Ученик Джедая-1: Становление cилы - Дэйв Волвертон

— Но он несет в себе зло, правда? — спросил Оби-Ван.

— То, что задумал Джемба, очень плохо, — уклончиво ответил Куай-Гон.

— Никогда не видел в одном существе столько зла! — взорвался Оби-Ван.

Губы Куай-Гона тронула печальная улыбка.

— А много ты в жизни повидал, Оби-Ван?

Мальчик промолчал. Он еще многому должен научиться! Сердце его кричало, что Джемба несет в себе зло, что это зло распространяется и порабощает невинные жертвы. Злосчастный хатт пуще всех на свете заслужил мучительную смерть. Однако Оби-Ван не посмел ослушаться Куай-Гона.

— Я встречал злодеев и похуже, — продолжал Куай-Гон. — Если в гневе к тебе приходят мысли об убийстве, знай: такие мысли исходят со стороны темных сил.

— Тогда как же нам заставить его вернуть дактил? — спросил Оби-Ван.

— Никак. Нельзя силой заставить человека быть честным и порядочным. Такие качества должны исходить изнутри — их нельзя навязать извне. В данном случае я предпочту подождать. Может быть, Джемба передумает. А возможно, его ждет страшная участь. Как бы то ни было, убийством ничего не решить.

— Но… но вам и раньше приходилось убивать, — нерешительно произнес Оби-Ван.

— Приходилось, — признал Куай-Гон. — Когда не было другого выхода. Но, совершив убийство, я всего лишь выигрывал схватку. Это победа маленькая, очень маленькая. А выигрывать надо куда более серьезные битвы — битвы за сердца. Иногда, проявив терпение и разум, показав добрый пример, я добивался гораздо большего, чем победа в бою, — я превращал противника в друга.

Оби-Ван задумался над этими словами. Несмотря на боль и слабость, Куай-Гон все-таки нашел время высказать Оби-Вану свои мысли. Еще вчера джедай просто скорее всего отдал бы ему строгий приказ, а потом велел удалиться. Значит, в отношениях между ними что-то изменилось.

— Вы испытываете меня, правда? — догадался Оби-Ван. — Вы передумали и хотите взять меня к себе в падаваны? — Мальчик с трудом скрывал бьющую через край радость.

Но Куай-Гон покачал головой.

— Нет, Оби-Ван, — твердо ответил он. — Я тебя не испытываю. Тебя испытывает жизнь. Каждый день она ставит перед тобой новые задачи. Ты можешь с блеском решить их, а можешь и провалиться. И даже выдержав все испытания, ты не станешь джедаем. Ты станешь человеком.

Оби-Ван отшатнулся, словно Куай-Гон ударил его по щеке. Не в силах сдержать нахлынувших чувств, мальчик заглянул в собственное сердце. Оказывается, он обманывал сам себя. Уверял себя, что согласен с решением Куай-Гона, что хочет только одного — завоевать его уважение. Но глубоко, очень глубоко внутри он все-таки надеялся, что храбрость, проявленная перед лицом врага, заставит Куай-Гона изменить своемнение.

Теперь ему открылась вся правда.

Куай-Гон заметил, как в одночасье переменились глаза мальчика. Тот наконец понял, что решение джедая — окончательное. Наверное, даже испытал облегчение. Куай-Гон видел, что гнев покинул душу Оби-Вана. Но вместе с гневом ушло что-то еще. Оби-Ван растерял все надежды на будущее.

Оби-Ван отвернулся и вытер лицо рукавом. Куай-Гону стало больно. Что с мальчиком? Он плачет? Неужели отказ так глубоко ранил его?

Но тут Оби-Ван опять повернулся, и Куай-Гон заметил, что по лицу его струится только пот. На ресницах мальчика не блеснуло ни единой слезинки. В его потухшем взгляде Куай-Гон прочитал лишь одно — крушение самых потаенных надежд.

Куай-Гону стало стыдно. Он только что вел благородные разговоры о том, как завоевывать сердца врагов — и вот, пожалуйста. Он собственной рукой разбил сердце мальчика, который мечтал стать его другом.

Глава 17

Словно в тумане, вышел Оби-Ван из каюты Куай-Гона. Мальчику хотелось отдохнуть, но он нигде не мог найти покоя. Он попытался прилечь у себя в каюте, потом направился в комнату отдыха. Наконец принялся бесцельно бродить по коридорам. Путешествие его закончилось возле двигательного отсека. Он остановился у окна и стал смотреть на пустынный берег безымянной планеты.

Над безмолвным океаном, поблескивая круглыми боками, висели, точно спелые плоды, пять лун самых разнообразных оттенков — от красного до голубого. Высоко в небе парила стая драйгонов — они спали прямо на лету. Высокий скалистый берег был усеян предательскими пещерами. Немного дальше, в глубине острова, высились темные вулканические пики, над их вершинами курился легкий дымок. Драйгоны там кишели тысячами.

За спиной Оби-Вана зашелестела, открываясь, дверь. На пороге стоял Сай-Тримба.

— Мы искали тебя, — сообщил он.

— Мне нужно было подумать, — ответил Оби-Ван. Он обрадовался встрече с другом. Во время стычки с Джембой юный арконец выказал Оби-Вану величайшее доверие. После этого их дружба стала еще крепче, и оба мальчика это понимали.

— Можем мы спросить, о чем ты думал? — нерешительно поинтересовался Сай-Тримба.

— Мне часто казалось, что учеба в Храме — нелегкое занятие, — ответил Оби-Ван. — Все дни были заполнены учебой. Она отнимала много сил. От нас ожидали самых высоких достижений. Я глубоко уважал своих учителей. Мне казалось, я знаю все, что нужно не только для выживания, но и для того, чтобы преуспеть. — Оби-Ван глубоко вздохнул. — Теперь я вижу, что понятия не имел о том, с каким множеством разновидностей зла мне предстоит встретиться во вселенной. До сих пор я никогда не сталкивался с настоящей алчностью — с такой, какая владеет душами пиратов или Джембы. Мне очень больно.

— Так и должно быть, — подтвердил Сай-Тримба. — Алчность — страшная вещь.

— И еще. Мне хотелось бы знать… не ношу ли я в своей душе семена такой же алчности? — неуверенно произнес Оби-Ван.

Сай-Тримба озадаченно посмотрел на друга и увидел на его лице величайшую муку.

— Почему ты спрашиваешь, Оби-Ван?

— Потому что всю свою жизнь я мечтал стать джедаем. Я жаждал этого всей душой. Я мечтал вступать в бой во имя чести и приходил в ярость, если кто-нибудь вставал у меня на пути.

— Джедай отдает всего себя окружающим, — задумчиво ответил Сай-Тримба. — Он защищает слабых, ведет бой ради всеобщего блага. Мы не думаем, что твое желание делать добрые дела заключает в себе зло. Нет, это не алчность.

Оби-Ван кивнул, не сводя глаз с темного океана за окном. Ему так хотелось снова очутиться дома, в Храме, где все ясно и понятно, все имеет свою цель и смысл. А здесь ему было очень одиноко.

— Скоро наступит рассвет. Ты уже так много сделал для меня, Сай-Тримба. Прошу тебя, помоги мне в последний раз.

— Конечно, поможем, — с готовностью ответил Сай-Тримба. — Что мы должны сделать?

— Помоги мне преодолеть мой гнев, — ответил Оби-Ван и невольно стиснул кулаки. Потом опустил глаза, посмотрел на свои руки и, словно устыдившись, разжал пальцы. Постояв немного, ухватился за раму обзорного экрана. — Мою душу гложет страшная ярость на Джембу. Он хочет наживаться на несчастье других, а мне хочется убить его за это. Но мне самому такие чувства не нравятся. Куай-Гон прав. Все мои попытки остановить Джембу были продиктованы только одним стремлением — жаждой удовлетворить собственную ярость — На вид ты спокоен, — заметил Сай-Тримба.

— Произошло кое-что еще, — тихо произнес Оби-Ван. — Я только что понял одну важную вещь. Куай-Гон сказал, что никогда не возьмет меня в падаваны. Он чувствует, что я недостоин этого, и, скорее всего, он прав. Наверное, из меня не вышло бы хорошего джедая.

— И ты не сердишься? — с удивлением спросил Сай-Тримба.

— Нет, — ответил Оби-Ван. — Понимаешь, Сай-Тримба, я испытываю странное чувство. Словно с моей души сняли тяжелое бремя. Возможно, из меня получится неплохой крестьянин. А стать хорошим… хорошим человеком — это гораздо важнее, чем стать джедаем.

— А как же быть с Джембой? — напомнил Сай-Тримба.

— Магистр Йода однажды сказал, что во вселенной живут миллиарды людей и всего несколько тысяч рыцарей-джедаев. Он говорил: не нужно пытаться исправить все зло, какое есть на свете. Все живые существа должны сами научиться защищать правое дело. Нельзя, чтобы они во всем полагались только на джедаев. Может быть, именно так и должны поступить арконцы. Я не знаю, что произойдет в будущем. Но сегодня я выбираю отказ от битвы.

Оби-Ван внимательно посмотрел в глаза Сай-Тримбе.

— Я попросил тебя покинуть твоих сородичей-арконцев, пообещав, что мы сумеем помочь вам. Я не отступлюсь от этого обещания. Я не допущу, чтобы ты снова страдал из-за нехватки дактила. Поверь, Сай-Тримба, я с тобой. Вместе мы найдем выход.

Глава 18

Куай-Гон принялся залечивать раны с помощью специальной техники исцеления, известной только джедаям. Она требовала предельной концентрации. Вся энергия души должна быть направлена на соединение разорванных мускулов, на борьбу с инфекцией. Однако Куай-Гон то и дело ловил себя на том, что мысли сами собой возвращаются к Оби-Вану. Перед глазами снова и снова возникало разочарованное лицо мальчика. Почему мысли об этом пареньке преследуют его денно и нощно? За долгие годы Куай-Гон повидал немало похожих ребят. И каждый раз осторожно сообщал им, что не видит в них предначертания стать рыцарями-джедаями. Сообщал им это с величайшим сочувствием, не внушая несбыточных надежд, избавляя от ненужных душевных мук. Разве не так?