Зов Атлантиды - Йон Колфер

Глава 4

МАЛЬЧИШНИК ФЛОЙДА

Снова Канкун, Мексика, днем раньше

 У Дворецки имелась веская причина отсутствовать в Исландии, которая сгодилась бы не только для суда любой инстанции, но даже для записки школьному учителю. На самом деле причин было несколько.

Первая: его хозяин и друг поручил ему выполнить спасательную операцию, обернувшуюся ловушкой. Вторая: если раньше его сестре грозила выдуманная опасность, то сейчас угроза стала вполне реальной. И третья: в данный момент его гоняли по залу театра в Мексике тысячи болельщиков реслинга, весьма походившие на зомби, правда, без гниющих конечностей.

В разделе развлечений журнала, полученного на борту самолета, Дворецки прочел, что последним писком моды в прошлом году считались вампиры, но теперь их потеснили зомби.

«И они определенно здесь, — подумал Дворецки. — И их слишком много».

Строго говоря, бродивших по залу обезумевших людей нельзя было назвать зомби. Они, несомненно, подверглись гипнозу, но в зомби не превратились. Общепринятое определение зомби — оживший труп со склонностью к поеданию человеческих мозгов.

Загипнотизированные фанаты продолжали жить и здравствовать и не проявляли ни малейшего желания не только попробовать чьи-то мозги, но далее их понюхать. Они наступали по проходам со всех сторон, отрезав все возможные пути к спасению, и вынудили Дворецки отступить к разрушенному рингу и подняться на площадку. Данный маневр вряд ли попал бы в первую сотню предпочтительных вариантов действий, но в сложившейся ситуации любое действие, обеспечивающее несколько лишних ударов сердца, было предпочтительнее, чем торчать столбом, смирившись с судьбой.

Дворецки шлепнул сестру по бедру, что не составило ни малейшего труда, поскольку он нес ее на плече.

— Эй! — недовольно воскликнула она. — За что?

— Просто проверяю твое душевное состояние.

— Я в порядке, понял? Что-то случилось с головой. Я помню Элфи и всех других подземных жителей.

«Вспомнила все», — догадался Дворецки.

Неожиданная встреча с гипнотизером из волшебного народца словно дождем оросила семена памяти в сознании сестры, и они мгновенно проросли и воскресили воспоминания. Вполне возможно, решил он, что сила цепной реакции в мозгу стерла результаты гипноза.

— Драться можешь?

Джульетта, качнув ногами, спрыгнула на пол и мгновенно приняла боевую стойку.

— Гораздо лучше тебя, старик.

Дворецки поморщился. Наличие сестры на двадцать лет младше приучает терпеливо сносить замечания, граничащие с возрастной дискриминацией.

— Внутри я не настолько стар, как снаружи, и тебе это прекрасно известно. Волшебный народец, о существовании которого ты только что вспомнила, подверг меня капитальному ремонту. Омолодил лет на пятнадцать и обеспечил защитой из кевлара на грудь. Поэтому я могу постоять за себя и за тебя при необходимости.

Не прекращая пререкаться, они машинально развернулись, оказавшись спина к спине и прикрыв друг друга. Дворецки своим ворчанием давал сестре понять, что не теряет надежды выбраться отсюда. Джульетта, огрызаясь, показывала старшему брату, что, пока они вместе, ей ничего не страшно. Эти невысказанные сообщения соответствовали действительности лишь отчасти, но, по крайней мере, немного успокаивали.

Загипнотизированные фанаты реслинга не смогли с ходу забраться на подмостки и забили телами первые ряды вокруг ринга, последовавшие за ними лезли прямо по телам. Когда кому-нибудь удавалось подняться наверх, Дворецки сбрасывал его или ее, по возможности, осторожно. Джульетта не отличалась добротой, и первый ее бросок завершился отчетливо прозвучавшим хрустом костей.

— Полегче, сестренка. Они ни в чем не виноваты. Просто лишились мозгов.

— Ой, прости, — отозвалась Джульетта далеким от раскаяния тоном и ударила основанием ладони в солнечное сплетение женщину, до гипноза, вероятно, являвшуюся заботливой мамашей.

Дворецки вздохнул.

— Делай вот так, — терпеливо объяснил он. — Показываю. Поднимаешь и просто заставляешь катиться по головам товарищей. — Он несколько раз выполнил прием, дабы Джульетта лучше его усвоила.

Она отбросила в толпу истекающего слюной подростка.

— Так лучше?

— Гораздо. — Дворецки показал большим пальцем на экран над головой. — Эта тварь загипнотизировала всех, кто смотрел ей в глаза и слышал голос. Они нападают на нас не по собственной воле.

Джульетта уже хотела поднять взгляд, но вовремя остановилась.

На экране по-прежнему горели красные глаза, а льющийся из динамиков мягкий завораживающий голос теплым медом обволакивал толпу и обещал каждому, что все будет хорошо, стоит лишь убить Принцессу и Медведя. Выполни это несложное дело, и все мечты сбудутся. Голос действовал и на обоих Дворецки, отчего наносить точные удары им становилось немного труднее, но без зрительного контакта контролировать их действия было невозможно.

Толпа напирала, и площадка грозила обрушиться в любую секунду.

— Надо заставить этого парня заткнуться, — попытался перекричать становившиеся все громче стоны загипнотизированной толпы Дворецки. — Сумеешь добраться до экрана?

Джульетта, прищурившись, определила на глаз высоту.

— Дотянусь до фермы, если ты меня подсадишь.

Дворецки похлопал по широкому плечу.

— Прошу на борт, сестренка.

— Секундочку, — отозвалась Джульетта и одним ударом ноги по голове разделалась с бородатым ковбоем. Потом с легкостью обезьянки забралась на Дворецки и встала ему на плечи.

— Отлично, поднимай.

Дворецкий крякнул, что любой член семьи расценил бы как «погоди минутку», и врезал по горлу одному из группы разогрева, заодно сбив с ног другого. Балансирующая на плечах сестра ему нисколько не помешала.

«Так это ж были близнецы, — дошло до него. — И одеты оба сумчатыми дьяволами. Самая странная драка из всех, в каких мне приходилось участвовать, а я даже с троллями дрался».

— Поехали, — скомандовал он Джульетте, уклонившись от удара мужчины в костюме хот-дога, и пощекотал сестре пятки.

— Можешь меня поднять? — спросила та, удерживая равновесие с легкостью олимпийской чемпионки по гимнастике, которой, возможно, и стала бы, не опаздывай она регулярно на утренние тренировки.

— Конечно могу, — рявкнул Дворецки, имевший все шансы стать олимпийским чемпионом по тяжелой атлетике, не сражайся он с гоблинами в подземной лаборатории, когда проходили последние отборочные соревнования.

Он вдохнул через нос, сосредоточился и, выпустив энергию, подобно взрыву, и издав рычание, вполне уместное в фильме про Тарзана, подкинул младшую сестру на шесть метров к металлической ферме, поддерживавшей экран и пару конических динамиков.

Проверять, сумела ли Джульетта ухватиться за балку, было некогда, ибо зомби образовали из тел наклонный пандус, и канкунские фанаты реслинга хлынули на сцену с твердым намерением предать Дворецки медленной и мучительной смерти.

Тут бы самое время привести в действие реактивный летательный аппарат, который Дворецки часто носил под курткой, но в связи с отсутствием не только аппарата, но и куртки гигант решил сделать оборону более агрессивной, дабы выиграть для себя и Джульетты еще несколько секунд.

Он шагнул навстречу толпе и немного адаптированным приемом тай-цзи повалил передние ряды нападавших на задние, предоставив загипнотизированным болельщикам покорять гору из тел. Все шло чудесно в течение примерно полминуты, пока не обрушилась половина сцены и бесчувственные тела не скатились, образовав очень удобную наклонную плоскость, по которой на площадку полезли остальные фанаты. Раненые, казалось, не чувствовали боли, мгновенно вскакивали на ноги, некоторые ходили на вывихнутых и даже сломанных ногах. Сцену захлестывало гудение, выражавшее единственную оставшуюся в порабощенных мозгах мысль:

«Убить Бешеного Медведя».

«Безнадежно, — подумал Дворецки впервые в жизни. — Абсолютно безнадежно».

Как он ни сопротивлялся, продолжавшая наседать толпа в конце концов повалила его. Чья-то жирная спина прижалась к лицу, в щиколотку впились чьи-то зубы. На него градом посыпались удары, но, к счастью, слабые и неточные.

«Меня раздавят, — подумал Дворецки. — Не забьют, а раздавят».

От этой мысли легче ему не стало. Облегчение пришло с пониманием, что Джульетта наверху в полной безопасности.

Дворецки лежал на спине, как поверженный лилипутами Гулливер. Он ощущал запах попкорна и пива, дезодоранта и пота. Грудь сдавило, дышать удавалось с трудом. Кто-то почему-то пытался снять с его ноги ботинок, и вдруг гигант лишился возможности шевелиться. Стал узником чистого веса тел.

«Артемис один. У Джульетты хватит ума стать его телохранителем вместо меня».