Полное собрание сочинений. Том 5. Произведения 1856–1859 гг. Альберт - Лев Толстой

Текст полный, разделен на 12 глав.

Ив автографа 3 печатаются: а) III глава целиком; б) вставленный при дальнейшей работе над рукописью л. 33, относящийся к VI главе; в) весь конец рукописи (см. варианты № 2, 3 и 4). Вариант № 2 и незначительная часть варианта № 4, именно гл. XI, были уже напечатаны в работе В. И. Срезневского «Георг Кизеветтер, скрипач Петербургских театров (к истории творчества Л. Н. Толстого) 1857—1858», в книге «Толстой. 1850—1860. Материалы. Статьи. Труды Толстовского музея Академии наук СССР», стр. 54—57 и 67—72.

4. (П. III.) Автограф, состоящий из 8 разрозненных черновых листов, относящихся, повидимому, к работе над вариантами к предыдущему, третьему очерку повести.

Здесь мы имеем:

A. 5 лл. связного текста, писанного на четвертушках русской белой плотной писчей бумаги. Водяных знаков нет. На л. 4 об. клеймо: «Троицк. фабр. Говарда. № 834». Полей нет. Чернила черные.

Рукопись дает последние слова VII главы и VIII гл. целиком, о чем свидетельствует и проведенная под последними словами жирная черта.

Б. 2 лл. заграничной почтовой тонкой серой бумаги малого формата без водяных знаков и клейм. Небольшие поля. Чернила черные. По содержанию относится к V гл. автографа 3.

B. Четвертушка русской белой плотной бумаги без водяного знака и клейма. Небольшие поля слева. Чернила черные. Содержит заключительные строки повести, подписанные: «Гр. Л. Н. Толстой», с указанием даты и места: «Дижонъ, 28 Февраля». Хотя датировка частично отсылает к автографу 1, данный вариант конца повести писался уже не ранее, как к автографу 3: герой назван Алберт, тогда как в первом и втором очерках повести его имя Вольфганг.

5. (П. III.) Автограф, состоящий из полулиста плотной белой почтовой бумаги малого формата с вытисненными в левом верхнем углу французскими инициалами L. Т. и графской короной над ними. Начало письма к Некрасову, содержащего варианты и исправления для конца IX гл., X и XI в III ред.

6. (П. III.) Корректурный лист. Неразрезанные четыре гранки, из которых последняя имеет текст и на обороте, содержащие заключительные главы повести (конец X, XI и XII). Многочисленные поправки, вычеркивания и вставки рукой Толстого. В конце подпись: – «Гр. Л. Н. Толстой» и дата «Дижонъ. 28 Февраля 1857 г.»

7. (П. III.) 11 лл. писарской разрозненной копии. Писаны на русской плотной писчей бумаге размером в лист без водяных знаков и клейм. Поля в пол-листа. Рукой Толстого сделано несколько поправок и две довольно больших вставки на полях.

Лл. 1—4 – вариант части V гл. из автографа 3-го. Лл. 5—7 – вариант части VIII гл., а лл. 8—11 – вариант части IX и X гл. того же автографа.

СРАВНИТЕЛЬНЫЙ ОБЗОР ТЕКСТА ВСЕХ РЕДАКЦИЙ «АЛЬБЕРТА».

В I ред. повести, не сохранившейся целиком, главное действующее лицо носит имя Вольфганг. Иные имена и у остальных действующих лиц, кроме Анны Ивановны и Захара. Ночную кутящую компанию составляют офицер Дулов, Серапин, француз M-eur Meurice, безыменный художник и Крапивин – литератор и поэт. Художник отделяется от компании после выхода из ресторана, перед поездкой к Анне Ивановне. Берет к себе музыканта Крапивин.

По сравнению с печатным текстом обращает внимание резко подчеркнутый контраст между детски-простодушным, высоко-одаренным Вольфгангом и всё время рефлектирующим Крапивиным, который только мнит себя поэтом, слишком много рассуждает, в частности – об искусстве.

Таков Крапивин по дороге к Анне Ивановне, когда он рассуждает о самом себе и делает попытку создать стихотворение (см. вариант № 1), таков он на «балике», когда не может отдаться непосредственному веселью, таков и в многочисленных рассказах о встрече и знакомстве с Вольфгангом: он рассказывает, прибавляя «много соображенiй, которые онъ чувствовалъ съ удовольствіемъ, могли выходить только изъ его поэтической натуры», и постепенно впечатление от игры Вольфганга всё более и более сглаживается у Крапивина, заменяясь «впечатлѣніемъ собственнаго разсказа».

Самое начало повести как будто указывает, что центром дальнейшего повествования будет характеристика подлинного, бессознательного служителя искусства и человека ему противоположного.

В печатном тексте дело сразу начинается на «петербургском балике» у Анны Ивановны. В первом же очерке повести автор показывает, о чем беседовали молодые люди в трактире за стаканом вина. Это был разговор об искусстве. Серапин, спускаясь к карете, говорит: «Я не знаю, какъ это у васъ еще съ поэзіей бываетъ, когда вы одни, но нынче ты съ своимъ художникомъ такую тоску на всѣхъ нагналъ съ своими спорами объ искусствѣ и чортъ знаетъ что, что я чуть не заснулъ». А Крапивин, продолжая начатый в трактире разговор, произносит: «отъ того, что ежели бы оно было безсознательно, то не стоило бы никакого труда».

Образ Вольфганга, в общем, близок образу Альберта, и его разговоры об искусстве в X гл. I ред. и V гл. печатного текста почти тождественны. Но одна композиционная особенность I ред., не меняя психологической сущности образа Вольфганга, отличает его несколько от образа Альберта. Крапивин узнает о любви музыканта к дочери купца-немца, о его ночах в пустом театре не от него самого, а от бывших его сослуживцев по оперному оркестру, с которыми встретился на музыкальном вечере у знакомых, – причем это дает повод Толстому вновь подчеркнуть чисто книжную, напускную поэтичность Крапивина: «Ахъ, какая поэтическая личность, замѣтилъ Крапивинъ, задумчиво покачивая головой, это гофмановскія ночи въ пустомъ театрѣ и онъ вѣрно игралъ тамъ на скрипкѣ».

Апология музыканта, в оконч. ред. включенная в бредовые видения Альберта в виде сравнительно небольшой речи художника Петрова и возражений Делесова, в первом очерке занимает отдельную XIII гл., сплошь занятую длинной речью художника, которая в основном почти тождественна с соответствующим местом III ред.

XIV, заключительная, глава изложена в виде очень краткого, спешно набросанного конспекта, местами с трудом поддающегося прочтению. Вольфганг засыпает в конюшне, куда он попал, уйдя от Крапивина, сделав тщетную попытку попасть к Анне Ивановне. Перед тем как погрузиться в «спокойное сновидѣніе, которое оттолкнуло отъ него до утра чувство сознанія», он переживает все свое прошлое.

В этой главе обращает на себя внимание обилие аннотаций на полях. Две из них должны быть отмечены по связи с III ред. повести: 1. «Этотъ міръ – не то,» 2. «Красота на томъ свѣтѣ».

Во II ред., дошедшей до нас в еще менее цельном виде, чем I, главное действующее лицо опять носит имя Вольфганга. Место Крапивина из I ред. занимает чиновник писатель Седьмый (то Михаил Иванович, то Дмитрий Иванович). Его компанию составляют сын министра, богач Акимов, офицер князь Куракин и художник Делесов.

Здесь Вольфгангу, образ которого в общем тождествен с зарисовкой его в I ред., противопоставляются два лица: Делесов и Седьмый. Но они контрастны Вольфгангу не своей рефлексией и рассудочностью, как Крапивин, а тем, что Делесов спасается в искусстве от «всѣхъ жизненныхъ противорѣчій», а Седьмый – своим спокойствием, которое не расстраивается ни его поэтическими стремлениями, ни минутами грусти и усталости.

Ночная компания едет в публичный дом не после трактирных разговоров об искусстве, а после вечера, проведенного у знакомых, где беседа, кроме живописи и поэзии, шла о добродетели, о тяжелом положении России, о средствах помочь ей. Отвечая на вопрос, зачем они едут, Толстой говорит: «Въ сущности, всѣ они искали и не могли найти однаго лучшаго наслажденія в жизни – самозабвенія».

Характеристика рассказов Седьмого о Вольфганге очень близка к соответственному месту I ред. Как и в I ред., о прошлом Альберта рассказывают его товарищи музыканты. Их рассказ – в X, последней сохранившейся, гл. II ред.

В III ред. повести, называемой так с некоторыми ограничениями, но сохранившейся целиком и заключающей в себе 12 глав, герой впервые назван Албертом, хотя в самом начале вар. 4 герою грезится, что любимая девушка зовет его Францем. Следует отметить также, что сборная рукопись дает колебания в имени и самом образе женщины, в которую был влюблен Альберт. То это – «особа», судя по намекам, очень высокопоставленная, то это – дочь коммерсанта, называемая в одном месте «дѣвицей Малеръ», в другом – «Еленой Миллеръ».

Альберта берет к себе Делесов. Другие лица – сын министра, знаток музыки Аленин, модный пианист француз Пишо и художник Бирюзовский, в конце рассказа переименованный в Нехлюдова.

Общий замысел повести, по сравнению с предыдущими редакциями, несколько изменился. Вопрос о том или ином отношении к искусству, о его служителях, осложнился вопросом моральным, – о праве одного человека посягать на внутренний мир другого, даже в том случае, если посягающий искренно считает внутренний мир другого человека «неблагоустроеннымъ» и исходит в своей попытке из велений собственного «благоустроеннаго» мира.