Северянин (СИ) - "Nnik"

          — Норд, ты чего такой вялый?

          — Не знаю. Просто спать хочу.

          Торвальд отложил мешок и сел рядом с другом. Отвел волосы с его лица и приложил ладонь ко лбу.

          — Не горячий, но бледный ты что-то. Не заболел?

          — Вот еще глупости! — Норд решительно оттолкнул руку Торвальда и поднялся, тряхнув головой, чтоб согнать сонливость.

          — Может, не поплывем? — на всякий случай спросил Торвальд.

          — Я же сказал: все в порядке.

          Норд и так чувствовал себя неловким и слабым рядом с викингами, хотя год тренировок и сильно уменьшил разрыв в силах. Но еще и болеть, он себе позволить не мог. Да и к тому же, что он, девица, что ли, чтоб от каждого чиха зарываться в одеяла и начинать пить глупые настойки? Норд — мужчина, воин. И держать себя должен соответственно.

          — В порядке, так в порядке, — Торвальд вернулся к сбору вещей. — Скажи-ка, что думаешь о Торкеле?

          — Хитрый, пронырливый. Любит с людьми играть.

          — Считаешь, ему что от Олафа надо?

          Норд покачал головой:

          — Нет. Он хоть Трюггвасона и задирал, только планы у них, по-моему, общие.

          — Общие? — Торвальд поднял на Норда полный удивления взгляд.

          — Угу. Торкель вроде и злил Олафа, но и его же слова толкали Трюггвасона к действиям. И еще вопрос, кто из них от сотрудничества большую пользу извлекает. Вот помяни мое слово, скоро что-то начнется. Этот поход — так, не то маскировка, не то развлечение.

          — Начнется? Хм… не знаю.

          — И, знаешь, что я думаю? Вот для этого самого Олаф нас к себе и взял.

          — Тор всемогущий! Ты вообще о чем?

          — Я же говорил, — спокойно продолжил Норд, — Олаф просто так ничего не делает. Заметь, он меня не только мечом махать учил.

          Торвальд нахмурился.

          — Может, ну его. Уйдем?

          — Снова в болота потянуло? На вонючую утятину и к гадам кусачим? Нет уж. Поглядим сперва. Может, еще и сами что выгадаем.

<center>***</center>

          Норд сидел в своем излюбленном месте на носу драккара. Если в бою он уже успел стать частью отряда, воином наравне со всеми, то к веслам его по-прежнему не пускали. А он не сильно и расстраивался. Ему хватало и тех мозолей, что появлялись на ладонях от рукояти меча. Но наблюдать за гребцами ему нравилось. Слаженная работа десятков сильных мужчин, двигающихся как единое могучее существо, восхищала его. Но сегодня размеренные шлепки весел о воду нагоняли сон, а легкая качка заставляла бунтовать желудок. Норд бессильно провел ладонью по лбу и потянулся к фляге с водой.

          — Держи, — на плечи Норда упало тонкое шерстяное одеяло. — Я заметил, ты вечно мерзнешь.

          — Спасибо, — Норд улыбнулся Олафу и сделал глоток.

          — Чего не веселый такой? — Норд пожал плечами. — Ну, ничего. Завтра развлечешься. И золота, и девок добудем. Ты ж небось к англичанкам привычен, а наши женщины не в радость тебе?

          Краска залила лицо и шею Норда. Вопрос Трюггвасона смущал и гневил. К убийствам Норд относился спокойно. Когда-то ему казалось, что отнять жизнь — это страшно. Но когда его клинок впервые проткнул грудь врага, и теплая вязкая кровь потекла по его руке, он не испытал ничего. Не было ни страха, ни отвращения, ни ликования. Простое действие. Как свернуть шею попавшей в силки утке.

          Но насилие все так же вселяло в Норда ужас. Глядя на испуганных женщин в разграбляемых поселениях, Норд видел искаженное мукой лицо девушки из Ипсуича. Останавливать викингов, решивших порезвиться, было бессмысленно, и Норд старался просто спрятаться от боли, накрывавшей деревни и городки, рядом с Торвальдом. Норд уже убедился, что друг может разгонять холод не только телесный. Порой Норду казалось, что Торвальд может укрыть от любой беды, защитить от чего угодно. Он, конечно, осознавал, что это лишь глупый морок, иллюзия. Но, наверное, каждому человеку нужен кто-то, в чьи силы веришь бесконечно, вопреки законам мироздания.

          — Бледный ты что-то, — присмотревшись, удивился Олаф. — Укачало? Так до Норвегии ж доплыл, и ничего. И обратно. Да и вообще, столько плавали.

          — Нет, не укачало, — Норд снова приложился к фляге, — просто не выспался.

          Олаф недоверчиво поджал губы.

          — Тогда подремли, покуда время есть.

          Норд рассеянно кивнул и приложил ко лбу прохладную флягу. Прикрыв глаза, он прислонился к дереву палубы и действительно провалился в сон:

<i>          Серую вязкую дымку тумана наполняли тихие шорохи и скрипы. Собственные шаги казались Норду непомерно громкими среди этого темного моря. Подняв руку, он попытался рассмотреть пальцы, но пелена скрывала от Норда даже собственное тело.

          Норд хотел было вскрикнуть, но испугался. Он опасался привлечь к себе излишнее внимание или, напротив, вовсе не услышать своего голоса. Шевелиться было тоже страшно, но оставаться неподвижным казалось еще опаснее.

          Норд медленно, крадучись, двинулся сквозь туман. Постепенно шорохи стали громче, и к ним прибавились плач и стенания. Источник звука неумолимо тянул к себе. Норд пытался остановить непослушные ноги, но они упорно вели вперед.

          Вдруг туман рассеялся, и Норд оказался стоящим на краю скалистого обрыва, возвышающегося над обширной серой долиной.</i>

          — Норд. Норд! — резкое, словно первый глоток воздуха после длительного погружения, пробуждение оставило непонятный кошмар в мире грез. — Проснулся?

          Оглядевшись, Норд понял, что драккары уже идут по руслу реки, значит они почти на месте.

          — Я долго спал?

          — Спал? — с сомнением протянул Торвальд. — Скорее, метался в горячке. Ты бледный. И пот на лбу, — Норд удивленно провел тыльной стороной ладони по лицу, а взглянув на нее, увидел влагу.

          — Долго еще плыть?

          — Нет. Уже скоро.

          — Хорошо, — Норд устало сдавил виски, пошарил подле себя и рассеянно спросил: — Где мой меч?

          — Я прибрал. На корабле останешься.

          — Отдай.

          — Норд, да на тебя смотреть страшно!

          — Не смотри. Только оружие отдай.