Тайна Гремящей расщелины - Александр Шалимов

* * *

Трехдневные поиски удивительного минерала, который Тумов назвал алмазом, не дали результатов. Ни среди галек по сухим руслам расщелин, ни в зеленовато-коричневом песке не попадалось ни одной его крупинки. Озеров первым предложил прекратить поиски. - Надо сначала выяснить, что это такое, - твердо заявил он, - а потом уже искать. Может быть, это вещество не имеет ничего общего с породами плато. Мистер Пигастер после возвращения в лагерь не выходил из своей палатки. Тумову он передал через секретаря, что готов подписать протокол в любой момент. Старый монастырский сторож угасал на глазах. Врач не надеялся довезти его живым даже до ближайшей больницы. Старик отказывался принимать пищу и лежал неподвижно, безучастный ко всему. На вопросы он не отвечал и не открывал глаз. Все попытки Озерова и Батсура заставить его говорить окончились неудачей. Первые дни старик еще шептал что-то, потом он уже не разжимал губ. На четвертый день после возвращения из монастыря прекратился треск в наушниках радиопередатчиков. Радистам удалось установить связь с Тонхилом и сообщить, что в лагере экспедиции находится тяжело больной человек, которого необходимо срочно госпитализировать. Утром была получена ответная радиограмма от Зундуйна Очира с просьбой подготовить вблизи лагеря посадочную площадку для санитарного самолета. Тумов сразу же поехал на поиски посадочной площадки.

* * *

Озеров, сидя в палатке, задумчиво листал страницы полевых дневников. Заглянул Батсур. - Ничего не придумал, - сказал Аркадий в ответ на вопросительный взгляд молодого геолога. - Куча разрозненных наблюдений и фактов. Многие сомнительны. Не хватает чего-то самого главного. Никогда еще я не казался самому себе столь беспомощным. - Если бы старик заговорил, - со вздохом заметил Батсур. - Скорее всего он унесет в могилу то, что знает. И еще вопрос - знает ли он что-нибудь важное. - А если остаться здесь на неделю, две, - предложил Батсур, испытующе поглядывая на Озерова. - И что делать? - Продолжать работы на плато. Озеров с сомнением покачал головой, встал из-за стола. - Через несколько часов прилетит самолет, - сказал Батсур. Они вышли из палатки. Ветра не было. Сухой тяжелый зной висел над пустыней. Жаром дышало мутноватое голубовато-фиолетовое небо, жар бил от раскаленной каменистой почвы, жаром тянуло от близких черно-коричневых обрывов. Доктор с одним из рабочих натягивали белый тент над санитарной палаткой. - Такой жары еще не было, - сказал доктор, поднимая залитое потом лицо. Пью и потею, потею и пью. - Как сегодня ваш пациент? - спросил Озеров. - Одной ногой он уже там... - На подвижном лице доктора появилась выразительная гримаса. - Второго шага не даю ему сделать уколами. Но это вопрос часов. - Отчего, по-вашему, он умирает? Доктор снял шляпу и вытер платком мокрую лысину. - Я мог бы оглушить вас десятком диагнозов, среди которых на первом месте стояли старость и общее истощение, но... - он запнулся. - Но... - повторил Озеров. Доктор смущенно засопел. - Я не могу сделать необходимых анализов; это только предположение, может быть чересчур смелое. По-моему, он умирает от лучевой болезни. Озеров и Батсур переглянулись. Тихий стон донесся из палатки. Доктор поднял марлевую завесу и шагнул в темный прямоугольник дверей. Озеров и Батсур вошли следом за ним. Старик лежал неподвижно. Он был настолько худ, что очертания костей проступали сквозь тонкую ткань простыни. Казалось, на койке лежит скелет. Глаза старика были закрыты, но губы тихо шевелились. Доктор взял безжизненную руку, нащупал пульс. Озеров и Батсур склонились к самому лицу больного, стараясь разобрать, что шепчут бескровные губы. - Кажется, он зовет кого-то? - тихо спросил Озеров, взглянув на Батсура. - Тс, - прошептал молодой монгол. - Вероятно, это имя мальчика. А что, если попробовать?.. - Цамбын! - снова прошептал старик. Батсур мягко, но решительно отстранил доктора и Аркадия от постели больного, стал на колени и положил руки на грудь старика. - Я - Цамбын, - тихо, но внятно сказал он по-монгольски. - Я вернулся к тебе. Ты слышишь меня? Что-то похожее на улыбку скользнуло по лицу старика. - Ты жив... Громовые духи не убили тебя, мальчик?.. Ты спустился в пасть Гремящей расщелины и вернулся невредимым... Теперь я умру спокойно... Нашел ты священные блестящие плиты громовых духов?.. - Да... - ответил Батсур. - Никому не говори о них, мальчик. Сохрани старую тайну Гоби от назойливых людей. Если узнают о тайне Гремящей расщелины, большие несчастия обрушатся на Гоби... Укрой то, что ты нашел. Иди в пещеры Атас-Ула... В подземном храме положи свою добычу у ног статуи Великого Ламы. Возле той блестящей плиты... Помнишь? На стене храма сделай надпись... Ты повторил подвиг. Пусть сохранится память... среди избранных... Я ухожу... Ты займешь мое место... Пройдет пять зим, и ты в день пляски громовых духов... Ты должен... Голос старика звучал все тише и наконец умолк. Некоторое время губы еще продолжали беззвучно шевелиться. Потом они дрогнули. Высохшее тело чуть шевельнулось и замерло. Батсур прерывисто вздохнул и поднялся с колен. Доктор подошел, склонился над постелью. - Все, - произнес он, выпрямляясь. - Вы поняли, о чем он бредил? - Я понял слова, но не уловил смысла, - ответил Батсур. - А ты, Аркадий? - Я понял не все слова, но, кажется, уловил в них смысл. Что такое Атас-Ула? - Это скалистый массив в южной части Заалтайской Гоби, километрах в двухстах к юго-востоку отсюда. Он почти не исследован. - Придется заглянуть туда, - твердо сказал Озеров. - Если не все слышанное нами было бредом, может быть, в Атас-Ула мы найдем ключ к этой цепи тайн. Иначе придется ждать пять лет - целых пять лет, Батсур. - Почему пять? - удивился молодой монгол. - Скажу позже... Доктор, тело этого последнего жреца загадочных громовых духов необходимо отправить самолетом в Улан-Батор. Надо во что бы то ни стало узнать, отчего он умер. Идем, Батсур. Мы должны составить план дальнейших действий.

* * *

Самолет появился высоко в небе. Сделав несколько кругов над плато и лагерем, он пошел на посадку. Тумов, Озеров и Батсур, стоя на краю небольшого такыра, напряженно ждали. Тумов нервно покусывал кончик потухшей сигары. Батсур затаил дыхание, не отрывая взгляда от серебристой машины, которая быстро приближалась к поверхности такыра. Плоское дно имело в поперечнике не более трехсот метров. Дальше начинались песчаные барханы. - Почему не садится? - крикнул Батсур, видя, что самолет летит над самой поверхностью такыра. - Не успеет затормозить перед барханами! - Проверяет посадочную площадку, - спокойно сказал Озеров. - Сейчас сделает еще круг и сядет. - Времени нет на эти церемонии, - процедил сквозь зубы Тумов. - Ветер поднимается. Смотрите, как дымят барханы... Летчик поднял самолет вверх и исчез за песчаными грядами. Через несколько минут самолет появился с противоположной стороны такыра и пошел прямо на посадку. Колеса коснулись ровной глинистой поверхности; самолет, подпрыгивая, пробежал через весь такыр и остановился в нескольких метрах от песчаного шлейфа одного из барханов. Тумов и Батсур облегченно вздохнули. Дверь кабины открылась и на землю, пошатываясь, спустился Зундуйн Очир. Следом за ним две фигуры в белых халатах уже вынимали брезентовые носилки. - У вас тихо? - удивился Очир, пожимая руки встречающим. - Наверху ужас, что делается. Думал, не долетим. - Здесь скоро тоже начнется буран, - успокоил Тумов. - Надо торопиться. - Где больной? Тумов кратко рассказал о событиях последних дней. Очир молча кивал головой. - Все сделаю, - сказал, он, когда Тумов окончил свой рассказ. - Тело старика доставлю в клинику мединститута в Улан-Баторе. Кто из вас летит со мной? Насколько я понимаю, дела закончены. - Спасибо, - сказал Тумов. - Я должен вернуться с караваном в Тонхил. А геологи, - Тумов кивнул на Озерова и Батсура, - хотели остаться недели на две здесь. У них появились свои интересы - чисто геологические. Если вы не будете возражать, я дам им машину и несколько рабочих. - Пожалуйста, - улыбнулся Очир. - Наша республика от этого только выиграет. Вы можете оставаться здесь столько, сколько захотите. Командировки и полномочия будут продлены. - Значит, решено, - сердито заявил Тумов. - Если им еще не надоела Гоби, пускай остаются. От себя теперь могу добавить, что считаю эту затею бессмысленной и опасной. Они собираются ехать дальше на юг, в совершенно неисследованную часть Заалтайской Гоби. Вам, товарищ Очир, еще придется организовывать спасательную экспедицию. - Когда у друзей сердца едины, им не страшна даже Гоби, - серьезно сказал Очир. - Поезжайте спокойно, товарищи. Если понадобится помощь, она будет оказана. - А вы можете сделать еще одно доброе дело, товарищ Очир, - заметил Тумов. - Захватите с собой американца. Он сыт прелестями Гоби выше головы; протокол подписал и чем скорее он отсюда исчезнет, тем лучше. - Пожалуйста, - поклонился Очир. - Только надо попросить его быстрее собраться. - Поедемте в лагерь, - предложил Тумов. Озеров перекинулся несколькими словами с Батсуром и догнал Очира. - Вы не разрешите, пока Пигастер будет собираться, воспользоваться самолетом? Мы с ним, - Озеров указал на Батсура, - хотим посмотреть с воздуха одно место. Это продлится не более получаса. Очир нерешительно взглянул на пилота. Тот тяжело вздохнул. - Откровенно говоря, я не уверен, сумею ли второй раз посадить машину на этом пятачке. Но если это важно, могу попробовать. - Это очень важно, - сказал Озеров. - Риск не такой уж большой, - усмехнулся пилот.- В крайнем случае, до смерти не убьемся. Только вам, товарищ заместитель министра, тогда придется выбираться с их караваном. - Лети, - сказал Очир. Озеров и Батсур бегом направились к самолету. - Фанатики, - пробормотал Тумов. Очир молча улыбнулся.