Меч в рукаве - Роман Глушков

Мефодий открыл глаза и сразу поразился, каким четким и ясным все стало вокруг него. Отныне взгляд его охватывал не узкий, как раньше – градусов девяносто, – сектор, а раза в два больше. Причем вся окружающая Мефодия обстановка была видима ему до мельчайших деталей независимо от того, находился предмет с края или в центре поля зрения…

…И тут же Мефодий попытался вскочить с кресла и принять исполнительскую строевую стойку: прямо перед ним стоял смотритель – его непосредственный куратор и командир. Однако крепкие капроновые веревки удержали Мефодия на месте.

– Отставить! – скомандовал Гавриил. – Расслабьтесь и сидите! Ваш человеческий статус?

– Просвещенный Исполнитель категории новобранец! – отчеканил Мефодий. – Деблокирование кодировок не завершено! Производительность головного мозга – шестьдесят пять процентов! Не функционируют либо функционируют не полностью следующие способности…

– Достаточно, – прервал его смотритель. – Визуальное тестирование: количество волос на моей голове?

Мефодий всмотрелся в макушку Гавриила и после секундной паузы ответил:

– Пятьдесят две тысячи шестьсот сорок два! Имеют стойкую тенденцию к сокращению численности! Вероятный прогноз количества на сутки вперед: пятьдесят две тысячи шестьсот пятнадцать – шестьсот двадцать…

– Спасибо, это я посчитаю и без вас, – не пожелал выслушать прогноз для своей лысины на завтра Гавриил и обреченно заметил: – Да, потеря волосяного покрова – эта одна из тех аномалий, что объединяет все три вида человечества. Наверное, лет через десять – если доживу, конечно, – на этот тест-вопрос ответит за секунду любой землекоп… А теперь проверим уровень слуховой чувствительности: расскажите-ка нам вот об этих часах!

Повинуясь приказу, Мефодий навострил слух и мысленным усилием отключил в звуковом анализаторе мозга все лишние диапазоны частот, оставив лишь те, в которые укладывалось мерное тиканье ветхих, с давно ушедшей на покой кукушкой, настенных ходиков Пелагеи Прокловны.

– Вкрапления посторонних шумов при работе механизма шестереночной передачи – возможно засорение, – доложил Мефодий. – Трещина в кожухе спирали. Деформация оси стрелок. Прогрессирующая трещина в вале маятника…

– Замечательно! – кивнул Гавриил. – Звуковой анализатор в норме.

– Вот ведь нехристи! – всплеснула руками Пелагея Прокловна. – Да чтоб у них ручищи поотсыхали! Брякнулись ходики у меня об пол с полгода назад; сдала я их в часовой ремонт, а тамошний гаденыш при очках мало того, что с бабушки триста рублей взял, так, оказывается, еще ничегошеньки и не починил! Правы газетные писаки: нет управы на вымогателей!..

– Прекратите, ради всего святого, агент Пелагея! – умоляюще обратился к ней Гавриил. – Думайте лучше о деле, а ваши мысли о плавающем в кипятке очкарике и черте с вилами над ним сбивают меня с толку!.. А сейчас, Мефодий, проведем проверку опорно-двигательной системы. Мы вас аккуратненько развяжем, а вы не дергайтесь и сидите смирно…

Роберто с одной стороны, Мигель с другой распутали удерживающие новобранца веревки, после чего из предосторожности так и остались стоять по бокам кресла.

– Держите. – Гавриил извлек из кармана пятирублевую монету и протянул ее Мефодию. – Тише берите, ласковей… Так… А теперь согните ее пополам!

Монета поддалась, будто картонная. Мефодий отметил, что ничуть этому не удивлен. То есть он изначально знал, что шутя согнет монету, и согнул ее. Никаких восторгов по этому поводу. Все восторги и прочие эмоции остались где-то далеко-далеко, как учеба в университете, их роман (точнее не роман, а повесть) с Раисой, блеклая, словно эта монета в руке, жизнь безработного художника и все остальное, что отныне подпадало под понятие «до Просвещения». Жизнь разделилась на две половины, и, хоть разделилась она всего несколько часов назад, плоды этого разделения были заметны невооруженным глазом.

– А теперь разорвите ее!

Мефодий без труда проделал и это. Причем разорвал он не просто монету, а монету, согнутую пополам. Комментарии были излишни: смотритель действительно серьезно порылся в его мозгах, выпустив на волю то, что скрывалось за так называемыми «кодировками».

– Хорошо! – сказал Гавриил. – Ну, прыгать заставлять вас уже не буду – квартира агента нам еще пригодится. А вот это, пожалуй, стоит попробовать…

Слева мелькнуло что-то быстро приближающееся. Мефодий отклонил голову и, выставив ладонь, поймал кулак Мигеля в двух сантиметрах от своего лица – ловко, как недавно сам Мигель перехватил табуретку.

– Опять я! – обиженно прогнусавил Мигель. – Почему вы Роберто мысленный приказ никогда не посылаете? Который раз – и снова я!

– Ты чем-то недоволен, Мигелито? – поинтересовался Гавриил.

– Просто терпеть не могу, когда мои конечности машут без моего на то согласия! – буркнул тот. – И к тому же смею заметить: без предупреждения это было неэтично с вашей стороны!

– Ты меня знаешь: будешь пререкаться – заставлю полдня простоять на голове! – предупредил его Гавриил. – Этично – не этично… От землекопов демократии нахватался?

– Никак нет, но… уж очень попахивает дискриминацией Просвещенных!..

– Ах, дискриминацией!.. – недобро сощурился Гавриил.

В стойке на голове Мигель выглядел довольно забавно. Однако это пошло ему впрок, и попирать лбом ковер он предпочел в гордом молчании.

– Вот я и говорю вам, Мефодий Петрович: никогда не извиняйтесь передо мной, – извлек мораль из происшествия Гавриил. – Признаю: человек я вредный, но необидчивый, потому не сотрясайте в дальнейшем воздух излишней вежливостью… А сейчас я намереваюсь проверить, как настроен детализатор вашей памяти. Начнем со свежих отпечатков. Сколько глотков чая вы сделали вчера за завтраком?

Мефодий отрешился от прочих воспоминаний и сосредоточился на вчерашнем дне. Но едва это получилось, как вдруг в его мозг словно стальной костыль молотом вогнали, и вместо требуемого ответа он громко и отчетливо произнес:

– В пятьдесят пятом секторе Титан! Координаты последнего обнаружения!..

Похоже, что стальной костыль вогнали не только ему в голову. Роберто подпрыгнул и стремглав бросился на лоджию, Мигель потерял равновесие и грохнулся из акробатической стойки на пол, а Гавриил тут же склонился над Мефодием и холодным тоном, в котором уже отсутствовало дружелюбие, приказал:

– Срочно дай мне картинку из оперативной памяти! Кого из девяти ублюдков ты засек?

Мефодий как можно четче отобразил в мыслях вчерашнего ненормального гиганта из парка, что нюхал землю невдалеке от его этюдника.

– Паллант! – воскликнул Гавриил, считав из мозга Мефодия все, что ему было нужно. – Мигель! Роберто! Общая тревога! Вызывайте Исполнителей из пятьдесят четвертого, пятьдесят шестого, сорок пятого и шестьдесят пятого секторов! Так и скажите: у нас Паллант! Не Циклоп, не Бриарей, а Паллант собственной персоной!

С лоджии возвратился Роберто:

– Ничего. Никакого эмоционального всплеска в округе. Либо прячется, либо уже отбыл.

– Как же, отбыл! – хмыкнул Гавриил. – Эта мразь пока гадостей не натворит, никуда отсюда не отбудет. Однако давненько Титаны в наши земли не захаживали, давненько…

Мигель тем временем уже названивал по мобильнику. Судя по его торопливым движениям, опасность и впрямь надвигалась нешуточная.

– Что прикажете делать мне? – поинтересовался Мефодий. – Я без оружия и не полностью деблокирован…

– Остаешься здесь на попечении агента Пелагеи, – сухо распорядился Гавриил. – Сидишь у себя в квартире и никуда – запомни: никуда! – не высовываешься. Это приказ. В твоем «недоделанном» состоянии ты опасен как для окружающих, так и для себя самого. Ждешь нашего возвращения. Приказ ясен?

– Аминь! – подтвердил Мефодий с таким видом, будто произносил это уже не одну сотню раз.

«Хозяин не особо распространялся о себе, но дабы у смотрителей и Исполнителей не сложилось в отношении его предвзятого мнения, кое-что из своей биографии он нам все же поведал.

Среди небожителей Хозяин считался не совсем полноценным. Виной тому был некий врожденный дефект, не позволявший ему развивать необходимую для небожителя скорость передвижения. В материальном же воплощении, особенно тогда, когда приходилось перемещаться в трехмерном пространстве, этот дефект проявлялся в нешуточной по человеческим меркам хромоте. Не знаем, как небожители, но ты, землекоп, назвал бы подобное инвалидностью.

Однако считаясь в своем окружении посредственным воином, Хозяин был непревзойденным в другом. Никто не умел так разбираться в свойствах материй, компилировать их в различных формах и на различных уровнях, вплоть до такого, на котором недавно открытые тобой, землекоп, кварки показались бы Хозяину необъятной Бетельгейзе. Хозяин был инженером, и об уровне его гениальности ты можешь судить, поглядев на себя в зеркало. Ко всему прочему, он был оружейником Юпитера, каковым он стал после того, как создал для своего повелителя мощнейшее оружие – Аннигилирующее Пламя. Благодаря этому Пламени Юпитер умудрялся ни в чем не уступать Кроносу, уничтожая подобно ему звезды, словно песчаные замки.