Эпоха Пятизонья - Михаил Белозеров

– Знаешь что, майор… – сказал Костя, – я, пожалуй, дальше не пойду…

– Почему? – Майор успел миновать служебный турникет и стоял с другой его стороны. – Будь спокоен!

– Я спокоен, – ответил Костя. – Не нравишься ты мне просто. Не майор ты. А тащишь ты меня в ловушку! – С этими словами Костя отскочил назад и взял майора на мушку. – Давай так, я тебя не знаю, ты меня не знаешь. Расходимся мирно, каждый в свою сторону.

– Думаешь, тебе эта пукалка поможет? – спросил фальшивый майор и вдруг каким-то чудом оказался рядом с Костей.

Для этого ему не пришлось даже перепрыгивать через турникет – он прошел сквозь, а потом потянулся и схватил Костю за левую руку.

Это был не человек, Костя не ошибся. У него была звериная сила, и он, должно быть, рассчитывал с легкостью справиться с человеком. Он только не учел экзокорсет «титана» и был неприятно удивлен, что человек не упал и не скорчился от боли. Мало того, человек тоже схватил его и потянул на себя. С минуту они перетягивали друг друга – кто кого, борясь, как Гераклы. От натуги у фальшивого майора глаза вылезли из орбит. Мгновение, и он сдался бы, как сдаются все слабаки. Но тут Костя нажал на курок. Вспышка разорвала темноту. Костя на какой-то момент ослеп, но успел заметить, как во все стороны брызнуло что-то похожее на жидкий металл. Семь тяжелых картечин дробовика АА-24 перебили майору руку в плече.

– О! Бля! – воскликнул майор, отскакивая назад. – Будь спокоен!

В ушах еще стоял грохот выстрела, а Костя услышал, как на пол с глухим звуком упала и откатилась в сторону гильза от патрона.

Майор схватился за руку. Костя отступил еще на шаг, полагая, что расправился с чужаком, и только тогда понял, что это не человек, а «нитридо-платиноид» – трансмутант из жидкого металла, о котором ему сообщили во время сеанса гипноза. Человека от такого ранения упал бы замертво, а «нитридо-платиноид» всего лишь с улыбкой ждал, когда блестящий как ртуть металл затянет рану, а одежда примет прежний вид.

– Отдай! – четко и ясно произнес майор и потянулся за обрубком руки, который все еще сжимал Костино предплечье. – Будь спокоен!

Костя поднял ствол и выстрелил еще раз. Ударная волна и дробь превратили лицо майора в сито, а в том месте, где были нос и рот, образовалась воронка, в которую можно было засунуть кулак. Третьим выстрелом Костя постарался попасть в голову так, чтобы часть жидкого металла разметало по фойе метро. Тогда у него был шанс, что майор не сумеет собрать все кусочки тела. Майора отбросило назад, но он устоял на ногах, и Костя не очень был уверен в успехе задуманного, потому что металл оказался вязким, а дробовик был явно не тем оружием, с помощью которого можно было одержать верх над трансмутантом типа «нитридо-платиноид». Костя не стал дожидаться, когда мнимый майор очухается, а бросился бежать. Вдогонку он услышал вроде бы знакомое: «Будь спокоен!»

Если бы Костя оглянулся, то заметил бы, что капли жидкого металла, разбрызганного по фойе, как живые, стекают на пол и катятся в сторону фальшивого майора. Они прикасались к его ногам и становились частью его тела, принимая форму и цвет одежды. Майор же, покачиваясь все медленнее и медленнее, приходил в себя, и лицо у него сделалось совершенно таким же, каким оно было при разговоре с Костей. Только вот правой руки у него не хватало.

* * *

Костя бежал как никогда быстро. Это было совсем просто в экзокомбезе «титан», но непросто с точки зрения навыков, потому что скорость была большой и Костя несколько раз ударился о стенки ларьков, сминая их, как спичечные коробки, и даже умудрился врезаться в колонну, от которой в разные стороны полетели раздробленные плитки. Но, к счастью, ударов он не чувствовал, только после каждого столкновения слегка менял траекторию. А к тому моменту, когда выскочил на поверхность у Ильинских ворот, двигался уже сносно, а главное, траектория его бега была осмысленной, а не просто – бежать подальше от «нитридо-платиноида». Патроны в дисках при каждом шаге громыхали на всю округу: «Дум-дум… дум-дум…»

Конечно, думал он, словно в лихорадке, встретишь такого, как майор, с тобой и не такое случится. Будешь бегать, как заяц. На суперсовременный танк Т-134 он взглянул лишь мельком и в стремительно темнеющих сумерках все же заметил, что правые передние катки то ли отсутствуют, то ли ушли в землю, плоская же как блин башня оплавлена в передней части, а пушка задрана неестественно высоко, словно ее кто-то почти вырвал с корнем. Это уже было сенсацией, и Костя только отметил, что при одной его мысли включилась видеокамера и записала картинку. Впрочем, Костя не был уверен, что все его передвижения не фиксируются на другую видеоаппаратуру «титана».

Со страху он совершенно забыл о «глазе», а когда обернулся, то увидел, что тот его провожает. Изнутри Зоны он действительно смотрелся как глаз со зрачком в виде «светлячка».

«Стоп!» – скомандовал голос в наушниках. И Костя, вспомнив, что внутри у него сидит «анцитаур», так и замер с поднятой ногой. «Сделай три шага назад и отдышись». Костя отступил к танку. Он уже знал, что идти вперед нельзя и назад – тоже, потому что там бродил «нитридо-платиноид», косивший под майора бронетанковых войск. Нельзя было также двигаться в сторону сквера, где торчал сруб вентиляционного колодца, потому что из его окон, забранных жалюзи, струился все то же оранжевый свет и отблески его падали на листву деревьев. Самое страшное, однако, заключалось в том, что зеленая точка превратилась в красную, а это означало еще одну реальную или даже сверхреальную опасность. Но откуда она проистекала, Костя не знал. Он только догадывался, что опасность таится за изгибом Ильинки, там, где направо был Черкасский, а налево – Никольский переулок. Стало быть, сообразил он, следят оттуда – с Красной площади. Поэтому он ступил на тротуар и пошел вдоль стены, почти прилипая к ней. Приклад дробовика царапал стену. «Анцитаур» благоразумно молчал. Костя понял, что он все делает правильно и что подобное при известной сноровке может проделать любой черный сталкер, например используя бинт и гайку. Неплохая мысль, подумал он, и взгляд его наткнулся на руку майора, которая все еще висела на нем, как рыба-прилипала. Она потеряла силу, но отцепляться сама не хотела. В зеленоватом свете рука выглядела так, как выглядит оторванная человеческая рука, только крови не было, а на срезе мерцал холодный металл. Костя брезгливо разжал ее пальцы и, размахнувшись, отшвырнул руку «нитридо-платиноида» подальше, вдоль Ильинки. Рука описала изящную траекторию и, с глухим звуком шмякнувшись о стену у парадного входа, отскочила в Ипатьевский переулок. Костя страшно удивился, он никогда в жизни так далеко такие тяжелые предметы не бросал. Ничего не произошло из того, что ожидал увидеть Костя, то есть вдоль Ильинки не ударил выстрел, а там, где шмякнулась рука, ничего не взорвалось и не вспыхнуло. Он глупо хихикнул. «Эдак я до Кремля дойду без происшествий! Ерунда!» – уже было решил он и даже с пренебрежением подумал о том, что «анцитаур» преувеличивает опасность, да и «титан» завирает, как вдруг его сбило с ног – не ударная волна и не «грозный ветер», а непонятно что – «гул», и вокруг все затрещало и загудело с такой силой, словно Костя попал в центр самого сильного трансформатора.

Мало что соображая и даже не понимая, что делает, он быстро-быстро, под стеночкой дома заполз в сквер и замер под развесистыми ветками лип. Благо в центре города липы никто не обдирает, обрадовался он. И тут же снова все вокруг еще сильнее затрещало, загудело, и он потерял счет времени.

Очнулся он примерно через полчаса. Непонятно, что именно его спасло: то ли «титан», то ли «анцитаур» выбрал удобное место, защищенное домами. Только «гул» не добился своей цели. Костя открыл глаза и вздохнул.

Голова болела, мысли путались. В каждой клеточке тела жили сотни игл от «гула». Экзокомбез «титан» подумал-подумал и прыснул в нос Косте какое-то шипучее лекарство. Он почувствовал огромное облегчение, хотя вначале не сообразил, где находится – то ли в номере, где по соседству храпит Ред Бараско, то ли у себя дома с Иркой Пономаревой, потому что привычка спать с ней преследовала его дольше всего и отделаться от нее не было никакой возможности. Можно сказать, что Ирка Пономарева была с ним всегда и везде, а Лера пока не могла заслонить ее.

Стояла кромешная тьма, только оттуда, где жил город, на небо падали отсветы, и поэтому было заметно кольцо белых лохматых туч, которое медленно вращалось против часовой стрелки и на которое даже смотреть было страшно. А еще, как только Костя открыл глаза, «титан» словно тоже очнулся, и мир стал зеленоватым. «Я жив?» – удивился Костя, ощупывая себя: кости целы, лицо благоразумно закрыто шлемом, и это тоже удивило его. Он только забыл, что «титан» предохраняет от ударов и переломов и даже способен лечить. Вот и сейчас голова вдруг прояснилась. Тогда он все вспомнил – где находится, почему, зачем, – и обратил внимание, что окошки вентиляционного колодца вовсе уже не светятся, а по Ильинке идет не кто иной, как майор бронетанковый войск Базлов Олег Павлович собственной персоной, – руку ищет. Костя замер, притаился, стал частью фундамента дома. Базлов дошел до асфальтированной дорожки сквера, как-то странно повел носом, потом словно обернулся в самого себя, и вот уже на асфальте стояла собака – большая, черная, остроухая. Она целенаправленно повернула морду и двинулась по направлению к Косте. Ну все, подумал он, второй раз мне не повезет, и уже взялся за цевье дробовика, как вдруг понял, что собака не совсем прямо идет к нему, а ее чуть повело вправо. Да и шла она как-то странно – можно сказать, ковыляла на трех лапах, хотя и довольно уверенно. И действительно, передней правой лапы у нее не было. Здорово, оценил Костя, в Чернобыльской Зоне таких собак не было, там живые бегали и могли закусать до смерти. Черная собака доковыляла до угла дома, села, почему-то посмотрела на белое лохматое кольцо. Костя решил, что сейчас она завоет, словно на луну, но она не завыла, а пошла наискосок точно по траектории полета руки майора Базлова. Там, в темноте, куда зеленоватый свет «титана» уже не доставал, происходило какое-то шевеление и слышались приглушенные визгливые звуки – кто-то с кем-то усердно дрался из-за руки майора Базлова. Черная остроухая собака издала душераздирающий рык и, несмотря на то что имела всего лишь три лапы, ринулась в драку.