Война и миф - Михаил Зыгарь

Он с шумом допил свой молочный коктейль и поспешил к автобусу, увозящему его на войну.

«Коммерсантъ», 19.04.2004

Глава 3

Киргизия

Бесконечная революция

Бишкек накануне революции. – Путь революции от наркологической клиники до Белого дома. – Разгромленный Бишкек. – Неоконченное восстание в Кемине. – Вторая киргизская революция против Бакиева и Березовского. – Козлодрание как символ политического процесса

Первая киргизская революция для меня произошла очень быстро. Я едва успел приехать в Бишкек и написать, что она вот-вот случится, – и она сразу случилась.

С другой стороны, киргизская революция для меня тянулась очень медленно.

День 24 марта 2004 года вообще казался бесконечным – его я провел на площади Ала-Тоо, пытаясь вычислить, с какой стороны сейчас нападут. Справа митингующих закидывали камнями, слева наступали всадники, справа же стоял ОМОН, толпа волнами бегала то в одну, то в другую сторону – сначала отступала под натиском, а потом сминала нападавших. Мне приходилось бегать вместе с ней, но я все время ловил себя на мысли, что хочу только одного: чтобы все это как можно скорее закончилось. Не важно как – но чтобы я мог с чистой совестью уйти писать репортаж. Но ничего не закончилось. Ни в тот день, ни на следующий, ни через месяц, ни сейчас. Я написал уже больше десятка репортажей, а противостояние в Киргизии все еще продолжается: волна то нахлынет, то схлынет.

Сейчас я понимаю, что борьба вообще никогда не заканчивается. Ее можно бросить, а можно даже и не пытаться – но выиграть нельзя. А если тебе кажется, что ты победил, то уже в следующий миг тебя, вероятнее всего, обманут. И нужно будет бороться опять за тот самый один счастливый миг.

Тюльпан или пропал

24 марта 2005 года

Сегодня в Бишкеке должны начаться массовые антиправительственные выступления. Вчера первый такой митинг был разогнан ОМОНом.

Белые кепки против белых бейсболок

В Киргизии сейчас школьные каникулы. Центральная площадь Ала-Тоо после полудня полна гуляющих: школьники, дети с родителями, фотографы, которые делают им снимки на память. На краю площади столпился народ – это очередь желающих сфотографироваться с огромными плюшевыми слоном и жирафом.

Несколько минут спустя хозяева игрушек начинают спешно засовывать их в кузов своей машины. Фотограф садится за руль, а две женщины начинают сзади толкать ее – в ворота находящегося прямо здесь же гаража.

– Помоги, пожалуйста, дотолкать машину, – обращается ко мне одна из них.

Еще не рассосавшаяся очередь недоумевает.

– А можно хоть фотографию получить? Мы вчера фотографировались... – обиженно говорит женщина с маленькой девочкой.

Фотограф подбегает к ней и начинает увещевать быстрым шепотом:

– Какая фотография? Уходите домой. Мы сейчас не работаем. Нам сказали срочно уйти, по крайней мере до пяти нас тут не будет. Некогда сейчас, уходите.

Я вопрошающе смотрю на помощницу фотографа.

– Подходили из хакимията (мэрии. – прим. автора). Сказали, что сейчас будет митинг и нам надо срочно уйти.

О митинге, намеченном на три часа дня, я и так знаю. Правда, оппозиция хотела собираться не на главной площади, где много госучреждений, а чуть поодаль – на 500 метров в сторону, на пересечении Чуйского проспекта и Советской улицы.

Я неспешно иду к месту проведения митинга. На автобусной остановке вдруг раздается громкий вздох. Женщины, вышедшие из магазина, хорошо видели с этой стороны улицы, как около десяти протестующих подошли к памятнику Уркые Салиевой – киргизской революционерке, которая в 1920-е годы выступила против басмачества, а из-за угла к ним вдруг побежали около 200 милиционеров, все они с офицерскими погонами. Некоторые женщины на остановке прижимаются к стенам зданий. Другие переходят улицу, чтобы рассмотреть поближе.

Поравнявшись с пикетчиками, стражи порядка берутся за руки и, образовав цепочку, оттесняют их на газон. Те не сопротивляются, они послушно идут назад, но при этом, не отворачиваясь, смотрят в лица милиционерам. Газон, на который они ступают, кажется свежим и мягким, но на самом деле его, очевидно, совсем недавно обильно полили, и ноги по щиколотку вязнут в мокрой грязи.

Одна из пикетчиц в громкоговоритель рассказывает собравшимся, зачем они собрались:

– Мы хотим знать правду о том, что происходит на юге страны, и о том, как прошли выборы. Мы просто хотим обменяться мнениями и заявить о своей позиции.

Вдруг в теснимой милицией толпе начинается потасовка. Пять-шесть плохо выглядящих женщин разного возраста начинают что-то громко кричать, размахивать руками, явно стараясь задеть митингующих. Одна из них кидается на женщину с громкоговорителем, пытается вырвать его.

– Зачем вы мешаете нам жить? Не надо создавать беспорядков! Уходите отсюда! Мы хотим жить спокойно! Вы продались за 20 долларов! – кричит она, стараясь ударить пикетчицу. Та отступает.

Демонстранты явно растеряны. Пять «сторонниц закона и порядка» кричат еще с минуту, потом резко замолкают. Я подхожу к одной из них, чтобы спросить, почему они решили прийти сюда.

– Не надо подходить ко мне! Не спрашивай меня! Отойди! – начинает она, едва не срываясь на истерику, и явно норовит влепить мне пощечину.

– Не подходите к ним, не обращайте на них внимания! Вы же видите, они пьяные, они не в себе! – обращается ко мне женщина с громкоговорителем. – Они приходят на все митинги, это дежурные провокаторши. Они, судя по всему, или из наркодиспансера, или заключенные, с поселений, – убрав мегафон в сторону, говорит она мне шепотом. Явно старается не навлечь на себя очередной всплеск гнева «сторонниц порядка».

Пока митингующих еще мало, эти пять женщин их легко перекрикивают. Но пока «передовые группы» пикетчиков отвлекают их, задние устанавливают на сухой лужайке с краю площади микрофон, динамики и генератор электричества. Начинаются выступления.

Молодые люди поднимают над толпой транспаранты с эмблемой молодежного движения «Бирге» («Вместе»). Его логотип до боли напоминает поднятый вверх кулак, который был символом сербского «Отпора», грузинской «Кмары» и украинской «Поры». Только киргизский кулак одновременно еще стилизован под цветок тюльпана. «Революция тюльпанов» – одно из названий нынешних событий.

«Наркоманки», как зовут их митингующие, то и дело пытаются пробраться в гущу митинга и выдернуть провода у генератора. Но пикетчики берутся за руки и создают живую стену вокруг ораторов. Всего таких живых стен на площади две – вторую, чуть большую, составляют милиционеры, окружающие митинг. Правда, где-то их кольцо точно не смыкается – митингующих становится все больше.

В какой-то момент с другого конца площади в сторону митингующих начинает двигаться довольно большая толпа – с шариками и в белых бейсболках. Ораторы испуганно переглядываются.

– Может быть, это «Кел-Кел» – оппозиционная молодежная организация. А может, и сторонники Акаева, те ведь тоже носят белые кепки, – объясняют мне митингующие.

Люди с шариками убыстряют шаг и быстро прорывают милицейское заграждение, вливаясь в ряды митингующих. Они оказываются активистами оппозиционного молодежного движения «Кел-Кел» и начинают обниматься с пикетчиками. Воспользовавшись суматохой, самая активная провокаторша прорывается к генератору, вырывает провода и начинает пинать ногами колонки. Ее пытаются оттеснить, и наконец завязывается драка. Кто-то из молодых людей хватает ее и пытается утащить с площади, она брыкается и матерится.

Чтобы заглушить крики ее и подоспевших подруг, юноши и девушки начинают хором скандировать лозунги своих организаций: «Бирге! Кел-Кел!»

Мимо них по Чуйскому проспекту проезжают несколько «Икарусов», забитых омоновцами. Молодежь перестает скандировать, когда на бордюр пешеходного перехода забирается пожилой человек в национальном колпаке. Это Болот Шамшиев, известный кинорежиссер. Он баллотировался в депутаты по тому же округу, что и дочь президента Бермет Акаева, но, по официальным данным, проиграл ей во втором туре.

– Я Болот Шамшиев! – начинает он.

Толпа разражается аплодисментами. Он произносит еще несколько слов, и в этот момент в толпу митингующих сзади врезается колонна омоновцев. Они бегут по двое и моментально разрезают митинг на две половины. Пожилого Болота Шамшиева сталкивают с бордюра. Каждую половину немедленно окружают. Лидеров скручивают.

– Не бежать! Не надо бежать! Без паники! – звучит над паникующей толпой. Но все бегут по залитому газону, меся ногами грязь.

– Они нас не должны тронуть. На Украине же их не тронули! – голос становится все тише.

Молодежь, которая только что скандировала «Бирге! Кел-Кел!», окружена. Омоновцы ставят их на колени и по одному быстро оттаскивают в автобусы. Один за другим от площади отходят шесть «Икарусов». В них от 150 до 250 задержанных.