По грехам нашим. Книга 4 (СИ) - Старый Денис

Ярославу нечем было крыть, так как мордва действительно вела себя враждебно, а булгары и сами пошли на разрыв отношений. Даже по некоторым данным готовился большой набег на Русь со стороны южного соседа, не без подстрекательства тех же булгар. Так что наличие большого монгольского войска на границах с Русью было, как это ни странно, выгодно княжеству. Надо быть глупцами идти на Русь, когда возле твоих границ стоит другой враг.

Но то слова, которые лишь сотрясение воздуха, а на деле монгольские воины в стольном граде. Заинтересованные люди умели считать, и не были беспечны. Всего моголов было больше трех сотен воинами. Если к ним присоединятся еще ратные люди бояр-бунтовщиков, то воинство может составить больше пяти тысяч ратных, что равноценно противостоящим княжьим силам, но дружина не сконцентрирована во Владимире, многие отправились на свои земли, или в иные города. При грамотной операции, к примеру, сожжение княжьих ратных отроков в одной из казарм для неженатых, - перевес будет уже на стороне бунта.

Еще одной странностью в общении с посольством стало требование отпустить боярина Корнея к монголам. Послы утверждали, что Субедей-богатур был так впечатлен молодым человеком во время общения с боярином и хочет еще раз с ним поговорить. Понятно было, что Корнея нельзя было отправлять к монголам. Ярослав понимал, что боярин являлся носителем таких тайн и секретов, без которых говорить о возможности противостоять, все более осязаемой угрозе нашествия степняков, нельзя. Великий князь даже опасался сообщать Корнею о требовании посольства, которое все более настойчиво уже не просило, а требовало встречи с боярином. Опасался князь своеволия боярина, который, пусть и был верен княжеству, но своеволие, странное, непонятное для князя, имел. Вот и не бунтарь, а волю княжью за просьбы принимает. Исполняет их, но так, как будто сам принял решение.

А потом последовала череда встреч бояр владимирских между собой. Сначала никто не предал значению, что бояре все чаще решили навещать друг друга, но, когда эти встречи стали массовыми и организованными, стал понятен и масштаб творящегося.

Ярослав тогда еще удивился, что объявление первого сбора-смотра посошной рати прошло без серьезных возмущений. Практически все владимирские бояре стали размещать в своих поместьях боевых холопов, число которых явно превышало требуемое по указу князя. И сейчас, когда только что вернувшийся из Переславля, Нечай докладывал, Ярослав понял, что сам угодил в ловушку. Бояре, под предлогом посошной рати стягивают в стольный град верных им людей с поместий, вооружают их, тренируют.

- Сколько у заговорщиков ратных? – перебил доклад Нечая Ярослав.

- То не ведомо, великий князь, у каждого боярина не меньше, чем три сотни ратных, також есть сотники, что служили Юрию, таких три, - перечислял Нечай под удивленные взгляды великого князя.

- Во Владимире нынче четыре тысячи ратных, что могут меч на меня поднять? – вдруг осознал великий князь угрозу.

- По боле буде, Ярослав Всеволодович, по боле, - встрял в разговор воевода Воеслав. – Яко я мыслю, пять тысяч ратных, також у граде вельми много ватаг татей стало, стража не справляется.

- Пять тысяч ворога, а дружины у граде токмо тысяча, - задумчиво произнес Ярослав, но после встрепенулся. – А посошные рати бояр Суздаля, Ростова, иншах градов?

- Рати у градах смотры почали, токмо нет веры в то, что те ратники станут на нашу сторону. Отступники простят брата твого Ивана сесть на стол великокняжеский, - огорошил еще одной новостью Нечай.

Князь сразу не ответил, взялся левой рукой за голову и прорычал. Этот рык был вызван как горечью от ситуации, так и резко кольнувшей болью в раненном правом плече. Князь был готов терпеть физическую боль, но вот осознание того, что родной брат может пойти против него, кололо сильнее.

- И дал добро Иван, и яко же брат мой Святослав? – спросил князь, готовясь услышать худшее.

- Святослав послал гонца, что он твой служка, а Иван аще мыслит, добро не дал, - ответил Нечай, потом задумался и продолжил. – Разумею я, великий князь, что с Иваном треба говорить, я слажу так, что вон пойдет на мордву, пусчай порезвится в сечи.

- А, может, и треба было принять наряд монголов? – сказал Ярослав, показывая «якобы» свою слабость.

На деле же он проверял решимость своих людей идти до конца. Великий князь наблюдал за недоуменными переглядываниями Нечая и воеводы Воеслава.

Монголы бунтовщикам, но так, чтобы и князь о них знал, предложили условия, по которым Русь давала две тысячи ратников в войско степняков, ежегодно должна была отправлять каждого двадцатого ремесленника в рабство к завоевателям, давать двадцатую долю всех доходов Руси. Условия, не такие уж и суровые, если посмотреть на то, что монголы обещали защищать русскую землю от любых посягательств, а еще и не собирались менять правителей на Руси. А церковь вообще обещали поощрять и поддерживать, опасаясь «воевать» с Богом, который покровительствует русской земле.

Когда ранее принятое решение сопротивляться было поставлено под сомнение мягкими условиями от монголов, дошло-таки до серьезного обсуждения вариантов. Ярослав понимал, что пусть и с потерей репутации, но он сможет при поддержке монголов стать полноправным хозяином Руси. Отдавать же всего двадцатую долю от всех доходов, при этом получить военную поддержку, способную покорять и принуждать – да те же европейские короли без раздумий согласились на подобные условия. Да и Ярослав так же был готов соглашаться, но великий князь видел, что именно могут сделать со степными всадниками унжанские пушки. А если есть реальный шанс победить, что зачем те самые монголы, которые и обмануть могут.

Долго шли споры в княжьих палатах о предложении монголов, особенно после доклада разведчиков, которые сообщили о больше чем ста тысячах воинов уже исполченных степняками. Такого числа никто из приближенных Ярослава представить не мог. Вероятно, если бы не разговоры с боярином Корнеем, Ярослав бы принял предложения, с вероятностью повоевать в Европе с помощью степи, но боярин много говорил о постепенном упадке ремесла, как и престижа и чести на Руси. Это была рабская доля, когда ждешь, что еще придумает завоеватель, а на Руси рабов нет. Да и из головы не выходила народная мудрость про волка, которого пригласили в курятник присматривать за курами. Но какие интриганы все же эти монголы?! Так ловко сеют смуту в голову.

- А выйдет то, что измыслили сладить с татарвой? – спросил великий князь, который до сегодняшнего разговора не верил, что придется реализовывать сложный план, придуманный еще полгода назад. Воин по натуре, Ярослав не хотел до последнего зависеть от хитростей, ему было бы легче принять бой, пусть и с малыми силами против многих тысяч.

План, который был придуман Нечаем после первых известий о заговоре бояр, подсказал хитроумный новгородец Семьюн. Еще в процессе заключения мира и договора с Новгородом после изгнания из него шведов, Нечай сошелся с главным послом новгородцев. Это был хитрый, прирожденный интриган. Именно Семьюну удалось, правда, с подсказки боярина Корнея, поднять новгородцев на восстание, создать условия, по которым шведы не смогли организовать сопротивление. Сейчас же Семьюн сам вызвался быть одним из заговорщиков.

Нечай докладывал великому князю, что далеко не все бояре довольны условиями для заговора. Есть и те, кто вообще не имеет желания вставать против князя. Последние ждали активности от великого князя, чтобы сразу же примкнуть к нему, вот только пока Ярослав не предпринимал никаких действий. Так многим казалось, что он бездействует, на самом же деле, работала коварнейшая связка Нечая и Семьюна. А эти ухари на многое способны по отдельности, но вместе и папу римского в православие перекрестят, если такая задача появится.

На сегодняшний день есть уже шесть бояр, которые стали заговорщиками внутри заговора. Главным в этой группе стал, после долгих уговоров, уважаемый в боярской среде Радим. Эти «контрреволюционеры» и собираются, при начале активных действий великого князя, ударить в спину остальным, тем более, что только Радим стянул во Владимир и его предместья больше пяти сотен ратных людей, да и среди ратников, служивших Юрию он имеет большие связи.