сказал, что кое-что помнит. Ну и флаг в руки. Мы же с Геком развели «языков» на корму и на нос, после чего принялись вдумчиво допрашивать.

Доставшийся на мою долю лейтенант, в морской тужурке, сильно не запирался. Избегая смотреть в глаза, он исправно давал ответы на вопросы, попутно крутя головой, пытаясь отогнать набившихся под масксеть комаров. Получалось фигово. Связанные за спиной руки не давали развернуть полномасштабное уничтожение летающих гадов. Поэтому немец давил их плечом и отвечал, отвечал, отвечал… Да, он является капитаном малого патрульного катера Днестровской флотилии Куртом Меером. Да, у флотилии ввиду непрерывных и все нарастающих бомбежек русской авиации нет постоянной базы. Да, все суда флотилии рассредоточены по схронам. Нет, он не видел никаких танков или другой техники, в больших количествах перегоняемых на левый берег. Он вообще никакой техники, кроме своего катера, уже давно не видел. Может, что-то и гнали по мосту, но его зона патрулирования заканчивается в десяти километрах, не доходя до переправы.

В общем, глухо все с этим морячком… ладно, пробовали по-хорошему, теперь будем по-плохому. Достав нож, посмотрел на лезвие, а потом на вытянувшуюся морду летехи. Ударом в живот согнул пленного и, ухватившись за палец на связанной руке, приложился к нему отточенным острием. Фриц завопил так, как будто я у него руку оттяпал, хотя даже мизинец чиркнуть не успел. Рывком разогнув блажившего, упер кончик лезвия под нижнее веко и, приблизив лицо вплотную, чуть не по слогам сказал:

– Ты знаешь очень мало. А теперь скажи, почему я тебя сейчас на кусочки порезать не могу?

Готово. Поплыл морячок… Глядя на меня расширившимися глазами и не пытаясь вытереть бегущую из ранки под глазом кровь, он, захлебываясь, рассказывал, что четыре дня назад встретил своего однокашника. Тот на берегу служит и при встрече проставился «Кайпиринхой». Так называлась премерзкая на вкус египетская водка. А досталась ему эта бутылка от еще одного знакомого, который выиграл ее в карты, польстившись на экзотику. Третий, у которого был выигран пузырь, говорил, что это презент от офицера из африканского корпуса. Причем получил он этот презент на вокзале в Тирасполе.

Б-ррр… я даже головой помотал. Биомать! Эта бутылка проделала путь не меньший, чем малиновое зернышко, которое после бурной ночи обнаружил у себя в зубах поручик Ржевский! С одной стороны, бутылку можно считать зацепкой. И довольно осязаемой. Там был нож. Здесь эта «Кайпиринха». Так что первые выводы уже получается делать. Пленный-то не знал, что я именно корпусом Роммеля интересовался, поэтому и не смог бы настолько хитро соврать… Так что процентов на шестьдесят можно говорить, что «Львы пустыни» на наш участок прибыли. Только вот где эти суслики барханные заныкались? C какой стороны удара ждать? Пока непонятно…

Привязав пленного под кормовой турелью, отправился посмотреть, как идут дела у Гека. Из-за этой чертовой масксети, что мы так и не сняли, чуть в воду не свалился, но благополучно прибыл на нос, по пути глянув на стоящего у штурвала Шаха, который с самой серьезной мордой гнал катер по лунной дорожке, держась подальше от берегов. Вырезанный напротив стекла рубки кусок маскировочной сети бился по ветру, как парус. Я мимо такого феерического зрелища молча пройти не мог:

– Маратик, если тебе отрубить ногу и выбить глаз, то ты будешь вылитый адмирал Нельсон и Джон Сильвер в одном лице. Но смотри, врежешься в берег, быть тебе слепым Пью до скончания века! Поменяем твой позывной сразу. Ты знаешь, за нами не заржавеет!

Шах, не отрываясь от руля, ласково послал остряка в жопу и пригрозил вздернуть на рее, после чего я с чистой совестью подошел к Пучкову. Тот, при виде командира, только головой покачал. Тоже выходит – глухо. И хоть морду своему он неплохо раздербанил – фриц, судя по намокшим штанам, даже описался, но ничего так и не смог выяснить. Второй лейтенант, оказывается, в этой глухомани уже месяц безвылазно сидел, и только визиты моряков слегка скрашивали серые будни. М-да… непруха…

Тут вдалеке, над водой, пронеслась очередь из трассеров. Красноватые огоньки, пролетев дружной стайкой, погасли где-то на правом берегу. Оба-на! Похоже, подходим. За стуком двигателя стрельбы пока не слышно, но таким темпом минут через пять будем на месте. Теперь детских познаний Шарафутдинова не хватит, чтобы катер на одном месте удерживать. Пора решать – будем наших выручать или все-таки пройдем мимо?

Несколько секунд подумал, цепляясь за ограждение борта, а потом махнул рукой. Сейчас уйду – мужики ни слова не скажут, но сам себе такого забыть не смогу. Сведения, которые получил от офицера, слишком расплывчатые, поэтому будем считать, что их у нас толком и нет. Поэтому разведгруппу попробуем вытащить. Дойдя до связанного Курта, опять достал нож, от вида которого он сжался, и, разрезав веревки на руках, рывком поднял пленного. Меер, видно, подумал, что сейчас я его – по горлу и в колодец, поэтому стоял с закрытыми глазами. Вернуть бывшего речного капитана к жизни получилось одним вопросом:

– Лейтенант, ты жить хочешь?

Моряк удивленно уставился на меня и кивнул.

– Если ты сейчас четко будешь выполнять мои требования, то я тебя отпущу. Слово офицера.

– А что надо делать?

– Просто управлять катером. Там впереди идет бой. Наша задача забрать с берега разведгруппу и уйти отсюда подальше. Ближе к утру мы тебя высадим, а сами поплывем дальше. И учти, морячок, я словом офицера не разбрасываюсь, так что на размышление тебе десять секунд.

Курт честно промолчал все десять секунд и согласился. Видно, очень не хотелось отправляться за борт, на корм сомам. Передав пленного Шаху, который с неудовольствием отошел от штурвала, поинтересовался, есть ли у них рупор. Как я и предполагал, дедушка мегафона на кораблике присутствовал. Зацепив жестяное чудо, рванул к кормовому пулемету. Слегка поработал ножом, выпутывая его из масксети, и, заправив ленту, приготовился к драчке.

Гек занял позицию у носового MG, а катер по большой дуге стал заходить к берегу. На крыше рубки зажегся небольшой прожектор, который высветил камыши и кусты на берегу. Людей пока не видно, но и до места боя еще метров двести плыть. Пару минут было тихо, слышна была только трескотня автоматов да пулеметов, а потом с берега саданули очередью и мы как-то сразу оказались в центре событий.

Прожектор светил куда-то в лес, и Леха включился в работу. Поливая короткими, злыми очередями только ему видимые цели, он азартно матерился, заставляя меня завистливо подпрыгивать на месте. Катер подходил носом, поэтому с кормовой установки работать было не с руки. Но ничего, сейчас он развернется против течения, и я тоже поучаствую. А пока ухватив рупор, надсаживаясь, начал орать:

– Мужики, мать-перемать, здесь Колдун, здесь Колдун! Катер наш! Катер наш! Сейчас подойдем к берегу, готовьтесь к посадке! Мы отсечем фрицев пулеметами! Здесь Колдун! Му….

Тут я сорвал голос. Прокашлялся и уже гораздо сиплее продолжал верещать дальше:

– Суки! Вы же, прендегасты, по своим мочите! Здесь Колдун! Маму вашу через семь коромысел!

C берега сквозь стрельбу донесся голос:

– Кого на прошлой неделе прокуратура арестовала?

О! Похоже, услышали и теперь проверяются. А на той неделе мужики из 6-го отдела СМЕРШ действительно забрали замполита сто семнадцатого полка, за то, что этот мудак, пользуясь отсутствием командира, решил сам порулить подразделением и угробил почти целый батальон. Этот козел слабоумный орден решил получить внепланово, вот теперь ему самому вышка в полный рост светит.

А сама история в узких кругах получила широкую огласку. Так вопрошавшему и прокричал в ответ:

– Замполита сто семнадцатой! Слышите?! Замполита!

– Поняли! Прикрывайте, ребята!

Катер уже стал носом против течения, и работать могли обе пулеметные установки. Прожектор светил нормально, только вот в кустах все равно ни фига видно не было, поэтому стал стрелять по вспышкам выстрелов.

Ага! Не ндравится! Сразу в нескольких местах из леса стартанули красные ракеты. Ха! Это немчура судорожно свои позиции обозначает. Вот они, наверное, недоумков катерников кроют, которые с целями разобраться не могут и поэтому активно сокращают поголовье ягдкоманды. Кстати, даже если фрицы мои вопли и услышали, то за шумом пальбы наверняка толком не разобрали, что же я ору. Тем более призывы на русском перемежал предложениями о сдаче по-немецки. Патрульник уже подошел к самому берегу и остановился метрах в десяти от камышей.