Сказка - Стивен Кинг

– Ого, даже не знаю. Надо спросить разрешения у мистера Боудича, а он сейчас в больнице.

– Спроси его завтра или послезавтра, ладно? Нужно успеть всё подготовить к выходу статьи на следующей неделе.

– Спрошу, если смогу, но, думаю, ему назначена ещё одна операция. Меня могут не пустить, а я и правда не могу согласиться без его разрешения. – Меньше всего я хотел, чтобы мистер Боудич разозлился на меня, а он был из тех, кто заводится с пол-оборота. Позже я узнал слово для обозначения таких людей: мизантроп.

– Ясно, ясно. Дай мне знать, как можно скорее. Слушай, не ты ли в прошлом ноябре оформил победный тачдаун против «Стэнфорд Преп» в «Тёрки Боул»?

– Я, но это не было похоже на игру десятки лучших «СпортСентер», ничего особенного. Мы были на их двухярдовой линии, и я просто пробил её.

Он рассмеялся. «Скромный! Мне это нравится. Позвони мне, Чарли».

Я пообещал, что позвоню, затем спустился вниз посмотреть телевизор с папой перед уроками. Я гадал как там Радар. Надеялся, что хорошо. Привыкает к новому порядку. Снова вспомнил об этом изречении Будды. Достойное, стоит его держаться.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Визит к мистеру Боудичу. Энди Чен. Подвал. Другие новости. Встреча в больнице.

1

Гудение телевизора не было таким тревожным, как звуки из сарая, но всё равно немного настораживало. Я отступил назад, надеясь, что он не взорвётся. Через некоторое время на экране появилось шоу «Тудэй» – Мэтт Лауэр и Саванна Гатри вели беседу с парой политиков. Картинка была не в 4К, и даже не 1К. По крайней мере, он показывал. Я попробовал подвигать антенну, которую миссис Силвиус назвала «кроличьими ушами». Повернул её в одну сторону и изображение стало лучше (незначительно лучше). Повернул в другую и «Тудэй» утонула в «снегу». Я заглянул за телевизор. Задняя панель была вся в маленьких отверстиях для выхода тепла – вполне ощутимого – и через них было видно оранжевое свечение ламп. Я был почти уверен, что гудение издавали они.

Я выключил телевизор, представляя, как раздражает каждый раз вставать, чтобы переключить канал. Сказал Радар, что мне нужно идти в школу, но сначала сделаю ещё один снимок. Я дал ей обезьянку.

– Не могла бы ты подержать её во рту? Это довольно мило.

Радар была рада услужить.

2

Без бейсбольной тренировки я был в больнице уже после полудня. У стойки регистрации я спросил, разрешены ли посещения к мистеру Боудичу, ведь сестра говорила, что его ждёт ещё одна операция. Женщина за стойкой что-то проверила по монитору и разрешила мне пройти. Когда я повернулся к лифтам, она остановила меня и сказала, что мне нужно заполнить форму. Чтобы иметь мои данные «на экстренный случай». В графе «пациент» было записано имя Говарда Адриана Боудича. Я был указан как Чарльз Рийд.

– Так это ты? – спросила она.

– Да, но фамилия написана неправильно. – Я зачеркнул и написал заново: Рид. – Он просил взять мои данные? Разве у него никого больше нет? Брата или сестры? Потому что я не думаю, что достаточно взрослый для принятия каких-либо весомых решений, если… Я не хотел заканчивать фразу, и она не стала просить меня об этом.

– Перед операцией он подписал НР14. А эта форма нужна, если ему понадобится, чтобы вы что-нибудь ему принесли.

– Что такое НР?

Женщина объяснила. Это было не совсем то, что я хотел бы услышать. Она так и не ответила на мой вопрос о родственниках, вероятно, она ничего о них не знала, да и откуда? Я вписал в бланк свой домашний адрес, электронную почту и номер мобильного. Затем я поднялся наверх, думая о том, что до хрена чего не знаю о Говарде Адриане Боудиче.

3

Он был в сознании, а его нога больше не была подвешена, но судя по медленной речи и туманному взгляду, мистер Боудич ещё был под кайфом.

– Снова ты, – сказал он, что было совсем не похоже на «как я рад тебя видеть, Чарли».

– Снова я, – подтвердил я.

Затем он улыбнулся. Если бы я знал его ближе, то посоветовал бы почаще улыбаться.

– Хватай стул и поведай мне как тебе это нравится?

Мистер Боудич откинул одеяло, показав сложное металлическое приспособление, которое охватывало его ногу от голени до верхней части бедра. Из ноги торчали тонкие стержни, места их входа в плоть были закрыты маленькими резиновыми прокладками, которые потемнели от запёкшейся крови. Его колено было перевязано и походило на буханку хлеба. Эти тоненькие стержни веером обвивали ногу.

Он увидел выражение моего лица и усмехнулся.

– Похоже на орудие пыток времён инквизиции, правда? Это называется внешним фиксатором.

– А это больно? – Глупейший вопрос на свете. Стальные стержни впивались прямо ему в кость.

– Уверен, будет больно, но к счастью у меня есть это. – Он протянул левую руку. В ней был прибор, отчасти похожий на пульт дистанционного управления, которого не хватало его старому телевизору. – Впрыскивает обезболивающее. Как бы помогает заглушить боль, но не настолько, чтобы прибалдеть. Но так как я никогда не принимал ничего сильнее эмпирина, кажется, что я улетел, как воздушный змей.

– Вполне может быть, – сказал я, и в этот раз он не просто усмехнулся, а откровенно рассмеялся. Я рассмеялся вместе с ним.

– Полагаю, болеть будет. – Он дотронулся до фиксатора, который образовывал ряд металлических колец вокруг ноги, настолько почерневшей от синяков,