Ева (СИ) - Грейс Соренс

Вот они первые лучи восходящего солнца, касаясь нежно земли, здороваясь, проникают в самые темные уголки планеты. Еще совсем не жаркие, но такие теплые, дарящие всю прелесть и красоту. Начинаю задумываться, что в моей душе просыпается романтичный лирик, столько ярких мыслей за последнее время определенно знак.

Утопая в огромном количестве подушек, нехотя порылась под простынею, ища свой мобильный. Еще одна привычка, держать гаджет на расстояние вытянутой руки. Но самое интересное, обилием звонков и смс у меня не поживиться. На дисплее яркими цифрами мигало 5:30, да, редко утро выдавалась таким прекрасным, легкий запах цветов исходил из открытого окна, маня подойти ближе, и вдохнуть его полной грудью. Даже после вчерашней домашней вечеринки, на которой я, мягко говоря, превысила все свои лимиты по выпитому алкоголю, чувствовала себя отлично.

В память резко врезались кадры вечера, Лиам, стаканы с разнообразными напитками, звонкий смех Хлои, и теории, что нужно уметь отрываться, Дана и ее бесконечные дефиле от шезлонга к шезлонгу, ну и конечно Кай, яркие вспышки его глаз, объятия в бассейне…о черт, он же меня столкнул в воду! А, что после? Помню руки на пояснице, что — то говорит на ухо…все, после черная дыра. Нужно обязательно разузнать у Хлои, как я оказалась в кровати, надеюсь, ничего такого не произошло, отчего сегодня придется краснеть.

Решив продолжить воплощать прекрасный день в жизнь, после контрастного душа стакана сока и какой — то булки, который я без зазрения совести стащила из столовой, спустилась на первый этаж и уселась на огромный подоконник, окна которого выходил на задний двор. Ещё вчера я пересмотрела это прекрасное место, представляя, как замечательно было бы тут отключить голову и окунуться в рисование. Благо дом весь спал, и тишина лишь навивала на сотворения чего — то грандиозного.

Творческие люди, странные люди, которых вряд — ли можно понять по-настоящему. Словно их истинная натура, глубоко спрятанная за ширмой обычности, и не каждому удается раскусить, что же там спрятано. Встать рано утром, или вовсе не ложится спать и предаться вдохновению, ну или всегда и везде быть готовым начать творить. Наверняка у писателя можно найти наготове ручку и блокнот, у художника кучу карандашей и альбом, а музыкант не расстается с нотами и диктофоном. И это то, что определяет и отличает их, быть немного сумасшедшими, но любить то, что они делают, окрыляя на самые невероятные дела. Творчество словно делает тебя особенным, наделяя так сказать сверхспособностями, ну или пряча от всемирного зла. Иногда ты выглядишь глупо, как городской сумасшедший, но, безусловно, притягиваешь взгляды, погружая в свое волшебство.

Не знаю, сколько я так просидела, пытаясь воплотить свое настроение на бумаге, разбрасывая по подоконнику карандаши Конте, сангину, разнообразные кисти, пасты. Люблю рисовать разными материалами, пробовать и экспериментировать с текстурами, сегодняшний день не исключения, я наверно перепробовали все, что у меня было под рукой, создавая новое волшебство. Отвлёк меня звук открывающейся калитки, бросив испуганный взгляд, увидела, как вошла мама, тщательно переступая по кирпичикам своими длинными и худенькими ножками. Выглядела она безупречно, белоснежный белый брючный костюм, того же цвета шляпа с огромными палями, черные очки на пол лица, и маленькая лаковая черная сумка.

Ну, настоящая женщина из высшего общество, прям сошедшая с фото из журналов об успешных и богатых. За ней семенил мистер Харди, держа у уха телефон, изредка шевеля губами, о да деловой человек, с кучей дел даже на отдыхе. Бросив свое занятие, и небрежно проведя ладонями по футболке, я вышла на встречу, пытаясь как можно шире улыбаться, пусть видят, как их здесь ждут, хотя их приезда я действительно ждала.

— Добро пожаловать! — выкрикнула я, огибая куст с какими — то ягодами. Мама повернула голову в мою сторону и на несколько секунд остановилась, после грациозно сняла свои очки, и я встретилась с взглядом, готовым меня растерзать на части.

— Ева! — ее голос был, подтвердил все мои мысли. — Что на тебе? — я опустила взгляд, и только сейчас поняла, что вид у меня, мягко говоря, ужасен. Растянутые короткие шорты, какие- то тапки, наверняка кого- то из прислуги, и белая старая футболка, которая кричала всем своим видом, что проживает не первый свой год. Ну да, футболка не новая, но она папина, и мне очень нравиться, не страшно испачкать, да и просто мне в ней удобно. Но вот разводы синей краски по бокам это было лишнее, дурацкая привычка с детства, вытирать ладошки о себя. — Волосы? А на лице, это, что грязь? — мама крутила своей рукой вокруг моего лица, словно я прокаженная, и прошу милостыню, а она брезгует и притронуться ко мне.

— Эта краска! — выдавила я, натягивая футболку ниже, все же шорты были довольно старыми. — Я немного заработалась, прости… — мне искренни было жаль, так как для мисс Лайни это имело огромное значение, а я как идиотка порчу ее сказку, к тому же Мистер Харди, выпучив на меня глаза, не моргал наверно уже пятую минуту. Да, дорогой новый папочка, вряд ли ты даже прислугу в таком виде встречал.

— Господи, Ева, ну, сколько можно! — мать обреченно вздохнула — Я же просила, пусть твое хобби не задает твое видение жизни, вот скажи, кто захочет взять такую… — она сморщила нос — Вот такую девушку в жены…

— Спасибо, что беспокоишься за меня! — моя злость начала перекрывать собственную вину. Ну, вот, сколько можно, пытаться переделать меня, сколько можно пытаться навязать свои взгляды? Я взрослая девушка, и достаточно ясно вижу, как хочу построить свою судьбу, уж точно не по чей- то указке — Но я не хочу поднимать этот разговор снова, к тому, же отец…

— Не хочу слышать… — мама подняла ладонь вперед — Сейчас ты идешь к себе, приводишь свой внешний вид в достойный, а после я поговорю с тобой! — ее голос выражал столько холода, что даже айсберг в водах Антарктиды уступал ему. — Я не шучу! Пора обсудить твое будущие!

С этими словами она прошла мимо меня в дом, а я продолжала стоять, понимая, как прекрасное настроение убегает от меня, а на смену ему накрывает мрачная туча злости, раздражения и недоумения.

Три года назад, это была наверно самая жирная точка в наших с мамой отношениях, так как живопись и все, что с ней связанно она терпеть не могла. Еще тогда, в средней школе Ашвилла, штата Северной Каролины мать бредила тем, что бы я стала юристом, ну и понятно, стабильная и нужная работа, а при удачном раскладе и достаточно денежная, так как суды в США не редкость, а иметь личного юриста давно не роскошь. Но моя душа стремилась совершенно в обратном направлении, хотелось делать мир лучше и прекраснее, и выход я нашла в живописи. Все началось, когда мне было пять лет, и отец отвел меня на выставку в местный клуб, там были показаны работы сельских авангардистов, но маленькая Ева Браун так очарована всем великолепием, что на обратном пути домой уговорила отца купить ей краски и альбом. С этого и началась любовь к искусству. Лайни лишь шуточно высмеивала неумелые рисунки, но когда через десять лет я твердо заявила о поступление в школу искусств, меня ждал напряженный и долгий разговор, который закончился разорванными анкетами в колледжи, которые мама подыскивала для меня наверно с моего рождения.

-Ты не благодарная девчонка, — кричала она, судорожно собирая клочки разорванной бумаги

— У тебя есть еще одна дочь! — парировала я, зная, что в Хлои она души не чает — Возможно, она оправдает твои надежды!

— Господи! И эта вся благодарность за все годы, и все силы которые я вложила в воспитания!

- Я должна сказать спасибо? — за эти слова я после сильно раскаивалась, но как говориться слова не воробей, мама тогда прыгнула в свою старенькую машину и умчалась, ее не было несколько дней, а после ее возвращения я узнала о том, что родители разводятся. После последовал не долгих бракоразводный процесс, так как никаких претензий обе стороны не имели, ну а дележка детей далась еще легче.