Синий краб - Владислав Крапивин

1995 г.

Сюжет этот странный и вечен, и нов,Как серпик луны тонкорогий.Он – город, проросший из сказочных снов,Он – шепот, он голос Дороги.Трамвай заплутал среди улиц пустых,Густеет коричневый вечер.Фонарь одинокий. Как джунгли – кусты.И крепнет надежда на Встречу.А если мне сон досмотреть не даноИ в тайну его – не пробраться,То все же там светит родное окно(Которого нет на планете давно)Сквозь вечную даль субпространства…

1995 – 1996 г.

Песня для отрядного фильма

…Как спасение, как спасение,К нам приходят ясные сны.Гаснет красное настроение,Слышен голос счастливой страны.Мы уйдем по рельсам заброшенным —Это лучшая из дорог.Нам поможет вспомнить хорошееРядом скачущий Единорог.Пахнет влагой листва тополиная,Рельсы тянутся на закат.Может, будет дорога длинною,Может – вовсе недалека.Ночь пройдет, и желтыми краскамиВновь зажгутся капли в траве,Наши плечи согреет ласковоНезнакомый новый рассвет.Пусть сверкает росами звонкимиМежду шпал голубая траваИ над синими горизонтамиВстанут дальние острова.И не будьте к нам слишком строгими,Если, веря странному сну,Вновь уходим с Единорогом мыВ неизвестную вам страну.

1996 г.

Эта истина, Гера, предельно ясна:Время гонит нас злыми волнами.Мне тебя никогда, дорогой, не догнать —Целых семьдесят дней между нами.Но, с другой стороны, эта разность малаИ не делает в жизни погоды.Жаль, полвека назад нас судьба не свела —В незабвенные школьные годы.Мы б с тобой от души погоняли футболВ травах послевоенного детства.А теперь – хоть о праздничный стол бейся лбом —От «маститости» некуда деться.Но надеюсь, что память о юной травеНикакой юбилей не заглушит.В наш дурацкий такой, в наш «компьютерный» векПусть не вянет она в наших душах.

Прости меня, Гера! Стыжусь и терзаюсь,О скудости дара весьма сожалея.Но что еще мог полунищий прозаикСобрату вручить в трудный день юбилея?Конечно, в подарке моем мало толка(Не каждый прочтет этот труд увлеченно).Но можно ведь просто поставить на полку,Тем более, что корешок – золоченый.

4 августа 1998 г.

Мое на свете появленьеПотребовало много сил,Но моего соизволеньяНа этот самый акт рожденьяНикто, конечно, не спросил.Но что тут делать? Жить-то надо,Коль родился на этот свет.Хотя я с первого же взглядаУвидел, как в нем много яда,А справедливости в нем нет.И вот, живя еще в пеленках,Я часто размышлял в те дниО злом бесправии ребенка,И в голове свежо и ёмкоФормировались темы книг.А дальше жизнь была короткой —Романы, драки, поезда…Писал, печатался, пил водку,Шил паруса и строил лодки —И так наматывал года.И постарел я неумело:Среди круговерченья делЯ одряхлел широким телом,Но к пенсионному уделуПривыкнуть так и не сумел.Бывает утром: сон расколот,Вставать с постели вышел срок,И ойкаешь как от укола:"Ну вот, опять тащиться в школуИ вновь не выучен урок…"

9 октября 1998 г.

Мне б уйти насовсемВ те миры, в т е  м и р ы,Чтобы жить в них до тойДо последней поры,Когда всех нас объемлетСамый т о т светлый свет,Когда всем нам придетсяДать последний ответ.От суда я, конечно,Никуда не сбегу.Но ответ дать, конечно,Я никак не смогу.И боюсь я, что будетРешение строго.Но я все же надеюсь,Что будет Д о р о г а,Ибо милостив Бог.

25 февраля 1999 г.

Солнце скачет серебряной рыбойПо изломам стеклянной волны.Мальчик Митька идет над обрывомПод лучами десятой весны.Чайки весело в воздухе вертятся,Синий свет над водою стоит,И не верится, вовсе не верится,Что когда-то здесь были бои…Белый город над синею бухтой,В переулках – акации цвет,И кругом синева. И как будтоНет на свете ни горя ни бед.Первый мак, словно бабочка алая,Светит Митьке из сонной тени……А внизу, под размытыми скалами,Штабеля невзорвавшихся мин.И кузнечиков звон невесомый —Как неслышный отчаянный крик:"Алый мак нужен Митьке живому,Чтобы маме его подарить!"Чайки в небе парят белокрылые,Замирая. как в медленном сне.Мальчик Митька идет над обрывами,По стеклянной идет тишине…

4 марта 1999 г.

Песня написана для фильма "Трое с площади Карронад", который так и не был снят.

Все тревоги здесь проходят мимо.Мягок день – в нем ни лучей, ни ветра.Тишина заснеженного мира,Шапки снега высотой в полметра —На камнях, на соснах, на скамейках…Птичьих лапок частые отметки…Снегирей пурпурная семейкаПропорхнула, отряхая ветки.Дальние могилы спят под снегом.Надо – сапогами путь греби к ним…Мамин холмик стерегут бессменноС двух сторон озябшие рябинки.Помню – о рябинке тонкотелойПела мама и меня качала……А в кустах я вдруг заметил белок.Глянул – и на сердце полегчало…

1999 г.

Изводя лиловые чернила,В детстве мы стихов писали много —Всяких: от считалок и дразнилок,До поэм про дальние дороги.Строчкам счет вели на километры,Вкладывая пыл и душу в рифмы…Но трубили мартовские ветры —И как будто грохались о риф мы!Эта радость солнечных крушений,Эта сказка мартовских каникул,В наши души школьные проникнув,Нас с пути сбивала совершенно!Всё летело этой сказки радиКувырком: и рифмы, и мы сами!Рвали мы страницы из тетрадей,Чтоб бумагу сделать парусами!Над водою снасти пели звонко,Исчезали в дымке берега там.Начиналась парусная гонка,Закипала пенная регата!..А стихи? Они не станут хуже,Если вдруг на мачтах из лучинокПролетят под ветром через лужи,Как над океанскою пучиной.…В чем секрет стихов – неясно многим,А ответ здесь легок, как ни странно:Ведь поэты в лужах у дорогиВидят синий отблеск океана.

23 марта 2000 г.

А все же в мире еще естьтакие острова,Где небосвод не задымлени где чисты ручьи.Представьте – пахнет там травойзеленая трава,И лес там – общий и ничей,и все цветы – ничьи.В вечерней тьме там слышен смехвлюбленных и детей.Там сотни мячиков и звездрассыпаны в траве.Там, повстречав тебя, никтоне вздрогнет в темноте.Ты говоришь ему: «Привет» —и он тебе: «Привет».Там в городах и деревняххрустально бьют часы.Там ждет ребят на берегупрогревшийся песок.Там старый боцман чинит шлюп,ворча себе в усы…Давай мы к ним туда сбежим!хотя бы на часок…

29 марта 2000 г.

Преодолевши два тысячелетья,Возможно, что и третье мы осилим,Простив судьбе обиды и увечья,Которые мы от нее сносили.Мелькает память, словно кинолента —И предо мной опять брега Тавриды,И вновь трепещет парус «Фиолента»И пахнет камбуз жареной ставридой.Скребут рангоут смуглые матросы,Чтоб бог ветров добрее нынче был к ним,И слышны клики юного Юроса,И что-то плещет в глубине бутылки…О, скорость ветра в парусном движенье!Такой восторг, что самому не верится…О, вкус настойки, где Пинаев ЖеняРазвел в спирту какой-то лютый перец!..…Порою хворь приходит к нам без стука,Но глянь! – и снова флаг регаты реет.Да, жизнь – не столь уж пакостная штука(Хотя могла б, конечно, быть добрее).

11 декабря 2000 г.