Ход Снежной королевы - Валерия Вербинина

– Ну, тогда… – Я немного подумал. – Он мог разрубить тело на части и зарыть их в погребе.

– Неплохо, инспектор Коломбье, но наш соперник Констан тоже успел подумать об этом. Вчера он уже побывал в погребе и не нашел там ничего, кроме бутылок превосходного вина и пары мышей, лакомившихся отменным окороком. Не знаю, как вам, а лично мне представляется совершенно невозможным, чтобы наш дородный судья сумел превратиться в мышь.

Я прыснул.

– Но ведь, – заявил я, когда перестал смеяться, – тело все-таки где-то спрятали, раз его до сих пор не сумели найти!

– Вот-вот, – подхватила тетя. – В том-то и заключается главный вопрос, Люсьен. Куда именно можно было спрятать не самый худощавый труп, чтобы полтора десятка человек сбились с ног и тем не менее до сих пор не сумели отыскать его?

– Может быть, его спрятали на конюшне? – предположил я.

– Или замуровали в стену? – добавила Дезире. – Затолкали в какой-нибудь дальний чулан, о котором все давно забыли? Как ты думаешь?

Из замка выбежал Арман Лефер. Он был без головного убора и тяжело дышал. Я видел, как он направился к Констану и о чем-то заговорил с ним, после чего полицейский кликнул доктора и, велев остальным продолжать поиски, быстрым шагом двинулся к замку.

– Похоже, в Иссервиле опять что-то случилось, – вполголоса заметил я тете Дезире.

Однако она даже не слушала меня.

– Судья любил гулять по утрам. Предположим, он вышел на свою обычную прогулку, во время которой к нему подошел некто и убил его. После чего убийца захотел спрятать труп. Стал бы он тащить его в замок? Нет, потому что там его наверняка бы заметили. Тогда что? Закопать в землю? Невозможно: она лежит под футом снега и к тому же наверняка твердая, как камень. – Дезире зябко поежилась. – Что же остается? Бросить тело в сугробе? Но ведь ни Констан, ни его люди ничего не обнаружили.

– Значит, тело вывезли и спрятали вдали от Иссервиля, – сказал я, видя, что она внезапно замолчала. – Больше ведь ничего не остается.

Какая-то птица завозилась на стоявшем неподалеку от нас дереве, и с его ветвей посыпались комья снега, на лету распадаясь в снежную пыль.

– Так я и знала, – тяжелым голосом промолвила Дезире.

Я посмотрел туда, куда был направлен ее взор. В нескольких шагах от дерева возвышался снеговик – тот самый, который я недавно слепил вместе с ребятами.

– Это же просто снеговик, – сказал я и осекся.

Мы стояли рядом. Не знаю отчего, но мне вдруг сделалось жутко, и я придвинулся поближе к тете. Заметив мое состояние, она улыбнулась беглой улыбкой и, выпростав ладонь из муфты, взяла меня за руку.

– Видишь? – шепотом спросила она.

– Вижу, – так же шепотом отозвался я. – У снеговика кровь на лице.

– Стой здесь, – велела тетя. – И никуда не уходи.

Осторожно ступая по глубокому снегу, она приблизилась к снеговику и начала понемногу счищать снег с его головы. Я просто стоял и смотрел, как из белого шара появляется голова судьи Фирмена. Глаза его закрыты, от угла рта к подбородку тянется тоненький кровавый след.

– Зови людей, Люсьен, – велела тетя Дезире, отступая назад и страдальчески морщась. – Мы нашли его.

– А… он мертв? – только и мог сказать я.

– Наверняка, – ответила тетя, и уверенность, прозвучавшая в ее голосе, поразила меня. – Причем уже давно.

4. Из дневника Армана Лефера

Похоже, доктору Виньере сегодня особенно везет. Едва он успел осмотреть тело Клер Донадье, как прибежал Люсьен, взволнованный, с горящими глазами, и с порога заявил, что они с тетей Дезире нашли судью Фирмена. Констан встрепенулся.

– Как? Где? Он мертв? Что же ты молчишь?

– Его убили, он был спрятан в снеговике, но мы нашли его! – возбужденно зачастил Люсьен. – Он там, в саду!

– В снеговике? – потрясенно повторил полицейский. – Ах, черт! А я-то хорош! Сто раз, не меньше, проходил мимо этого снеговика, и мне даже в голову не пришло, что внутри может оказаться труп! – Он спешно стал собираться. – Скорее, месье Виньере! Мы обязательно должны установить, отчего он умер!

– А как же служанка? – пробормотал сбитый с толку всеми происшествиями доктор.

Констан махнул рукой:

– Подождет! Вы, Лефер, тоже идете с нами. Надо будет вытащить тело и перенести его в дом. – Он покачал головой. – Но какой же дьявольски изобретательный ум у этого Кэмпбелла! Признаться, я бы никогда не додумался оставить тело там, где оно находится, можно сказать, на виду у всех, хотя его никто не замечает. – Он шагнул к двери. – Ну, попадись мне только чертов англичанин… я не знаю, что с ним сделаю!

Тени пляшут по сугробам, холодное зимнее солнце слепит глаза, снеговик с головой Фирмена кажется каким-то зловещим пугалом. Хриплым голосом Констан выкрикивает указания. Прослышав о находке, в сад начинают стягиваться люди. Красивая Дезире Фонтенуа стоит возле дерева, наблюдая за тем, как труп судьи вытаскивают из его ледяной могилы, и выражение ее лица мне не нравится. Оно пытливое и напряженное, как будто она пытается разгадать какую-то загадку, которая не дает ей покоя. Люсьен вертится вокруг нее, поглядывая на нее глазами, полными восхищения. Для него все происходящее – одно сплошное приключение, совсем как в какой-нибудь книжке. Я вижу, полицейский подходит к нему, напустив на лицо маску все понимающего добряка. Слышу, он спрашивает с преувеличенной дружелюбностью:

– Стало быть, малыш, ты нашел тело?

Если вы хотите оттолкнуть от себя ребенка, то назовите его малышом. Впрочем, похоже, что Констан не знает об этом.

Люсьен обиженно хмурится и отступает назад, поближе к тете Дезире.

– Нет, – сухо говорит он, – не я, а она.

Чувствуется, что полицейский малость растерян ответом мальчика.

– Значит, вы?..

– Я просто увидела кровь на лице снеговика, – объясняет Дезире, и Констан тотчас же успокаивается.

– Ах, ну тогда…

Дальнейшего разговора я не слышу, потому что вместе с кучером Альбером и лакеем Маню переношу тело в дом. Оно тяжелое и все время так и норовит выскользнуть из рук и грохнуться на землю. Вокруг нас суетится доктор Виньере.

– Осторожнее, господа, осторожнее… Так! Теперь сюда.

Тело заносят в дом, и тут возникает маленькая заминка. Дворецкий Лабиш ни за что не хочет пускать нас в комнаты, которые, по его убеждению, предназначены единственно для живых людей. Констан вступает с ним в пререкания, взрывается, осыпает старого слугу оскорблениями, но дворецкий упрямо стоит на своем. Наконец Констан попросту оттесняет несносного старика, и труп вносят в первую попавшуюся комнатушку, где на диванчике сидят и судачат две горничные. Завидев нашу ношу, они в унисон вскрикивают и со скоростью ветра уносятся через вторую дверь. Я разгибаюсь и вытираю пот со лба, а доктор принимается за осмотр тела.

– Ну что, доктор? – нетерпеливо кричит Констан.

– Судья был задушен. Вернее, удавлен, – безжизненным голосом отвечает Виньере. – Скорее всего, кто-то подошел к нему сзади и накинул ему на шею нечто вроде веревки. Да, именно так.

Он морщится и старается лишний раз не глядеть на тело. Похоже, доктору Виньере куда привычнее осматривать живых пациентов.

– Значит, его удавили, – угрюмо говорит Констан. – Вот черт!

Доктор Виньере кивает.

– Да, – несмело произносит он, – причем, судя по всему, смерть наступила очень быстро.

– То есть похоже на то, что тут действовал профессионал?

– Несомненно.

Констан хмурится, прикидывая что-то в уме.

– Ну да… Северена он ведь тоже убил первым же выстрелом. Кстати, – поворачивается ко мне полицейский, – вы не заметили у вашего… э… коллеги Кэмпбелла никакого оружия?

Я вынужден ответить, что нет.

– Впрочем, это не так уж важно, – замечает Констан. – Вряд ли молодчик был склонен афишировать принадлежности своего ремесла.

– Я видел у него кастет, – внезапно произносит Маню, до того молчавший. – Случайно заметил, когда убирал его вещи. Мне показалось, – помедлив, добавляет он, – что мистер Кэмпбелл был очень рассержен, когда понял, что я видел у него оружие.

Констан удовлетворенно потер руки.

– Вот видите! Кастет, револьвер, удавка… Вне всяких сомнений, именно он убил судью. Старый Фирмен что-то заподозрил, поэтому мерзавец и поспешил избавиться от него.

– Да, но почему именно удавкой, а не кастетом? – возразил я. – Все-таки кастетом гораздо проще убить человека, согласитесь!

Глаза Констана сузились.

– А если кастета просто не оказалось у него под рукой? – зло спросил он. – Тогда что?

У меня не было никакого желания с ним спорить, и все же я спросил:

– Предположим, с судьей все ясно, но как вы объясните смерть Клер?

– Клер? – удивленно повторила Дезире Фонтенуа, стоявшая в дверях. – Неужели с Клер что-то случилось?

– Увы, да, мадемуазель, – вежливо ответил Констан, оборачиваясь к ней. – Старая служанка умерла нынче ночью.

– Но отчего? – допытывалась Дезире.