Обещай себе жить без драм - Анна Беляева

Вернулась их королева раскадровки к полуночи. Заострившаяся от того, чем ее встретила Москва. Проходя по кухне, автоматически положила Дане на плечо руку и потрепала коротким движением. Он успел поймать ее ладонь на взлете и, заглянув в глаза, спросил:

– Все нормально?

– Более или менее!– улыбнулась остатками внутреннего света женщина.– Кофе хочу.

– Ночь на дворе, а ты кофе пить,– Даниил не отпускает ее запястье, счастливый, как щенок, в дом которого вернулась любимая хозяйка.

– Все равно бессонница,– отмахивается Марина,– хоть нормальной работой займусь.

Звякает посудой, ищет кофе. Случайная “семейная сцена”. Так успокоительно и хорошо, что в этом состоянии жаждется потонуть. В мяте, цитрусе, цветах, запахе кофе.

– Иди-ка ты к себе. Отдыхай!– Даня, вынимает из рук женщины ложку и пакет с кофе.– Я тебе принесу твой кофе в комнату.

В ответ еще раз его потрепали по плечу, одарили утомленной улыбкой и негромко обрадовали:

– Ты мое счастье!

– Сама ты… счастье,– пошутил оператор и занялся ночным кофе.

Душа пела, танцевала что-то томное и страстное. И нежное. И любящее. Танец был красивым, сложным, "почти гениальным". Наполненным кофейным ароматом.

За то время, что он возился с кофе она успела сходить в душ и переодеться в мягкое-домашнее, так что “семейственность” ночной встречи стала еще осязаемее.

От вкуса кофе женщина чуть заметно скривилась:

– Вкусный, но у меня кофе уже в затылке плещется,– пояснила свою реакцию Дане.– Боже, прими за лекарство.

– Тебе бы все же поспать, а?– снова предлагает мужчина.

– Неплохо бы, конечно,– соглашается Исаченко.– Но меня пока штормит нашим руководством. Буду направлять шторм в созидательное русло. Если повезет, часа через два успокоюсь. Еще успею поспать.

Сильная слабая женщина. Даня тихонько поправляет падающую ей на глаза прядку густых медовых волос. Забирает чашку с кофе, отставляет в сторону и прижимается к губам поцелуем.

Она неожиданно сразу сдается и приникает к нему. То ли успела что-то решить про них, то ли просто от усталости поддалась единственному простому и созидательному порыву.

В комнате горел яркий свет, тела в нем отливали легкой белизной дневной лампы. Мужчина вел танцевальную партию любви, женщина следовала, добавляя красок в простые движения жизни. Когда замирала пальцами на его груди, обхватывала ладонями бицепсы на сильных плечах. Притормаживала бедрами, прижавшись к направляющему ее телу. Чувствовала губами соль и горечь. Кружила языком. Скользила сначала вниз вдоль, потом руками от колен до ягодиц вверх. И все это время губы ее дразнили и баловали. И мстил он ей так же безостановочно и требовательно, радуясь ярком свету, при котором ничего нельзя было скрыть, ни физически, ни душевно. Ни нервно сжимающихся пальцев, когда он входил, ни приоткрытых губ, закусываемых в такт нарастающему желанию, ни широко раскрывшихся глаз с полностью потерявшейся в зрачке радужкой за секунду до того, как она вздрогнула и низко застонала в освобождающем наслаждении. Он спешил за ней в собственный финал, чтобы уткнуться носом в шею и добирать любви, приходящей следом за страстью.

На прощание, покидая ее тело, оставляет влажную дорожку поцелуев от ключицы до вершинки груди. И идет выключать свет. Во-первых, чтобы она все-таки уснула; а во-вторых, чтобы не смотреть в ее честные глаза своими глазами предателя.

Вернувшись, прижимает крепко расслабленную теплую женщину и приказывает:

– Спи!

Долгий вздох. Ответные объятия. И тишина, в его половине ночи разъедаемая ржавчиной лжи.

Фатума план утрачен

С новыми – не забыться,

Новых – не полюбить.

Мне без тебя не сбыться.

Мне без тебя не быть.

В. Полозкова

Второе утро он выбирается перед рассветом из теплой постели, где оставляет теплую женщину досыпать. И все прошлый день внутри плескался покой, то накатывая прибойной волной, то откатывая. Все было правильно. Он это чувствовал. Здесь. С ней все было правильно.

Именно поэтому Даниил сегодня с утра пораньше собирается ехать в Москву. Все-таки закончить неправильное, чтобы осталось лишь верное. Он, конечно, скотина, но не полная. Еще можно все исправить так, чтобы звезд встали верно для них с Маришкой и не мутилось будущее ошибками.

Хватает телефон, в который уже больше суток не заглядывал даже. Сбегает к автомобилю. И отъезжает по направлению столицы. Всего через час, час с небольшим он окажется дома, а через три часа, пусть – четыре, будет решено и определено будущее. Девушки в нем нет.

Ее, конечно, жалко. Жалко, что он ввязался в эти отношения, зная, что привязан совершенно к другой. Его, само собой, не украшает. Ну, так тем более, отлично, что придет и отпустит неплохую девушку искать свое счастье.

Паркуется возле дома и полубегом поднимается на этаж, игнорируя лифт. Не такая уж у него плохая форма, почти не задохнулся, забегая на двенадцатый. Ключ в замок. Ну вот, родная прихожая, которую еще мама с папой делали. И зачем этому ремонт? Ладно, да, дерет кошка обои. Обои-то, наверное, и стоит поменять, а больше – зачем?

Дома тихо. Оно и понятно. Семь утра всего. Нормальные люди спят, максимум начинают просыпаться. Заглянул в комнату. Никого. В спальню – аналогично. Даже в душ – и там пустота. Неужели молитвы могут сбываться вот прямо так: ррраз – и девушка исчезла, как и не было. Он, конечно, романтик и много во что верит, но не в такое.

Открывает наконец-то сообщения в мобильном. Сколько же всякого насыпалось-то за пару дней. Листает чат с девушкой. В основном ее изумление, что Шмелев пропал куда-то, возмущение, что ей нужно посоветоваться по дизайн-проекту, а в конце предупреждение – ее не будет дома до послезавтрашнего утра, то есть до завтрашнего уже. Работа. Выездной репортаж. Вот и поговорил! Да что ж за судьба-то такая?! Ну, не смской же ее бросать?!

Быстро пишет в чат:

– Надо поговорить. Как вернешься, приеду!

В ответ тишина. Либо еще спит, либо уже на работе. Мужчина тут же переключается с чата с девушкой на совершенно другой. И слова туда отправляет совершенно другие. И настроение. И обещает вернуться и привезти того, чего она хочет.

Второй чат еще тоже спит. Пусть отсыпается. Ей полезно.

Спокойно забирается в собственную ванну, расслабляется, чуть не засыпая. Впереди день покоя и домашней тишины. Может, с друзьями куда-нибудь завалиться? Не хочется. Он бы пошел к школьной подружке Даше, но слушать о ее очередной попытке избыть сто лет как почившую