Все зависит от нас - Владислав Конюшевский

Гек, накручивая на ствол глушитель, радостно щерился, а Змей показал сразу два больших пальца. Ну понятно, понятно, все прошло хорошо, просто замечательно. Только сейчас не до разговоров и не до похвал. Потом все обсудим. Нам еще почти полвзвода к праотцам отправлять надо, а после этого очень быстро отсюда убегать. Так что расслабляться не будем. Самое странное, кстати, что план, обговоренный и утвержденный вечером, пока не дал ни малейшего сбоя. Даже непривычно как-то. Обычно заранее продуманная схема операции начинает жить своей жизнью буквально с первых минут после ее начала. Значит, пока пруха идет, и мы тормозить не будем.

Махнув рукой второй паре, с Маратом двинул к караулке. Но не дойдя до нее шагов десять, опять услышали треск телефона и остановились. Да что они – издеваются? То часами звонка ждешь, то через каждые десять минут названивают. Только собрались идти дальше, как вдруг в помещении послышался шум, после чего дверь, ведущая на улицу, распахнулась, и появившийся на пороге немец заорал во все горло:

– Алярм! Алярм!

Во, блин! Я так растерялся, что даже не выстрелил в горлопанящего фрица, а, просто дав ему в бубен, перескочил через падающее тело и нырнул в дом. Там уже копошились проснувшиеся гитлеровцы, которые, похватав оружие, намылились выбегать наружу. Это даже не встречный бой получился, а какая-то бестолковая свалка. Автомат из-за спины вытащить не успевал, поэтому, сместившись чуть в сторону, чтобы дать пострелять и Шаху, гвоздил по очумелой немчуре из пистолета, самых прытких успевая еще и полоснуть ножом. За пять секунд расстреляв магазин, бросил пустой ствол и тесак на пол и наконец ухватился за ППС.

Только вот стрелять, похоже, было не в кого. В сизых клубах порохового дыма можно было разглядеть только лежащие в разных позах тела да перевернутые койки. Похоже, караул мы на ноль помножили… Вот эта парочка, лежащая рядышком в коридорчике, была бодрствующей сменой. Те, наваленные друг на друга в комнате подальше, – отдыхающая смена. А осевший на стол и булькающий разрезом на горле, был разводящим. Начкар, наверное, лежит в той куче, что возле коек образовалась… Выходит, все здесь, теперь только надо глянуть, как там у ребят с остальными получилось. Бросил на ходу Марату:

– Контроль сделай.

Затем выскочил во двор. Наша молодежь не подвела, но как всегда отличилась. Женька, сурово хмуря брови, держал за шиворот невысокого немца в морской форменке. Ну вот, на хрена козе баян?! Зачем нам этот морячок нужен, когда два офицера уже на руках есть? Только собрался быстро и без проволочек дать транды Змею и пристрелить ненужного пленного, как под ногами зашевелился вырубленный мною паникерский телефонист.

Хм… еще один недобиток. Причем бдительный какой – в темноте разглядел незваных гостей и тревогу поднять тоже успел. Правда, это не помогло, но ведь чуть все не обгадил, гоблин глазастый. Успей караул выскочить, был бы бой. А в него нам ввязываться нельзя. Значит, пока бы мы их почикали, время упустили, и егеря могли упасть на хвост гораздо раньше запланированного. Хотя нет… фриц кипеж поднял сразу после телефонного звонка. Да и не стал бы он, увидев врагов, выскакивать прямо на них из дома. Чем же его так звонок перевозбудил? Присев возле глядящего на меня мутными глазами телефониста, крепко потер ему уши, а когда он слегка очухался, спросил, с чего он вообще орать начал?

Нет, все-таки люблю я связистов! Немец даже и секунду не думал запираться, а тут же выложил, что их подняли по тревоге. Оказывается, волки из ягдкоманды гонят нашу разведгруппу и рассчитывают ее прижать к берегу, километрах в пяти ниже по течению. На этой стадии им потребуется помощь катерников для общей поддержки и чтобы русские не перебрались через реку вплавь.

Вот гадство! Если катер не придет, то сюда начнут названивать повторно и вся наша тихая операция пойдет насмарку. Можно, конечно, на том же катере попробовать перебраться через Днестр и уйти на тот берег. Только вот как потом обратно переправляться будем? Да и как этим плавстредством управлять тоже вопрос. Не веслами же, тем более их у нас нет… Тут взгляд остановился на моремане. Тот так и продолжал висеть, придерживаемый за шкварник, лишь лицо помертвело.

Человек обычно чувствует, что его сейчас убивать будут. Некоторые, конечно, пытаются отогнать эту мысль, только вот этот фриц, похоже, себя иллюзиями не тешил и, увидев меня, сразу понял, что к чему. Подойдя к нему ближе, спросил:

– Ты на катере кем был?

Он, похоже, не понял вопроса. То есть смысл не дошел. Чтобы вывести немца из прострации, влепил оплеуху и повторил:

– Ты служил стрелком, рулевым, механиком?

Ага, дошло! Подняв голову, пленный залопотал, что служил механиком и на этой войне вообще никого не убивал. Только с двигателем возился и все. Он, мол, и до войны обычным рабочим был. А в тридцать втором даже голосовал за Тельмана и до сих пор сочувствует коммунистам. Меня откровения социально близкого гитлеровца совершенно не заинтересовали. Они, как в плен попадают, через одного рабочие да сочувствующие, только вот вспоминают об этом, когда нож возле кадыка оказывается. А до этого, суки, до последнего за оружие держатся… но вот то, что он механик, совершенно меняет дело. Во всяком случае сможет прожить подольше, если будет правильно себя вести. Так ему и сказал.

Поклонник Тельмана моментально согласился сотрудничать с русской разведкой и преданно уставился на меня, ожидая дальнейших приказаний. Но тут же припахивать вынужденного союзника я воздержался, а пока приказал Змею тащить сюда офицеров. Сам с мужиками устроил блицсовет. Первым высказался Хан:

– На катере, конечно, уйти можно будет чисто. И ноги сбивать не придется. По пути фрицев в комфортной обстановке допросим. Все равно в этом районе после сегодняшнего, – он кивнул на домики, – ловить уже нечего. Так прочесывать все начнут, что если мы даже сами себе могилы выроем, найдут, выкопают и допросят. Да и наших, если получится выручить, здорово будет…

– Ты что скажешь? – Я посмотрел на Леху.

– Поддерживаю Марата. Пока будем вниз плыть – потрошим офицеров. Когда дойдем до места боя, попробуем забрать разведчиков и уходить по протокам. Там черт ногу сломит, так что хрен нас отловят.

Надув щеки, я в задумчивости начал выдыхать. Ребят выручить – дело, конечно, хорошее. А если и нас хлопнут? Тогда выходит, что сразу две группы погибли зря. Хотя ночью сильно за нами не погоняешься… Даже если фашисты еще один катер вызовут, всегда можно будет просто к берегу пристать и его мимо пропустить. Масксеть-то снимать не будем, так что могут и не заметить. Особо ценных сведений у нас сейчас нет, а вот у диверсионной группы они вполне могут присутствовать. Их гонят с юга, причем приблизительно с того района, куда мы сами хотели идти. И район этот был – из перспективных. Один из пяти, где, по нашим прикидкам, можно мехкорпус разместить. Еще один мы сами осмотрели – там пусто было, так что, может, ребятам повезло…

Единственно, как с бойцами на берегу связаться? Они ведь в такой плавающий дар небес ни за что не поверят.

И что рация у них выключена, так это и к гадалке не ходи. Только нас увидят, моментально начнут войну на два фронта. Обидно будет им, доказывавшим, будто они все еще в конце тридцатых от своих пулю могли получить. М-мм… хотя на каждой плавучей лайбе рупор должен быть. Глядишь, докричаться и получится. Ну а на нет и суда нет… Не поверят, будем уходить сами, но уже с чистой совестью.

Тут притащили офицеров. Они уже очухались и семенили стреноженными ногами, подгоняемые тычками пацанов. Глянув на отсвечивающую наливающимися фингалами немчуру, сказал Козыреву:

– Ну что, Змей, сбылась твоя мечта. Хотел на лодочке покататься, вот тебе целый корабль. Плыви хоть до океана! – И, обращаясь к остальным, добавил: – Идем на катере. По пути допрашиваем офицеров. Если они что-то про африканских воинов знают, Балуев растягивает антенну и тут же дает доклад. Ну а мы просто уходим дальше, мимо боя и продолжаем колоть пленных. Если с офицерами выйдет облом, то пробуем подобрать ребят, которых возле реки зажали. Если не получится, то идем вниз по течению, после чего, под утро, высаживаемся на берег и рвем когти в сторону Грудовца. Там осмотримся и будем думать, что делать дальше. Ну что притихли? Грузимся!

Я махнул рукой, и все сразу зашевелились. Дернув за рукав намылившегося было уходить Пучкова, глазами указал на сидящего возле крыльца телефониста. Леха кивнул, доставая пистолет, а я, зацепив второго пленного, пошел к катеру. По пути к мосткам коротко обрисовал механику его дальнейшие перспективы. У морячка было два пути. Либо он нам помогает и у нас все получается, после чего простой германский рабочий получает пенделя под сраку и летит на свободу ясным соколом, либо у нас не получается, тогда разговоры о продолжении его жизни можно считать бессмысленными. Фриц при звуке тихого хлопка за спиной втянул голову в плечи и на полном серьезе пообещал молиться за нашу удачу, попутно прилагая все силы для ее осуществления. После чего воодушевленный перспективой дальнейшего земного существования, сопровождаемый Женькой, нырнул куда-то в нутро катерка.