Щенок - Евгений Щепетнов

При этой мысли усмехнулся - уж купцом-то не стал бы никогда. Это точно.

***

Сознание Щенка выплыло из темноты , и он ощутил щекой гладкую деревянную поверхность, отполированную боками сотен узников, ожидавших своей участи в этой небольшой камере. Очень болела, просто-таки разламывалась голова, хотелось пить, хотелось есть. Болело все тело, будто его крепко побили суковатыми палками.

Пощупал руками голову - на затылке вздулась огромная шишка , даже не шишка, а опухоль испачканная чем-то красным , пахнущим железом , окалиной, и почему-то землей , как будто Щенка волоком тащили по мостовой.

Он помнил , как все было, помнил вспышку всепоглощающий , не раздумывающей ярости , когда в голове не осталось ни одной мысли кроме: Убить! Убить! Убить! Любой ценой! И будь, что будет.

Что с ним случилось, он не понимал, не знал и не хотел знать. Да и как он мог рассуждать о происходящем в его голове, этот мальчишка который не видел в жизни ничего, кроме рыбацкой деревни, леса, моря, отца с матерью, односельчан. Всего того, что соответствовало образу жизни простого деревенского паренька.

Адрус был неграмотен и не читал книг, потому у него не могло возникнуть отвлеченных мыслей о том, что достойно размышлений ученых мужей. Да и откуда взяться книгам в этой забытой Создателем деревне? Ну да, Адрус ходил на посиделки деревенских, ребят на которых рассказывали сказки о других странах, других мирах, ходил в храм, где жрец Создателя проповедовал о том, как нужно жить праведному человеку, но честно сказать, мальчика мало интересовало то, что выходило за пределы его разумений. Рыбалка - это правильно, это важно. Охота? Как без охоты прожить? Без красного мяса не стать сильным - так говорил отец, лучший из мужчин, которых знал Адрус. Отца уважали, он входил в Совет - и как его не уважать, если он не только лучший охотник и рыбак, но еще и бывший воин из личной охраны Вождя Клана!

Многие удивлялись - какого демона такой успешный, такой сильный человек бросил службу у Вождя и зажил жизнью простого деревенского мужика, да еще и со своей красавицей-женой, удалившись от интересной, веселой жизни, утонув в тине скучной, обыденной деревенской суеты?

Кто-то молчал - ведь это не его дело, как жить соседу. Кто-то впрямую спрашивал, натыкаясь на улыбку и молчание. Потом всем надоело спрашивать, да и правда - кому какое дело, почему человек решил похоронить себя в глуши, на краю света?

В деревню отец Адруса пришел с ребенком на руках, с молодой женой, и с котомкой, в которой лежали деньги. Сколько денег - никто не знал, но их хватило, чтобы мужчина нанял работников для постройки крепкого, большого дома, купил лодку, купил все, что нужно для безбедной, спокойной жизни.

Поговаривали, что бывший воин награбил сокровищ во время набегов на соседские кланы - ведь всякий знает, что в набегах можно недурно заработать. Или потерять жизнь.

Жизнь кланов всегда проходила в войне, в набегах - один вождь воевал с другим, заключая военные союзы с третьим, четвертым, пятым. Зачем? Вероятно, этого не знали сами вожди. Власть, деньги, взаимные обиды - вот причина войн, как сказал однажды отец, когда Адрус задал ему этот вопрос. Больше он рассказывать ничего не стал - отмалчивался, улыбался в русую бороду, и.все. Мать тоже ничего не говорила, особенно о том, что было до того, как их семья оказалась в деревне. Говорила - потом узнаешь, пока рано.

Щенок лежал и вспоминал прежнюю жизнь, тихо улыбаясь в полумраке камеры. Воспоминания казались такими странными, такими нереальными, будто все происходило не с ним, а с кем-то другим, с тем, о ком рассказывали в сказке на посиделках возле огромного дуба, что стоял за околицей деревни. Тут молодежь обычно жгла костер, сидя вокруг огня, ребята рассказывали сказки, истории, и во всех этих историях герой всегда побеждал злобного врага. Нигде не было сказано о том, как страшно и тяжело дышать в трюме рабовладельческого корабля, нигде не говорилось, как жить, если ты остался совсем один, если на твоих глазах убили отца и мать.

Адрус замер, окаменев - перед глазами встала картина убийства матери, смуглое лицо убийцы, и в груди снова закипело - найти, убить! Закипевшая в жилах ярость толкнулась в голову, та заболела еще сильнее, заломила, заныла, и Щенок не услышал, как к двери камеры кто-то подошел и завозился у замка, звеня ключами.

- Вставай, выходи! - двое в темно-синей форме стояли перед топчаном, на котором лежал Адрус и настороженно смотрели на "сумасшедшего". Их заранее предупредили, что с ним нужно быть очень внимательными, если не хотят оказаться на кладбище, с перегрызенным горлом.

По всей школе прошел слух о ненормальном, который набросился на дежурных и попытался убить. А еще вдруг начали говорить, что этот Щенок незаконный сын самого Вожака, и поэтому его до сих пор не запороли до смерти.

Новость была, конечно, безумной, но как все безумные новости, она набирала обороты, ширилась, и скоро даже те, кто смеялся, услышав это сообщение, задумывались и замолкали - кто знает, может и правда? В жизни и не такие штуки случаются. Вон, все сказки переполнены потерявшимися, которых вдруг нечаянно нашли отцы. Почти все, кто был в Школе - сироты, и как все сироты, парни мечтали об обретении семьи, даже те, родителей которых убили на их глазах. А вдруг выжили - думали они, и представляли себе, как крепкие руки отца снова обнимают своего пропавшего сына.

Так что безумная новость о безумном Щенке упала на благодатную, унавоженную почву. И Школа шумела.

Адрус медленно поднялся с топчана. Нога его затекла, сделалась деревянной, зашлась болью, как если бы в нее вонзились тысячи мелких иголочек. Адрус пошатнулся и едва не упал на одного из парней. Тот отшатнулся, будто ожидал, что злобный звереныш вдруг решил наброситься на него, понял свою ошибку, покосился на криво ухмыльнувшегося напарника и покраснел, как краснеют мальчишки, допустившие на людях ужасную неловкость. Такую неловкость, какая ложится страшной тяжестью на хрупкие мальчишеские плечи, и тогда хоть в петлю - таким все кажется ужасным. Чтобы замаскировать свою неловкость, парень замахнулся на Щенка и едва не ударил по лицу. Едва - потому что руку парнишки остановил взгляд Щенка - тяжелый, исподлобья, обещающий большие, просто огромные неприятности.

- Шагай наружу! - с ненавистью бросил парень, и Адрус перешагнул порог камеры, шагая по длинному коридору, между рядами однотипных дверей, окованных стальными полосами. Дверей было много - штук двадцать, не меньше, может - больше, но похоже, что все камеры пустовали - за дверями не было слышно дыхания, воздух в темнице свежий и не было запаха нечистот, как тогда, когда в закрытом помещении содержатся много людей. Как в трюме корабля, например.