Колорады - Владимир Ераносян

Собрание закончилось, как только Урбану махнул рукой человек с видеокамерой. Сюжет для отчетной телехроники для новостных каналов и интернет-порталов был отснят. Оппозиционные СМИ запретили. Все каналы покажут нужную картинку, без скончавшегося от удара в солнечное сплетение протестующего деда, которого на следующий день разрешат похоронить на еврейском кладбище за счет доброго филантропа — господина Урбана…

Смерть старого еврея правая рука днепропетровского губернатора Моисей Урбан, всегда знавший ответы и решения всех вопросов и задач, посчитал плохим предзнаменованием. Конечно, эта незапланированная кончина единоверца никак не касалась того непреложного факта, что все было под контролем. Так что можно было смело отбрасывать предчувствия — пережитки суеверий. Он контролировал ситуацию и эффективно управлял своей преторианской гвардией из нацистов. Несмотря на то что сей контроль не считался ни аксиомой, ни фактом, а был лишь предположением, в котором Урбану приходилось самого себя убеждать. У него это получалось! Самогипноз — это когда ты ничего не слышишь, потому что все время говоришь.

Услышь Моисей Урбан вопросы убитого боевиками хасида, то вряд ли бы признался, что не имеет на них ответа, что безумно боится, что одинаково ненавидит и русских, и украинских националистов, что действительно откупается, маневрирует, борется таким образом за себя и за своего патрона-губернатора, спасает свою шкуру за счет жизней других. А параллельно не забывает обогащаться и наслаждаться могуществом.

Суета отвлекала, перст судьбы указывал губительный путь умиротворения и направления темных сил подальше от себя. Но никому из живущих не удавалось управлять тьмой. Она меняет вектор движения по собственной прихоти. Тьма не подчиняется никому, никого не щадит и подпитывается страданием. Она расползается по швам, когда оборваны сдерживающие нити. Она поглощает попутчиков, а останавливается только перед светом. Выбравший дорогу смерти, на которой нет перекрестков с указателями, сгинет… Возможно, и не первым, но обязательно…

Ну, а пока наш новый герой успешно прятался во тьме, тьма расползалась по улицам, заползая в каждый дом уже известного читателю поселка.

Глава 13. Тьма

Новые постояльцы разговаривали с хозяевами мотеля свысока. Господин Урбан, также остановившийся здесь, все время переспрашивал, почему в городе нет приличных апартаментов, уверяя, что именно это станет первоочередной задачей после присоединения мятежных регионов. Американец Уайт всем говорил, что привык к спартанским условиям, но при этом недоумевал, почему предложенное меню настолько скудное. Его неподдельный восторг вызвало обнаружение настоящего покерного стола в подвале, куда он спустился, рассчитывая обнаружить винный погреб.

— О!!! Какая нужная вещь, и почему-то пылится в чулане!

В итоге по его распоряжению в «Парадиз» доставили целый ящик французского вина и три бутылки односолодового виски, а запылившийся стол, покрытый зеленым сукном, с расчерченными боксами для «бета» и «анте», очистили от паутины и перенесли в холл, поджав тем самым столовую и барную стойки.

Возомнивший себя предстоятелем здешних мест преподобный отец в сутане втайне стегал себя в уединении, а вернее, при зрительском участии сосредоточенного пса, плетью со свинцовыми наконечниками. После сей болезненной процедуры, которую он искренне считал подобием таинства причастия, святой отец без устали, невзирая на ночь, курсировал к холму и волонтерскому кемпингу, туда и обратно.

Его горячие проповеди в палаточном лагере волонтеров и приезжих «свiдомых патриотiв» были призваны подготовить активистов к чему-то грандиозному, что должно было случиться на рассвете при поддержке целой роты вооруженных до зубов бойцов корпуса Ярого. Для этого он неоднократно покидал свои покои и возвращался в гостиницу. Всякий раз после очередного прибытия он аккуратно вешал свой головной убор на крюк и фыркал, словно имитируя своего четвероногого клеврета, когда проходил мимо покерного стола. И снова уединялся, чтобы хлестать себя до кровоподтеков перед «великим и богоугодным делом».

— Да уж, тут вам не келья, падре! — подшучивал над ним мистер Уайт, перебирая в ладонях только что распечатанную 52-карточную колоду. Он не преминул воспользоваться случаем и предложить покерный турнир своим партнерам:

— Эй, все на мази! Можно расслабиться и перекинуться в картишки! Время и перемирие работают на нас… Это можно отметить. И хорошее вино подвезли. Единственный недостаток — местная повариха. Готовит без особых изысков.

— Меня все устраивает, гондон штопаный, — выругался вернувшийся из подсобки с кастрюлей картошки Денис. Американец не расслышал оскорбления, а Марта вовремя улыбнулась и утихомирила мужа.

В единственный оставшийся свободным номер заселился знаменитый шоумен из Киева Вольдемар Зеленый. Он прибыл по заказу своего высокопоставленного днепропетровского покровителя, финансировавшего все его комедийные проекты на принадлежащем олигарху телеканале. Каломоец под рокс с виски и гаванскую сигару вместе со всей страной хихикал над всеми его шутками. Без исключения. Какими бы невероятно талантливыми или абсолютно плоскими они ни были. Сейчас особенно нужна была поддержка медийных персонажей. Прифронтовые концерты перед бойцами — хороший ход. Во время войн все правительства ублажают свои сражающиеся войска звездами! Да и выборы в Верховную раду были на носу.

В одномандатных мажоритарных округах четырех областей Каломоец намеревался провести лишь своих кандидатов, его не страшили опросы ангажированных экзитполов, он знал, что помешать ему не сможет никто. Легитимация власти, захваченной путем переворота, — кропотливая работа. Его команда проделывала ее с виртуозностью непревзойденных шулеров. Вольдемар занимал в этом креативном коллективе почетное место. Колкая сатира в этом неблагодарном занятии — один из главных инструментов.

— Шановни депутати, специально для вас создан батальон территориальной обороны «Мандат»! Комбат Манда… та еще!!! — клеймил киевских политиков Вольдемар, низвергая прежних кумиров и «Орлеанскую деву» революции, расчищая дорогу к народной любви ставленникам своего покровителя, «опаленным войной за целостность и единство».

Любимец олигарха распинался, как умел, перед тысячами бойцов и местными жителями. Прямо у гаубичных батарей. Выступление снимали десятки камер. В нем больше не было безобидного юмора, социального сарказма. Конкретные ярлыки, разжигание ненависти, абсолютное отсутствие этических норм. Люди смеялись над тем, что ранее даже дети посчитали бы ударом под дых, запрещенным приемчиком, недопустимым оскорблением. Нации, религии, человека… Теперь нет правил. Животный смех, отчаянная храбрость на расстоянии от высмеянного противника и какая-то необратимая дерзость.

Сиюминутное наслаждение собственной значимостью, эдакое хулиганское глупое озорство, присущее молодому зверьку, выпускающему первый пар на глазах у толпы. Это как первый секс. Когда шута начинают воспринимать всерьез, он превращается в короля. Это метаморфоза перевоплощения губит самых тщеславных шоуменов, выросших из клоунских шаровар. Амбиции толкают их не только сменить гипертрофированные штиблеты на обувь handmade из лучших бутиков, но и на безрассудство.

И вот тогда вырвавшийся за рамки стереотипов, возвысившийся над социумом и выпрыгнувший выше собственной планки лицедей может зарваться! Будучи уверенным, что любое кощунство при такой популярности дозволено, что все сойдет с рук, артист рискует выдать нечто совершенно запредельное, несовместимую с элементарной моралью провокацию…

Он идет только вперед, не заметив, как подступает к пропасти, откуда нужно либо прыгать, либо давать задний ход. Но он уже заигрался, вышел на самый высокий уровень признания. Ему рукоплещет армия, его воспринимают как политика, он над ситуацией, он может морализировать и низвергать власть имущих! Любовь народа, как он полагает, — его главная защита. Не такая примитивная, какой любят клоунов. А основанная на уважении. Заблуждение осознается спустя время. Забежавший не на свое поле начинает искать отходные пути, запасные аэродромы, шхеры, возможности для маневра. Воистину бесстрашный клоун — худший исполнитель роли героя!

Немаловажная деталь, Каломоец приставил к нему охрану, телохранителей. От личных бодигардов Вольдемар, конечно, не отказался. Ведь он так обидно и стольких уже оскорбил, хоть ему никто ничего не приказывал, не советовал, он парень смышленый и все делал «по дружбе». И ему уже угрожали. Сильные мира сего. И он почему-то испугался. Больше всего того, что зашел слишком далеко и фактически находился на фронте. Причем в роли боевого клоуна… Все возвращается на круги своя. Для того чтобы клоун умер героем, ему потребуется как минимум умереть. Но Вольдемар хотел жить, и жить комфортно. Получать гонорары, как раньше, в России, на Украине, в Беларуси, в Казахстане… Во всех странах, где любят русский юмор. Однако горизонты расширялись, а ареал зрительского охвата сужался.