Разбуди меня (СИ) - Литвинова Анна

— Привет, Илья — голос отца был довольно бодрым, — опустим сразу вопросы про мое здоровье, а то чувствую, что еще один и я кого-нибудь покусаю.

— Хорошо, — рассмеялся я, — давай сразу к делу.

— Сегодня мне позвонили ребята, собирающие информацию на Аню и ее отца.

— И что? — не выдержал я и секундной паузы, крепко стиснув рукой трубку телефона.

— Ничего. Абсолютно ничего, — голос отца прозвучал странно.

— В смысле? Они ничего не узнали? — я не скрывал своего огорчения. Ведь так надеялся, что хоть что-то прояснится! Тогда стало бы понятней, как вести себя дальше.

— Узнали, в том то и дело. Эти люди будто появились из ниоткуда. Мужчина и маленькая девочка приехали в этот город около двадцати лет назад. Сведений о том, где они жили раньше, где ее мама и прочем, касающемся их жизни до переезда, просто нет.

— Как такое возможно? Хотя…

— Да, ты прав, — перебил меня отец, — это возможно только в том случае, если подделать документы. Настоящим осталось только имя Ани.

Я потрясенно молчал. Такого мы не предполагали. Впрочем, если этот человек решился выкрасть дочь, разлучить с родной матерью, то от него можно ожидать любой подлости.

— Значит, можно уже не сомневаться, что украл ее тогда именно отец, — резюмировал я, — и сейчас она живет с ним.

— Да, — согласился со мной папа, — другие версии крайне маловероятны.

С трудом погасил в себе вспышку злости на это чудовище, разлучившее меня с любимой, с чувством пнув подвернувшийся булыжник. Боль в пальцах ноги позволила отвлечься и взять себя в руки.

Разлучение истинных являлось среди оборотней страшнейшим преступлением, сродни попытке убийства альфы или детоубийству, например. И минимальным наказанием было изгнание из клана без средств к существованию. Но чаще всего это был поединок со смертельным исходом. И сейчас я первый вариант даже не рассматривал.

— Мама передает тебе привет, — отвлек меня отец, — у нее тоже есть новости.

— Надеюсь, хорошие, — буркнул я себе под нос, еще не успев отойти от предыдущих новостей.

— Ну, как сказать, — оборотни обладали изумительным слухом, поэтому я не удивился, что отец все расслышал, — передаю ей трубку.

— Привет, сынок, — защебетала мама через пару секунд, — у тебя все хорошо? Как там учеба? Как Аня?

— Мама! — нервно перебил я ее, — ты издеваешься? Не томи, что там за новости?

— Фу, какой ты нетерпеливый! — фыркнула мама, но расслышав мое сопение, напоминающее звук вулкана, готового вот-вот взорваться, перешла на серьезный тон, — в общем, специалист сказал, что сильный стресс может быть причиной отсутствия оборота. Но, учитывая возраст ее похищения, и сколько лет уже прошло, это наименее вероятный фактор.

— А какой более вероятный? — я даже дыхание задержал в ожидании ответа.

— Ее оборот сдерживается искусственно.

— Но как? — моему удивлению не было предела. Неужели такое возможно?

Следующая мысль меня взбесила до крайности — неужели ее отец делает это с ней? Он же оборотень, он должен понимать, что лишает ее части самой себя, в конце концов! Из частично трансформировавшегося горла вырвалось злобное рычание, вспугнувшее стайку птиц на ближайшей рябине. Хорошо, что вокруг никого не было, иначе одним несчастным, страдающим от заикания, стало бы больше.

— Держи себя в руках, — голос мамы подействовал на меня успокаивающе, — у тебя еще будет время свести счеты.

— Да, мама, ты права, — в моем голосе мелькнули кровожадные нотки. Но злость потихоньку отступила, позволив мыслить трезво, — что еще сказал твой специалист?

— Он считает, что она что-то принимает или, возможно, ей что-то подмешивают в еду.

— Он знает, что это может быть? — я уже просчитывал в уме варианты, как узнать это наверняка.

— Не совсем, — мама чуть замялась, — он предполагает, что это может быть драконий глаз.

Драконий глаз был широко известен среди оборотней, названный так за красивые небольшие ярко-оранжевые цветы с черной вытянутой сердцевиной. Эту травку испокон веков использовали для одного — сдерживание оборота при вынашивании потомства. Безвредная и очень эффективная, она защищала маленьких волчат при всплесках эмоций и прочих неожиданностях у беременных мамочек, при которых оборот мог быть неосознанным или спонтанным.

— Но ведь волчица при этом никуда не пропадает, — возразил я матери, — а у Ани она совсем не откликается.

— Илья, — в голосе мамы появились тревожные нотки, — ты забыл о самом главном. У Ани так и не было самого первого оборота. Ее волчица так и не проснулась. И еще…

Я похолодел, приготовившись услышать очередную гадость.

— Этот врач считает, что довольно большая вероятность того, что Аня никогда не сможет обернуться. Слишком много прошло времени…

Я едва не взвыл от отчаяния. Конечно, не слышать отклик ее волчицы было странно и неудобно, но я и подумать не мог, что это необратимо. Как я смогу рассказать ей об этом? Сможет ли она принять такое?

— Мама, но как же тогда…как теперь ей… — мои слова звучали сбивчиво, не желая оформляться в стройную мысль. Но мама меня прекрасно поняла.

— Не знаю, сынок, — ее сожаление плетью хлестануло по мне, — пока не знаю. Будь с ней рядом, окружи ее заботой и любовью — она твоя пара, она все равно не сможет без тебя. А остальное…будь что будет. В любом случае, главное, что вы вместе.

Так-то оно так, но…

Скомкано поблагодарив за информацию и попрощавшись, я с остервенением ударил кулаками по стволу ближайшего тополя, а затем со стоном прислонился лбом к прохладной шершавой коре. Почему? Почему неуемные амбиции одного человека стоят стольких покореженных жизней? Почему он считает, что вправе так поступать? Я не мог придумать ни одного аргумента, оправдывающего такую жестокость. Только раз за разом таранил лбом ни в чем не повинное дерево в ожидании чуда.

Домой я зашел через час, решительный и спокойный. Для начала решил выяснить, чем и как травят Аню. Буду действовать по ситуации, так как прямые вопросы вызовут вполне обоснованные подозрения, а мне пока этого не надо, еще рано выкладывать все карты на стол. А затем… затем я вытащу ее из рук этого ублюдка и заставлю его глубоко пожалеть о том, что он возомнил себя вершителем судеб. Заставлю на коленях вымаливать прощение у Ани. И у ее матери…

А вечером позвонила Диана. Признаться, о девушке за это время я даже не вспоминал, поэтому звонок стал полной неожиданностью. Расстались в прошлый раз мы не на самой позитивной ноте, скрыть обиду у нее не получилось. Видимо это и оправдывало такое долгое молчание. Я вспомнил, что обычно звонки были с частотой два-три раза в неделю.

— Привет, — ответил на вызов в смешанных чувствах, так как что говорить девушке, я не знал.

Информацию об Ане пока решили держать в секрете, хотя бы до того момента, пока я не смогу все рассказать самой девушке. При этом как именно это сделать у меня не было ни единой идеи. Подойти и сказать — привет, я оборотень? А затем сменить ипостась и посмотреть на красочное падение тела в глубоком обмороке? И это самый позитивный вариант. Если я ее еще и напугаю до седых волос, то о счастливом совместном будущем можно будет точно забыть. Мне нужно было время. Очень нужно.

— Здравствуй, милый, — томно выдохнула трубка, заставив меня скривиться. Никогда не любил эту ее манеру общения, — совсем мне не звонишь, не скучаешь. Или гранит науки затянул настолько, что о старых друзьях вспомнить некогда?

— Прости, очень занят был, — дежурная отмазка, но лучше у меня не было.

— А я тут на неделю ездила в Европу с мамой, прошвырнулась по магазинам, развеялась маленько, а то думала, что от скуки помру. Ну, вот скажи мне, куда тут можно выйти? На лавочке возле дома комаров покормить? Просила у отца выделить мне одну из квартир в городе, пожить ненадолго, буквально месяца на два-три, максимум на полгода, а он отказался. Представляешь?

— А что ты хотела, Диан? Тебя предупреждали, что не надо было бросать институт, тем более отучившись уже три года.