Меч в рукаве - Роман Глушков

Вторая, третья и четвертая планеты имели сходные характеристики, но вторая и третья имели одно немаловажное преимущество, так что на третьей и решил Хозяин спрятать Усилитель и обустроиться сам.

Планеты с газовой атмосферой редки во Вселенной, потому их ценность по сравнению с остальными несоизмеримо выше. На материальную оболочку небожителей многие газы воздействуют самым благоприятным образом и являются одним из основных источников для подпитки их жизненной энергии. Однако и здесь все напрямую зависит от свойств газов – не всякое их сочетание дает максимальный эффект, а некоторые смеси так и вовсе вредны. Поэтому одним из направлений исследовательской деятельности Хозяина как раз и являлось получение искусственным путем совершенного соединения, равного которому в природе быть не может. И поиск этот увенчался успехом…

Выбранные Хозяином вторая и третья планеты имели различные по свойствам атмосферы. Но поскольку вторая была намного ближе к Солнцу, то участь третьей, которую ты, землекоп, нарек впоследствии Землей, решилась автоматически.

Первоначальная газовая оболочка Земли не произвела на Хозяина должного впечатления, поэтому, опираясь на опыт собственных исследований, он незамедлительно приступил к ее переделке. Самая высококачественная смесь, которая в свое время была открыта Хозяином, состояла из азота, кислорода, углерода и аргона. Посредством ряда манипуляций Хозяин запустил процесс переработки, и через определенный момент ничем не примечательная для небожителя (а для тебя, землекоп, и вовсе агрессивная) атмосфера Земли превратилась в ту, которая требовалась.

Конечный результат восхитил Хозяина даже больше, чем он ожидал. По его личным воспоминаниям, он парил над поверхностью материков и возникших как побочный продукт процесса океанов сотню человеческих лет и не мог надышаться. Отведя душу и адаптировавшись к благодатной для его материальной формы среде, Хозяин припрятал Усилитель, а затем стал в уединении наслаждаться вынужденной отставкой.

Бегство Хозяина, помимо независимости, подарило ему массу свободного времени. А чем можно заниматься, скрываясь от неминуемой гибели и при этом стараясь быть как можно незаметнее? Разумеется, не вопросами глобального масштаба. Поэтому все свои творческие силы Хозяин направил на облагораживание и усовершенствование нового дома.

В первую очередь он позаботился о стабильности сотворенной им искусственной идиллии. На основе составляющих атмосферу элементов и материалов самой планеты ему удалось построить великолепную систему саморазмножающихся генераторов кислорода – основополагающего элемента местной среды. Питались генераторы солнечным светом, водой и некоторыми почвенными компонентами. Планета укрылась радующим глаз зеленым растительным покрывалом.

Идея оказалась более чем удачная. Ничего подобного Хозяину ранее создавать не доводилось, но самое главное, он понял, что это еще не предел. Наблюдая, как за счет протекающих в растениях химических реакций те плодятся, борются за место под солнцем и за пищу, он вдруг отчетливо осознал, что разрешил проблему своего одиночества. Как выяснилось, из открытого им строительного материала можно было конструировать любые пригодные для жизни в данной атмосфере создания, вплоть до таких, которые даже будут подобны его материальной оболочке.

Дикий азарт захлестнул Хозяина. Начал он с простейших одноклеточных созданий и стал постепенно усложнять их структуру, однако непременно соблюдал одно условие: все его творения должны были вписываться в планетную среду и осуществлять строгую саморегуляцию. Хозяин подобно художнику убирал одни, добавлял другие, модернизировал третьи группы жизненных форм, попутно совершенствуя свои навыки в этой нелегкой работе.

Он переживал периоды гигантомании, когда Землю бороздили огромные колоссы; экспериментировал с температурой, изучая предел прочности своих подопытных, и едва не уничтожил холодом всю свою затею на корню. Но мир выжил и, несмотря ни на что, исправно существовал, подчиняясь уже не Хозяину, а выработанным самим миром стихийным законам…»

Пробуждение (если, конечно, можно назвать пробуждением мгновенное возвращение к реальности, а не присущее прежнему Мефодию получасовое потягивание) принесло с собой дополнительный заряд затраченной на деблокирование энергии. Мефодий поднялся с дивана, принял ванну, побрился и с удвоенным (по землекопским меркам – с шестикратным) аппетитом позавтракал принесенными Пелагеей Прокловной продуктами.

– Ну вот и оклемался хлопчик! – разулыбалась агент Пелагея, наблюдая, как новобранец вскрывает пальцами крышки консервных банок. – А то лежит опечаленный, словно воробушек примороженный, четвертый денек…

– Давно вы в агентах, Пелагея Прокловна? – поинтересовался Мефодий.

– Сызмальства, – ответила старушка и, обрадованная тем, что представилась возможность поговорить, затараторила: – При царе-батюшке еще обратили, при Александре.

– Вы хотели сказать «при Николае»? – уточнил Мефодий.

– Нет, милок! Явственно помню: при Александре! При Николушке – царствие ему небесное, страдальцу нашему… – Прокловна перекрестилась. – При нем-то Гаврила-батюшка уже исправно с меня как с агента отчетность всякую-разную требовал.

– Сколько же вам лет? – удивился Мефодий.

– У дам об их возрасте спрашивать неприлично! – жеманно погрозила пальцем Прокловна. – Однако тебе как Исполнителю, а посему новому надо мной начальствующему, докладываю: тысяча восемьсот шестьдесят первого году рождения мы – как раз когда крепостное право подчистую списали.

– Ничего себе!

– А то, милок! Служители Господни щедры; им годков человеку накинуть – как мне, горемычной, перекреститься, – для наглядности Прокловна перекрестилась повторно. – Одаряют они нас – агентов и Просвещенных – на славу, вроде как за верную службу, дай им Бог здоровьица побольше… Так что, Мефодьюшко, и тебе уже сроку жизненного прибавилось чуток; землицу, стало быть, потопчешь подольше обычного, ежели, конечно…

Прокловна вдруг осеклась и, понуро опустив костлявые старушечьи плечи, на глазах сникла.

– Что «если», Пелагея Прокловна? – попробовал растормошить ее Мефодий.

– А то сам не знаешь? – со вздохом вымолвила она. – На небесах война идет. Не как Отечественная, конечно, но по подобию… Гибнете вы, соколики, на ней, окаянной; множество вас полегло уже… Дай тебе Бог, милок, пережить ее целым и невредимым… Ты уж прости ведьму старую, что впутала тебя в катавасию эту, но слуги Божии так велят, а ослушаться их – грех будет. Негоже мне, бабушке, грехами перед смертью пачкаться. Сколько годков дожить осталось? Совсем чуть-чуть…

– Да ладно, не берите в голову, Пелагея Прокловна, – ответил Мефодий. – Служба, куда от нее…

– А я как Господа нашего лик на картинке твоей заприметила, – продолжала Прокловна, – так чуть дуба не дала! Гаврила-батюшка лик тот мне еще когда иконою огненной показал, а тут прямо ну как живой! – Прокловна отработанным движением осенила себя крестным знамением. – А ведь, думаю, это уже не сосед мой Мефодий Петрович, а готовый к Просвещению товарищ по истинной вере. Ну, я ноги в руки да Мигельке на телефон… Слава тебе, Господи, что кодировки эти как надобно поснимались…

«Хозяин понял, что постепенно сроднился со своим детищем настолько, что уже не в силах изменять его в глобальных масштабах. Но Создатель по природе, он не мог довольствоваться ролью простого наблюдателя, а потому изменил тактику. Вмешательство Хозяина стало носить отныне «точечный» характер.

Страшно подумать, землекоп, на твоем месте мог оказаться какой-нибудь лохматый клыкастый хищник или – что еще интереснее! – когтистое пернатое. Но нет, свои глобальные эксперименты по усовершенствованию центрального нервного процессора и одновременно накопителя информации, головного мозга, Хозяин начал как раз с тебя. Возможно, он почувствовал, что именно твой мозг окажется наиболее приспособленным к грядущим изменениям, ведь уже тогда ты понял, что хорошая палка и увесистый камень при надлежащем использовании оказываются страшнее челюстей саблезубого тигра.

Что ж, ты встал на ноги, тем самым освободив руки для более продуктивной деятельности, покорил огонь, вооружился и научился облачаться в трофейные шкуры. Хозяин не мог на тебя нарадоваться. Одно было плохо – получившийся вариант при всех его очевидных плюсах тянул максимум на поумневшее животное, но никак не на слугу, способного адекватно воспринимать приказы господина.

Второй вариант землекопа не был производным от первого, а являл собой самостоятельную модель. Он имел радикально обновленную клеточную структуру и улучшенный мозг – короче говоря, превосходил сутулого и узколобого предшественника по всем критериям. Это воодушевило Хозяина еще больше, и он решил, что нашел верный путь. А дабы поставить производство варианта-два на поток, Хозяин тут же взял из его организма тканевый шаблон и создал ему особь противоположного пола для самовоспроизводства.