Трудная пациентка - Дашук Алена

– Пошли, – заворожено прошептал главный инженер проекта Рихард Ирге. – Вроде носок натягивает, сволочь! Эх, в космос бы наших 'Русланок'! Генеральную уборочку домену.

– Будет тебе и уборочка, – не оглядываясь, буркнул Рахматов. – Сейчас соорудим пылесос вселенских масштабов и…

– Да не сглазьте вы! – прошипел Щёткин. – Чёрт ещё знает, что там будет твориться внутри капсулы!

– Вы сейчас торсионке лево руля дадите, – пригрозил Рахматов. – Кто знает, вдруг эти нагуали разумны и заложенных нами характеристик сред будет недостаточно для поддержания заданного направления полей. Только положительная информация!

– Всё будет отлично, – пробубнил Ирге. – Не зря же нам был послан Несущий!

– Отлично, – подтвердил Рахматов.

– Будет, будет! – закивал напросившийся на эксперимент Лоханкин.

– Сумасшедший дом, – проворчал Аристарх. – Не научный эксперимент, а какое-то коллективное камлание!

Отправленный неделю спустя внутрь капсулы зонд исчез бесследно, растворившись в агрессивной и чуждой реальности Мёртвого Пространства. Неведомый мир иных законов, окружённый торсионными полями, продолжал существовать. Рахматов был подавлен. Радовало одно – рост нагуаля полностью прекратился.

– Уже неплохо, – утешал Рушана Бердин, к которому Рахматов теперь частенько заглядывал, чтобы подпитаться оптимизмом. – Я же говорил, капсула позволяет выиграть время. А время – это шанс!

У доктора дела шли куда лучше – вставали на ноги даже больные, получавшие лишь симптоматическое лечение, призванное не спасать, а только облегчать последние дни. Было чему порадоваться.

– Трудная пациентка Земля, – вздохнул Рахматов. – То ли позитивно мыслить не умеет, то ли…

– Может, и не умеет, – согласился Бердин. – А ещё, знаете ли, бывают пациенты, которые не верят своему врачу.

– Почему?

– По-разному. Иногда по природе своей недоверчивы. Те мало кому верят, себе в том числе. Не верят, что справятся. Тем более, не верят, что кто-то им пытается помочь. А, бывает, разуверился в нас больной. Не везло ему с врачами. Слишком часто сталкивался с их равнодушием и жестокостью. Боюсь, это как раз наш случай. С такими труднее всего.

– Да уж, – Рушан покачал головой – человечество тот ещё врачеватель. Прямо скажем, коновал. Ему довериться сложно после… всего.

– Согласен. – Доктор задумался. – Однако мне не даёт покоя одна ваша фраза.

– Какая?

– Вы раз сказали, что нагуали лишь следствие болезни. Скажем так, метастазы. Но метастазы лечить бесполезно, если не уничтожен основной очаг – опухоль.

Рушан покрутил в руках чашку с кофейной гущей. Чёрная кашица растеклась по дну жирным знаком вопроса.

– К сожалению, опухоль не в нашей власти. ФАГ – вот очаг.

– Фундаментальный Агрессор, – Бердин нахмурился. – Тогда получается, Земля выписана на симптоматическую терапию и её гибель только дело времени? А вы утверждали, что я Несущий.

– Трудно сказать. Вероятно, если бы не вы, нашей планеты уже бы не существовало. Нагуали остановлены, заперты в капсулы. Мы отвоевали ещё немного времени. Как вы там говорили? Время – это шанс?

– М-да… К тому же… Руслана завтра улетает к своим. – Бердин расплылся в улыбке. – Придёте проститься?

– А как же! Универсум по имени Руслана продолжает игру!

– И ещё многие и многие Универсумы! За них, коллега!

– За них!

Бердин с Рахматовым чокнулись бокалами с коньяком, за бутылку которого Рушан отдал кругленькую сумму. В воздухе разлились мягкие волны ароматов. Где-то за пределами Земли кудрявились виноградники, напитывались солнцем спелые сочные гроздья.

10. Земля – inoperabilis

Экстренное совещание в кабинете Щёткина не предвещало ничего хорошего. Рахматов с группой как раз собирался лететь на очередной воздвигнутый в считанные дни полигон. Новый нагуаль прострелил Таймыр. На возражение Рушана босс бросил:

– Отложить!

Худшие опасения Рахматова оправдались.

Щёткин хмуро взирал на притихшее собрание.

– Выходит, вариантов нет? – нарушил тишину Лоханкин.

– Для Земли нет, – отрезал Щёткин. – Корабль на Эмерию стартует через три дня. Думаю, более чем достаточно, чтобы собраться. База сворачивается полностью.

– Пакуем чемоданы, – горько пошутил кто-то. – Жаль старушку.

Приглашённый на совещание Бердин заворочался на стуле, прокашлялся.

– Будут ли приняты меры, чтобы за три дня эвакуировать как можно больше людей?

– За три дня? – переспросил Щёткин. – Все места зарезервированы на годы вперёд. Единственно, что мы можем, не придавать огласке полученные нами данные. Чтобы не сеять панику.

– Неужели нет возможности… облететь их что ли! – прогремел Бердин. – Как же так?! Ладно Марс, на нём не было разумных существ, которые могли хоть что-то сделать, чтобы обойти эти проклятые нагуали. Но Земля! Даром она нас кормила миллионы лет?

Пылкости доктора никто не улыбнулся.

– Леонид Сергеевич, – сдерживая негодование, произнёс Щёткин – планета – не флай и не космический корабль. Её невозможно пилотировать. Траектория движения Земли во Вселенной неподвластна человеку. Не знать этого не может даже тот, кто далёк от астрономии. Уничтожить нагуали, проросшие в космическом пространстве, мы также не имеем возможности. С земными-то пока не очень справляемся. Мы можем лишь наблюдать момент гибели планеты и, возможно, передать результаты этих наблюдений через межгалактическую сеть на 'челноки'. Вероятно, там когда-нибудь найдут метод борьбы с космическими нагуалями. Процесс разрушения планеты будет максимально подробно зафиксирован и подвергнут тщательному анализу. Может быть, выявятся какие-то закономерности при сравнении с Марсом. Это всё, чем мы теперь способны помочь человечеству.

– И… и кто будет передавать с Земли эти самые данные? – растерялся Бердин.

– Доктор, – голос Аристарха стал бесцветным – уж вам-то должно быть известно, бывают ситуации безвыходные. Как там принято говорить в ваших кругах? Кажется, неоперабельно.

– Inoperabilis, – автоматически перевёл на деликатную латынь Леонид Сергеевич.

– Отрицательный результат – это тоже опыт.

– Я остаюсь на Земле, – выпалил Лоханкин и заговорил торопливо, словно боясь, что его доводы выслушать не удосужатся. – У нас есть наработки. В момент столкновения с иной реальностью масса протонов и электронов…

– Остаться могут те, кто ясно осознаёт последствия, – перебил его Щёткин. – Каждый решает за себя.

– Спасибо, -поблагодарил за что-то Лоханкин и, успокоенный, уставился в окно.

– Хорошая мысль, – кивнул Рахматов. – У меня как раз масса работы. Надо понаблюдать, реагируют ли наши капсулированные нагуали на сближение с космическими соратниками. А ну как радуются, лапками машут. Пробьют ещё капсулу.