Noir (СИ) - Сапожников Борис Владимирович

— Сейчас такое время, когда деньги на реализацию подобного проекта могут дать только военные.

Но Руфус словно и не услышал его. Он продолжал смотреть на кристалл и таинственную фигуру, заключённую в нём.

— Вы наблюдали за поведением объекта во время накопления энергии. — Руфус не спрашивал, он знал, что Легаре лично проводил наблюдения. Профессор просто не доверил бы это никому другому. — Что с ним происходило?

— Он открыл глаза, — ответил Легаре. — Точнее приоткрыл их, пока мы подавали энергию, а после снова «уснул». Мы используем этот термин за неимением лучшего.

— А что он такое? — задал Руфус вопрос, который вертелся у него на языке с того самого момента, как он вышел из кабинки лифта.

— Есть только одно предположение, — усмехнулся Легаре, понимающий, что Руфус отлично знает ответ на свой вопрос, — это один из Предтеч.

* * *

«Континенталь» занимал несколько этажей в большом здании вроде того, где держал свою контору я, только находилось оно в районе повыше. И тень от строящейся сверхпушки не падала на него большую часть дня. Сейчас это было едва ли не самым главным преимуществом в нашем урбе. Чудовищный ствол довлел надо всем, заставляя жителей и особенно гостей города то и дело коситься на него. Казалось, это покрытое паутиной лесов чудовище, растущее день ото дня, пожирает само небо, накрывая своей тенью на весь урб.

Будучи солдатом я насмотрелся на сверхпушки, однако столь чудовищного триумфа бесполезности, как то, что строилось у нас, мне видеть ещё не доводилось. Из него что, по альбийскому побережью палить собрались? Если судить по увеличивающейся длине ствола, видимо, так оно и было. Все готовились к грядущей войне как могли, и никто даже не пытался делать вид, что её можно избежать. Большие игроки в открытую грозили друг другу, устраивая учения морских и воздушных флотов, ну или строя такие вот суперпушки.

Перед дверьми здания организовали пропускной пункт. Ещё неделю назад о таких никто и подумать не мог, однако с тех пор произошло слишком много всего. К примеру, несколько взрывов в людных местах, за которые публично взял на себя ответственность некий Равашоль, представлявшийся едва ли не главой всех анархистов Аурелии. На воздух взлетели казармы ополчения, два полицейских участка, районное управление жандармерии и два кафе. По слухам, в кафе пытались арестовать идущих на дело анархистов, и те предпочитали взрывать себя вместе с окружающими, лишь бы не достаться в руки властям. Так что теперь по улицам урба разъезжали конные патрули, шагали наряды вооружённых пистолет-пулемётами жандармов, а на входах в крупные конторские здания полусонных вахтёров сменили крепкие ребята из частных охранных компаний. Ну и заграждения добавили, скорее для собственной уверенности, нежели для безопасности тех, кто трудился внутри.

Вход в здание, где располагался «Континенталь», стерегли двое крепких парней в полувоенной форме и с эмблемами самого детективного агентства на груди. Наш патрон был достаточно ушлым малым и успел подсуетиться. В первые же дни, что последовали за взрывами, когда в урбе царила форменная паника, он успел организовать частную охранную компанию под эгидой «Континенталя». Само собой, именно её бойцы охраняли теперь здание, в котором располагалось ведущее представительство детективного агентства. Судя по загару на лицах парней, оба успели не так давно послужить в Безымянном легионе, причём в африйских колониях. Пояса обоих оттягивали дубинки и расстёгнутые кобуры с пистолетами Лендера. Я недолюбливал их, предпочитал отечественному производителю заокеанского, считая, что ариши делают пистолеты куда лучше, чем кто-либо в Аурелии.

Я предъявил охранникам своё удостоверение, и меня пропустили без лишних вопросов. Внутри здания ничего не изменилось — всё тот же пустой холл и пять дверей лифтов, у которых постоянно толкутся люди. Те, кто проектировал это здание, то ли намерено поиздевались, то ли просто не могли подумать, что в урбе скопится столько народу, что пяти лифтов не будет хватать на всех. Одно хорошо — «Континенталь» оплачивал отдельный подъёмник для своих сотрудников, так что ждать мне не пришлось ни минуты.

Крепкий полуорк кивнул мне, когда я предъявил и ему своё удостоверение, и, закрыв дверь, дёрнул рычаг, установив его на самое верхнее деление короткой шкалы. Лифт плавно поехал. Мне оставалось всего несколько минут гадать, зачем меня вызвали в центральное представительство «Континенталя». Я подозревал, что это как-то связано с расследованием, которое я веду для инспектора надзорной коллегии Дюрана, но не мог взять в толк, что от меня понадобилось руководству. После Отравилля обо мне вообще редко вспоминали, словно я какой-то скелет в шкафу, по недоразумению ещё живой и довольно активный. Расследование шло, признаться, не слишком успешно, но очень сильно сомневаюсь, что меня сегодня выдернули сюда ради отчёта. Да и не имел я права никому ничего рассказывать, таковы были условия контракта, заключённого надзорной коллегией с «Континенталем». Отчитывался я одному лишь Дюрану.

Выйдя из лифта, я оказался в привычном коридоре с дверьми направо и налево. Это был верхний этаж из занимаемых агентством, и здесь располагались только разного рода управленцы и сам патрон — глава представительства «Континенталя» в нашем урбе. Именно к нему — в самый конец длинного коридора — мне и надо было. Я с уверенным видом, с каким обычно шагал по порту вечерней порой, прошёл до самой двери с посеребрённой табличкой, на которой витиеватыми чёрными литерами было выгравировано «Сириль Робишо».

Я без стука вошёл в приёмную патрона, где меня встретила очередная неизменно очаровательная секретарша. На сей раз с длинными тяжёлыми локонами, словно отлитыми из золота, и игривой родинкой, а может, и мушкой, на щёчке. Она улыбнулась мне с отработанной приветливостью, я ответил куда более искренней улыбкой.

— Вам назначено? — поинтересовалась секретарша.

— Само собой, — ответил я, без малейшей застенчивости разглядывая её грудь. — Патрон лично звонил мне и велел прибыть без задержек.

— Одну минуту, я уточню у мсье Робишо на ваш счёт.

— Будьте любезны, — расплылся я в ещё более широкой улыбке, и когда девушка поднялась и направилась к двери кабинета Робишо, добавил банальность: — Вам говорили, что ваши волосы как будто отлиты и чистого золота?

— Неоднократно, — был ответ, и я понял, что, в отличие от многих других секретарш Робишо, эта барышня точно знает себе цену.

Патрон менял их раз в несколько месяцев, я же так редко бывал в главном представительстве, что никогда не заставал за столом одну и ту же девушку.

Секретарша вышла из кабинета патрона меньше чем через минуту.

— Мсье Робишо ждёт вас, — пригласила она меня войти. — С нетерпением.

— Как это мило с его стороны, — буркнул себе под нос я, однако почти уверен, девушка услышала мои слова, и улыбка её стала немного менее наигранной.

Если не знать, кто перед тобой, то Сириля Робишо легко можно было спутать с бухгалтером. Одевался он всегда с показной скромностью, не носил при себе оружия, кажется, даже когда был детективом, как я. Внешностью Робишо обладал самой неприметной, что помогало ему в работе. Успехи, трудолюбие и железная хватка — девиз «Континенталя», и Робишо обладал всеми этими тремя качествами, что позволило ему подняться до патрона регионального представительства. Робишо люто ненавидел Михаэля Молота, ведь последнего ни разу не удалось поймать за руку на махинациях или шантаже клиентов, а меня держал, несмотря на просрочки в оплате взносов, только из-за дела в Отравилле. Разыграв эту «кровавую резню», как козырную карту, вынутую из рукава в нужный момент, Робишо и сумел добиться нынешнего положения, и потому, видимо, считал себя чем-то мне обязанным.

— Проходи, садись, — кивнул патрон вместо приветствия. — Выпить не предложу — рановато.

— А что, хочешь огорошить меня такой новостью, что на сухое горло она не пойдёт?