Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню - Камша Вера Викторовна

– Мы и с братцами можем повспоминать… Леворукий, я же тебя к нам до сих пор не пригласил! Давай осенью съездим?

– С большим удовольствием, но я пытаюсь сказать о другом. У меня, как я теперь отчетливо вижу, никогда не было дома, мало того, дома не было у всей нашей семьи. Только видимость, морок с дворцом и прудами. Сейчас он перешел ко мне, с ним нужно что-то делать, а я не хочу его даже видеть. Скажи что-нибудь про клячу.

– Ты же знаешь, она несусветная.

Валентин знал и не ответил, а мориски, нет бы начать дурить и набиваться на ссору, упорно шагали голова в голову по пустой – не считать же ушедших вперед «фульгатов» – дороге. Хоть бы солнце выглянуло или ворона пролетела! Серятину Арно и так недолюбливал, а уж под такие разговорчики…

– Неужели все так плохо? – Арно вынудил Кана идти почти вплотную к Соберано. – Я сперва подумал, ты про выходцев вспомнил.

– Я про них не забывал.

– Тогда мальчишек точно надо забирать!

– Ты прав. С братьями я повел себя скверно, но мне до такой степени не хотелось вспоминать прошлое, что я гнал от себя саму мысль о Васспарде. А они там сидели, как… совята.

– Может, расскажешь про них? – Домой Валентину не хочется, это и шипогрудому усачу ясно, но он не отступится, да и чем раньше сбросишь с шеи камень, тем лучше. – Как хоть с ними себя вести?

– Мы почти друг друга не знаем. С Ирэной я хотя бы говорил, а младшие… Нас слишком хорошо воспитывали.

– Ты об этом все время твердишь, только Карлу с Октавией вряд ли сейчас лучше.

– Вынужден согласиться.

– Значит, находим клад, забираем мальчишек… Как их зовут, кстати?

– Клаус-Максимилиан и Питер-Иммануил.

– А если по-человечески?

– Отец до Лаик называл нас только полными именами.

– Кляча твоя несусветная, зачем?!

– Ты все-таки ее вспомнил, – слегка улыбнулся Придд. – Не знаю, почему отец был таким, но мать его любила до самой беды.

– До… убийства Юстиниана?

– Теперь мне кажется, что до самой смерти. А вот и Гирке… Это уже наши земли.

– Где? – с облегчением завертел головой Арно. Ну и разговорчик, хоть кусайся, но занозы Валентину пора выдернуть; взять дюжину «крови» подурней и выдернуть. Не сегодня, конечно.

– Посмотри направо, – как ни в чем не бывало объяснил Придд. – Сейчас всё заровняло снегом, но на самом деле там плес. Видишь колокольню? Это Максимилиановская придорожная церковь.

– Вижу. – Острая высокая крыша, чуть ли не в треть общей высоты. Кажется, так строили перед Двадцатилетней. – Какая серая.

– Только в ненастье. Церковь, как и дворец в Васспарде, сложена из местного известняка, в солнечную погоду они кажутся золотистыми.

Пугала, караулящие присыпанные снежком пустые огороды, идущим по тракту отрядом не интересовались, торчали себе, растопырив руки-палки, и глядели в закат. Если вдуматься, очень аллегорично…

– Завораживающее зрелище, – Лионель чуть придержал рвущуюся к пока еще далекой конюшне Проныру, – не находите?

– Говорят, глядеть в закат не к добру, – Дювье странности временного командира не смущали, впрочем, опыт по части странного у бывшего сержанта имелся немалый. – Только куда деваться-то, если ехать нужно? Или вы про что другое?

– Возможно… – в Закат они всем Талигом глядят уже года три, но сейчас в клубящемся безумии начинало проступать нечто осмысленное. – Хочется увидеть весну.

– И не говорите, Монсеньор… Ну теперь-то, считай, дожили! То есть возвращаемся.

– Да, – согласился Ли, отпуская повод. До Аконы, если не выскочит очередной зверь, оставалось недели полторы, так что на встречу с Хайнрихом он успевал. Если его медвежье величество явится, как собирался, они с Рокэ успеют хотя бы наскоро разобраться с собственными похождениями, а он еще и обещанную ночь отдаст… Одну из трех. Если, конечно, долг по-прежнему в силе.

Закат угасал, небо чернело, как чернеют остывающие угли, притомившиеся за день кони рвались вперед, на запах дыма. Огонь в печи – воплощение мира и покоя, и он же, вырвавшись на волю, становится бедой. Или войной… Савиньяк повел плечами, разминая затекшую спину.

– Капитан, не припомните, клирики в начале мятежа не пытались вас увещевать?

– Нет. – Дювье ответил, даже не задумавшись. – Да и с чего бы? Мы же Маранов вздернули и ваш Сэ сожгли, хотя…

– Капитан Дювье, мы с вами об этом уже говорили.

– Да, Монсеньор, – согласился бывший мятежник, совести у которого хватало на всю Старую Придду. – Только оно не забывается…

– Вы правы, память дама несговорчивая.

– Ну вот сколько можно? – Салиган сорвал цветочек и всунул его в руку мраморной девице, старинной, но, видимо, не столь уж и ценной. Будь иначе, Коко не выставил бы ее в садик. – Сколько можно, я спрашиваю?

– Видимо, много, но чего именно?

– Жевать себя. – Маркиз знакомо почистил рукав, хотя на нем ничего не было и быть не могло. К Марианне Салиган захаживал по-простому и выглядел вполне прилично. – Рокэ как-то добрее, убил и забыл, а ты? От Борна давно один скелетик остался, это я про здесь. Что с ним «там», никто не знает, но вряд ли что-то хорошее, потому что такое свинство приличные боги не списывают. У меня найти в Закате тенечек шансов больше, поэтому я его не шибко боюсь, так что давай без обиняков. Что тебе нужно?

– Сильвестр дал мне армию и отправляет на север.

– Ты нужен на севере или не нужен здесь?

– И то, и то, но второе – больше.

– Симпатичненько, – Салиган протяжно присвистнул. – Рокэ у нас нужен на юге. Это что, выходит, из нужных не тут остаюсь только я?

– А ты где-то сейчас нужен?

– В Гайифе, Коко как раз сторговал пару истуканчиков и какие-то кастрюльки.

– Коко подождет.

– А вот это вопрос. Ты же не только меня с августейшей четой бросаешь, но и Марианну, а Марианна быть брошенной не должна, иначе у Коко возникнут сложности с вечными ценностями. В таком состоянии он не ждет, а ищет, ждать – удел женщин.

– Пожалуй… Что нужно, чтобы Марианна ждала меня до зимы?

– Кроме любви? Хотя у тебя же ее не допросишься… Раза в полтора больше, чем теперь, и уверенность, что измены ты Коко не простишь. Если вдуматься, не слишком дорого. Твое отсутствие тебе обойдется дешевле, чем покойному Килеану обошлось бы его присутствие.

– Покойный был богаче, чем казался?

– Нет, так что через пару месяцев ему пришлось бы стать казнокрадом, но я бы этого не допустил. Тебе не кажется, что мы отвлеклись?

– Пожалуй… – Забавно, но, проиграв Марианну, Килеан выиграл полгода жизни. – Я буду ждать любовных писем хотя бы раз в две недели, но это не главное. Видишь ли, опыт показывает, что Сильвестр предпочитает ограждать воюющих маршалов от излишних волнений.

– Значит, мне предстоит подкопать церковную оградку. Это несложно, но где брать косточки, которые я буду таскать вам с Рокэ? Нет, что-то я, конечно, со стола утяну, но в самую супницу мне не влезть.

– Твое дело устроить, чтобы благородные дворяне из охраны их величеств при возникновении затруднений с… любовной перепиской обратились за помощью к Коко.

– Именно благородные?

– Да. В королевской охране не менее дюжины тех, кто еще не осознал крепости своего благородства.

– Но в случае особого свинства осознает?

– Несомненно. Это произошло бы уже сегодня, но я вмешался раньше.

– Да, я слышал. Странно, что у королевской охраны не сменился капитан. Раньше ты был злее.

– Так получилось. Я намерен устроить прощальную пирушку с бывшими подчиненными. Надеюсь, Коко согласится нас принять?

– Он подаст вам седло угря.

Ливрейный слуга отодвинул похожий на трон стул и, дождавшись, когда графиня Савиньяк займет место справа от хозяина, исчез. По левую руку благородный герцог Придд устроил Арно, прочих обедающих пока не наблюдалось.