Звук снега - Кэтрин Кингсли

– Скажите мне, миссис… ээ… няня, – начал он, направляясь к женщине, которая разглаживала еле видимые складки на фартуке, – как вел себя сын в мое отсутствие?

Задавая вопрос, Гай сопроводил миссис Лоппит в детскую спальню и, войдя следом, закрыл дверь.

– О, сущим ангелом, милорд. Он все делал именно так, как ему говорили, никаких проблем. О, в первые дни случались и приступы плача и вспышки злости, но сейчас это все в прошлом. Твердая рука – вот что нужно было его маленькой светлости, чтобы встать на путь истинный.

– Твердая рука? И насколько же должна быть тверда эта рука? – поинтересовался Гай нейтральным тоном.

– Настолько, чтобы это было понятно маленьким мальчикам. Совсем ни к чему позволять им думать, будто они могут заниматься всякой ерундой, а к подобным занятиям их тянет постоянно. Но как мы с вами говорили, милорд, четкое соблюдение правил, жесткий распорядок дня превращают совершенно развязанного мальца в маленькую кроткую овечку.

– Пожалеешь розгу – испортишь ребенка. Такова философия воспитания? – спросил Гай, стараясь не выдать нарастающее раздражение.

– Вы поняли меня абсолютно правильно, – ответила няня с самодовольной улыбкой. – Нет ничего страшного, если ради быстрого исправления проказника его руки и, прошу прощения, спина пораньше узнают вкус розог.

– О! – не удержался от восклицания с трудом сдерживающий гнев Гай. Пороть его ребенка? Никто не имеет право делать это. Никто! – Полагаю, я вас прекрасно понял, – продолжил он спокойно, решив выудить какие-нибудь подробности того, что здесь происходило. – А не расскажите ли вы мне о других методах, которыми вы пользуетесь? Совершенно очевидно, что они весьма эффективны.

– Благодарю вас, – произнесла миссис Лоппит, чопорно улыбнувшись. – Хорошо, позвольте подумать… Вот, например. Была такая проблема – его маленькая светлость периодически вставал по ночам с кровати. А ведь удерживать детей в постели весьма полезно – это предупреждает возможные проказы и приучает к мысли, что постель есть постель и думать о чем-то кроме сна в ней недопустимо.

– Вы хотите сказать, что… что вы привязывали его к кровати?

– О да, милорд. Видите ли, этот способ позволяет еще и быстро отучить мочиться под себя по ночам, – с видом мудреца сообщила она. – Да, у меня была и такая проблема с его маленькой светлостью. Однако несколько ночей, проведенных в собственных испражнениях, и порция розог утром достаточно быстро избавили его от этой привычки.

Гая слегка замутило, пальцы опущенных рук непроизвольно сжались в кулаки. Он не верил своим ушам. Ребенка всего пяти лет от роду сечь розгами? Привязывать к кровати и заставлять по нескольку часов лежать в собственных испражнениях? Боже правый, удивительно, что бедный Майлз не всадил в эту женщину нож. Сам лорд чувствовал, что вполне мог бы сделать это.

– Спасибо, – сказал он тоном таким же холодным, каким вдруг сделалось его сердце. – Вы рассказали мне все, что я хотел узнать.

– О, не за что, милорд. Это столь необычно для отца – проявлять такой интерес к ребенку, который, скажем, в силу возраста подходит только для детской. Но я не из тех, кто настаивает, чтобы родители держались подальше от воспитания. Уверена, что мальчик рад вас видеть после долгой разлуки.

– Что ж, а я уверен, что для него будет лучше, если он больше никогда не увидит вас. Значит так, вы собираете свои вещи и в течение часа покидаете этот дом. И не ожидайте от меня рекомендательного письма, мадам.

Миссис Лоппит уставилась на него, раскрыв рот.

– Но, милорд, вы… Я… Я делала именно то, что вы от меня требовали! Я сделала из вашего сына великолепно ведущего себя ребенка, который никогда не скажет чуши, который…

– Который вообще не говорит, как я сегодня понял, – перебил ее Гай. – Это вы считаете великолепным поведением?

– Это… Это все из-за той женщины, да? Вы уже успели наслушаться от нее разных историй. Поверьте, милорд, все это ложь. Контессе просто не нравится, когда ей отказывают в чем-нибудь. Но если бы я поддалась на ее постоянные требования, она бы быстро избаловала его маленькую светлость и свела бы на нет все результаты моей отличной работы. Я абсолютно уверена в этом! Кстати, я точно следовала вашим инструкциям, сэр. Вы же сказали, что не хотите, чтобы вашего сына баловали, что нужно приучать его к дисциплине. И это именно то, что я делала!

– Я хотел, чтобы ребенок ощутил упорядоченность и постоянство в своей жизни. Хотел, чтобы он после потери матери вновь почувствовал женскую заботу. Я не просил, чтобы вы превратили его в деревянную марионетку на веревочках, которая двигается только тогда, когда за них кто-то дергает, – продолжил он, уже почти не сдерживая гнев. – И уж точно я не просил издеваться над ним днем и ночью!

– Но я… Я… Ох! – только и сумела произнести миссис Лоппит, прежде чем залиться слезами, которые принялась аккуратно вытирать квадратным куском материи, извлеченным из кармашка фартука. – Мне следовало ожидать чего-то подобного, никак не меньшего, – всхлипнула она. – Говорят же в деревне, что вы сделали несчастной жизнь вашей жены. Теперь я могу поверить этому. Говорят, что перед смертью она…

– Вон! – взревел Гай, взбешенный тем, что кто-то осмелился касаться столь интимной темы. – Чтобы духу твоего здесь не было, женщина!

Миссис Лоппит без оглядки выскочила из детской. Через несколько секунд раздался звук, похожий на выстрел – это хлопнула дверь ее комнаты.

Гай глубоко, с облегчением вздохнул. Каким же полным идиотом он был! Как он мог, подбирая няню для сына, не разглядеть в этой женщине столь явные черты не имеющего самоограничений тирана?

Он быстро вернулся в детскую. Майлз по-прежнему неподвижно сидел у окна. Гай склонился к сыну и осторожно положил ладонь на его худенькую ручку.

– Тобой больше не будет заниматься эта противная няня, Майлз. Мы найдем кого-нибудь другого, кто будет исполнять ее обязанности. Не бойся, я прослежу, чтобы новая няня была хорошей и доброй. Она не будет привязывать тебя к кровати. Я очень сожалею о том, что делала здесь та женщина.

Гай замолчал, не зная, что еще можно сказать.

Майлз убрал руку из-под его ладони.

– Послушай, мой мальчик, будет лучше, если ты забудешь прошлые обиды, постарайся сделать это. Эта няня делала многое из того, что ни в коем случае не должна была делать. Но теперь с этим покончено. Сейчас тебе принесут хороший ужин, потом поспи как следует, и утром все предстанет перед тобой в новом, более приятном свете.

Майлз никак не реагировал. Более того, он прикрыл рукой одно ухо, будто вообще не хотел слышать голос отца.

– Хорошо, сейчас ты можешь не разговаривать со мной, если не хочешь. Но я надеюсь, что утром ты обо всем хорошенько подумаешь и поймешь, что молчать нет причин. У тебя, наверное, другая точка зрения, видимо, неприятная для меня, но я сделаю все, чтобы она изменилась. Я помогу тебе. Никаких злых нянь ты больше не увидишь. Это я тебе твердо обещаю.