Вихри Валгаллы - Василий Звягинцев

Стало невыносимо грустно, как в тот день, когда на его глазах рушили чугунной бабой дом, в котором он прожил с рождения до семнадцати лет, и в клубах известково-кирпичной пыли вдруг раскрылись на всеобщее обозрение стены родительской квартиры, оклеенные выцветшими бело-зелеными обоями…

Ладно, еще не вечер, и неизвестно, сколько ему придется прожить здесь снова. Помня, сколь опасная фауна обитает в окрестных лесах, да теперь, вдобавок, сильно осмелевшая, Андрей открыл шкаф и снял с крючка все так же висевший там автомат «узи», тот самый единственный ствол, с которым они совершили первую вылазку на Валгаллу. Сейчас уже и не оружие, а музейный экспонат, свидетель и факт истории… Когда Левашов, экспериментируя со своей кустарной аппаратурой, что-то включил, повертел грубые бакелитовые верньеры от старого радиоприемника «Бляупункт» и из московской квартиры открылась дверь в иной мир, неизвестно где расположенный, и оттуда потянуло теплым, пахнущим цветами и лесом ветром, а на затертый ковер упал луч чужого жаркого солнца…

Новиков передернул затвор, проверяя наличие патрона в патроннике, сунул под ремень запасной магазин, вышел в коридор.

Отворяя дверь в комнату Ларисы, он испытал некоторую неловкость. Рыться в гардеробе чужой женщины, и без того испытывающей к нему не слишком тщательно скрываемую неприязнь… Словно бы она могла застать его за этим занятием и брезгливо поджать губы: «Я так и думала! Что еще ждать от этого типа…»

Проще было бы зайти к Ирине, но у нее с Сильвией слишком разные фигуры.

Андрей хмыкнул удивленно. Что-то его стали рефлексии одолевать. Будто не на год назад он вернулся, а на двадцать. Да так оно, впрочем, и есть. Он сам тогдашний казался себе теперь совсем юным, наивным парнем…

Заглянув в двустворчатый платяной шкаф, Андрей присвистнул от неожиданности. Действительно, странная девушка Лариса, подруга Олега Левашова. Изображала из себя этакую аскетически-хиппующую личность, равнодушную к собственной внешности и предпочитающую любым нарядам добела застиранные джинсы и маечки в обтяжку. И здесь, и в Замке. Демонстративно и как бы в упрек своей слегка ошалевшей от неограниченных возможностей подруге Наташе. А сама, оказывается, отнюдь не брезговала преимуществами ситуации, в которой оказалась в общем-то случайно. Шкаф был буквально забит изысканнейшими туалетами лучших западных фирм. А на подоконнике Андрей увидел груду толстых глянцевых каталогов Неккермана и Отто, в которых она и выискивала образцы для репликатора.

Нет, у нее не только с нервами, но и с головой не все в порядке, подумал Новиков. Какой-то психопатический синдром, как у старой девы, яростно пропагандирующей пуританскую нравственность, а по ночам смакующей порнографические журналы. Для чего она копила это барахло? Разве от предчувствия, что сказка, в которую она попала, скоро кончится, так же внезапно, как и началась, и хоть это удастся забрать в прежнюю нищую жизнь. Своего рода ленинградский блокадный синдром, но в применении к вещам, а не продовольствию.

Пожалуй, все эти платья и костюмы, больше подходящие для балов-маскарадов и кремлевских приемов, чем для повседневной носки, Сильвии здесь не пригодятся. Хотя вот… Среди шелков, парчи и прочих кристаллонов (Новиков слабо разбирался в этих галантерейных тонкостях) он увидел тоже шикарный, но по крайней мере брючный костюм из мягкой жемчужно-серой замши. Если не бояться испортить его великолепие в нынешних полупоходных условиях, вполне подойдет. А в комплект к нему обнаружились в груде обуви и красивые, на низком, почти мужском каблуке коричневые сафьяновые сапожки с голенищами выше колен. Слегка не в тон по цвету, но по жесткой траве и по лесу ходить куда удобнее, чем в кроссовках.

Костюм и сапоги он бросил на кровать, а в бельевое отделение только заглянул, не желая ощутить себя фетишистом. Уважающему себя мужику рыться в трусах и бюстгальтерах чужой бабы… Тут уж Сильвия пусть сама разбирается, среди полусотни нераспечатанных целлофановых коробок что-нибудь найдет. Интересно, а Олег знал о тайных наклонностях своей подруги или она и от него таилась?

Решив отложить подробную рекогносцировку дома на потом, Андрей сбежал вниз.

Сильвия терпеливо ждала на крыльце и меланхолически следила за искрящейся солнечными бликами, подернутой мелкой рябью поверхностью реки.

«Все ж таки очень красивая дамочка, — опять подумал он. — Везет мне на приключения. Трудновато будет удержаться от соблазна».

— Соскучились, леди Спенсер? — с прежней легкой иронией подчеркивая титул, спросил Андрей, остановившись у нее за спиной.

— Отнюдь, — повернула голову и посмотрела на него снизу вверх Сильвия. — Я привыкла к одиночеству. Наедине с собой мне никогда не скучно.

— Как говорил Хайям: «И лучше будь один, чем вместе с кем попало». Так?

— Хайям часто говорил умные вещи. Или ты хочешь, чтобы я подтвердила его правоту в данном конкретном случае?

— Ладно, один-один, — подмигнул ей Новиков. Ему вдруг стало легко и даже весело. А чего, собственно, грустить? Война продолжается, господа, война продолжается!

— Пойдем со мной. Я там кое-что подобрал. А не понравится — найдешь что-нибудь другое.

— С удовольствием. А автомат к чему? Мне считать себя по-прежнему военнопленной?

— Исключительно в рассуждении неизбежных на море случайностей. Тут такие монстры попадаются. Суперкоты, к примеру. Так что от прогулок в одиночку, да еще после захода солнца, настоятельно предостерегаю.

Ему пришлось подождать минут пятнадцать-двадцать, пока она переодевалась. Несоразмерно долго, но Сильвия, похоже, не доверяя его вкусу, решила перемерить полгардероба. Из-за неплотно прикрытой двери доносились шуршание, шелест, щелчки замков и застежек… Андрей вдруг ощутил недоумение и тревогу, как всегда, когда что-то в себе не понимал. Ведь не семиклассник он, чтобы возбудиться лишь от звуков «заочного стриптиза»? Однако… Обычно он умел держать себя в руках и в гораздо более рискованных ситуациях, а сейчас ему неудержимо захотелось оказаться в комнате. Или даже лучше в щелку двери заглянуть…

С усилием подавив это странное желание, Андрей решил осмотреть соседние помещения Форта. Его не оставляло опасение, что за время их отсутствия в доме могла поселиться какая-нибудь хищная тварь. Или, к примеру, змеи наползли… Таковых не обнаружилось, зато он еще раз убедился, сколь многого не знал о своих друзьях и подругах.

У колонистов не принято было заходить в личные апартаменты друг друга и здесь, и на пароходе. Вся общественная жизнь протекала в библиотеке, столовой, гостиных, холлах и на открытом воздухе, самой собой. А при ограниченности размеров их компании и неопределенности срока, который они обречены были провести вместе, полная закрытость частной жизни и возможность абсолютного уединения только и гарантировали от нервных срывов.

И вот сейчас Андрею открывались любопытные штрихи и детали, дающие психологу пищу для размышлений.

Конечно, его открытия не относились к Шульгину и Левашову, которых Андрей знал с детства, но о Берестине, Воронцове, Наталье Андреевне он свои представления расширил. Странно звучит после года очень тесного знакомства, но тем не менее…

— Андрей, куда ты пропал? — наконец позвала его Сильвия из коридора. Новиков увидел ее в новом наряде и, не лицемеря, словами и мимикой выразил свое восхищение. Она все же не нашла ничего лучше того, что он ей предложил. Костюм Ларисы, явно ни разу не надеванный, пришелся аггрианке удивительно к лицу. Правда, формами она была немного попышнее, но от этого жакет и брюки сидели на ней даже соблазнительнее. И вообще новый наряд ее преобразил. Она стала похожа на Миледи из «Трех мушкетеров» в исполнении Милен Демонжо. Была такая до невозможности эффектная французская актриса в шестидесятые годы. Ребята по десять раз смотрели фильм только из-за нее, а уж девчонки…

— Теперь предлагаю отобедать чем бог послал. Припасов у нас здесь достаточно, насколько я помню. Кстати, поясни, складывается впечатление, что здесь прошло никак не больше недели после… ухода Сашки с Олегом. А на самом деле?

— Попытаемся вместе разобраться. Только сначала все же веди меня к столу, я тоже проголодалась. Зверски.

На кухне Андрей растопил печь, наскоро приготовил из полуфабрикатов и консервов обед, а точнее, и обед, и ужин вместе, потому что ели они, по субъективным ощущениям, не меньше двух суток назад.

Накрывая стол, Новиков вновь процитировал любимую фразу из кулинарной книги Елены Молоховец: «Если к вам пришли гости, а у вас ничего нет, пошлите человека в погреб, пусть принесет фунт масла, два фунта ветчины, дюжину яиц, фунт икры, красной или черной, etc. и приготовьте легкий ужин по следующему рецепту…»