Ищите девочку - Алексей Макеев

– Ты принцесса, я знаю, – ухмыльнулся он. – Пошевели-ка мозгами, Кролик, у нас за спиной сто метров открытого пространства до ближайшего поворота. Сколько нужно секунд, чтобы их пробежать и не загреметь в ящик?

Девочка хлюпнула носом.

– Я не знаю, Максимов. Но на скорости тридцать километров в час лопается левая кроссовка. Это отец так шутил, когда мы с ним в спортзал ходили…

– Ты любишь своего отца, Кролик?

Девчонка замолчала, ошарашенная неуместным вопросом. Тем временем тени на месте не топтались. Автоматчик снова поменял позицию. Выстрелили практически синхронно – чиркнуло по плите. Максимов втянул голову.

– Люблю, конечно, Максимов, – протяжно зашептала Варюша. – Другого все равно не будет… А этих сволочей ненавижу… Знаешь, как я их ненавижу?.. – Девчонка помолчала, выплевывая изо рта остатки грязи. – Я весь вечер лежала, связанная, капусту хрумкала и думала, каких бы гадостей я им наделала, сумей вылезти из подвала. И так думала, и эдак думала. Все думалки передумала! И не поверишь, Максимов, капуста там тоже была! Я так вот и мечтала – беру тяжелый вилок и швыряю козлу в нос! Кровища фонтаном, козел орет… Козлы и капуста – здорово, да? А когда так и вышло – он в подвале и уже на тебя прет, а под ногами этот самый вилок, я даже не задумывалась… Всё никак не пойму, откуда у меня силы взялись?..

– Ты умница, Кролик, – с уважением заметил Максимов. – Имеешь все шансы воплотить мечты в жизнь. Запоминай очередной комплекс упражнений: затыкаешь уши, я стреляю, а когда закончу это делать, срываешься с места и бежишь по переулку. Запомнила?..

– Да ты не волнуйся, Максимов, я все сделаю. У нас же с тобой ангел-хранитель есть! Вот он, посмотри, рядом – на крылышках летает…

Максимов посмотрел. Действительно летает. Срок хранения бы не вышел…

Злободневный вопрос – услышат ли в деревне автоматную пальбу в дачном поселке и хватит ли у людей ума позвонить в милицию? – пока висел в воздухе. Могли и не услышать. Очередное испытание поджидало беглецов в тот момент, когда, задыхаясь, уворачиваясь от пуль, они добежали до конца переулка и свернули на узенькую тропку над овражком. Справа – чьи-то задворки, горелый кузов-времянка, снятый с грузовичка. Слева – лог, ощетинившийся колючками. Тропа уходила под углом, овражек остался в стороне, а вместо него очерчивались чьи-то убогие владения, обнесенные сеткой-рабицей. Человек возник из стылого воздуха, как призрак. Просто не был, и вдруг откуда-то свалился. «Сторож!» – мысленно ахнул Максимов. Приклад у плеча, палец на крючке… Варюша вскрикнула. Отшвырнуть ее с линии огня он бы уже не успел – сама отпрыгнула, налетев на сетку. Максимов шарахнулся вправо, успев подумать, что курточку свою девочка, конечно, хорошо измазала, но белое есть белое – отличная мишень в темноте. Зачем стрелять в ребенка, который приносит деньги?.. Мысль, безусловно, светлая, но совсем не к месту – «сторож» грохнул из обоих стволов! Максимов споткнулся, падая, задел забор и почувствовал, как висок вспыхнул – на гвоздь напоролся! Ну и ночка… Превозмогая боль, он вскочил, наладил автомат вдоль проулка. Но зэк уже отступил за выступ гаража. Заряжает… Поздно бежать в контратаку. Он метнулся к Варюше, которая копошилась в просевшей сетке.

– Ты в порядке, Кролик?

– Нет, Максимов, я не в порядке… – плакала Варюша, отдирая подол курточки от зазубрин. Интересная особенность сетки – рулона не хватило, мастерили ограду из разрозненных кусков, скрепляя алюминиевой проволокой. Почти порвалась, осталось-то… Он рвал сетку руками, не чувствуя, что режет пальцы в кровь. Наступил ногой, отдирал со всем усердием, пыхтя от натуги. Приподнял участок сетки.

– Ныряй, Кролик…

Она полезла в дыру, виляя, точно змейка. Ткань трещала. Максимов ударил очередью вдоль проулка, развернулся на сто восемьдесят, добавил. Расширил рывком отверстие и полез за девчонкой. Схватил ее, клюющую носом, за воротник, потащил в заросли малины.

– Давай, родная, шевелись, мы почти ушли…

Она свалилась в колючий крыжовник и разрыдалась. Он забросил ее на плечо и побежал по раскопанной земле, прыгая через грядки, пока в спину не стали стрелять. Они упали, он прикрыл собой трясущееся тельце.

– Кролик, перестань плакать, ну что за истерики, право слово…

– Ты знаешь, Максимов, – пыталась шутить, давясь слезами, Варюша, – что женщину до истерики способна довести любая мелочь…

– А мужчину до истерики – только женщина… – Он поднял голову, не замечая, как по ней стучат огромные дождевые капли. Уголовники прекратили стрельбу. Мазай, срываясь на фальцет, орал, что Лупатый тратит без толку патроны, лучше в лоб бы себе пальнул, и вообще пускай отдаст автомат. В отличие от Максимова боезапас уголовников явно не ограничивался одним рожком. И тратили его направо и налево. Плюс Ворона со своей берданкой. Он слышал, как трещала сетка – урки лезли на участок. «Гранату бы», – тоскливо подумал Максимов.

– Слушай, Кролик, – нарушил он похоронную атмосферу, – если мы останемся тут лежать, через минуту нас будет шестеро. Бежим как можно быстрее. Здесь нет второго забора – участок обрывается в овраг. Какая мелочь, да?

Она рванула, не дождавшись приказа, окатив Максимова грязью. Он на миг растерялся, но быстро очнулся, подпрыгнул и, выпустив из-под руки очередь, помчался за девчонкой. А та уже кубарем катилась в овраг, оглашая пространство берущим за горло душещипательным:

– А-а-а-ааа!!!

Он скатился в овраг, помчался, расшвыривая ветки. Пятки Варюши мелькали перед глазами, прекрасный ориентир. Он нагнал ее, задыхающуюся, в том месте, где ложок упирался в уходящую под землю речушку – местные дачники качали из нее воду для полива. Громоздкий насос, цистерна на блоках. Тропинка раздваивалась, огибая незамысловатое гидросооружение. Варюша заметалась, не зная, куда бежать. Максимов поступил нетривиально: схватил ребенка поперек неоформившейся талии и потащил прямо – под обрывчик, где журчала вода. Спрыгнул на камни, умудрившись не упасть, забрался под карниз, увитый вылезшими на поверхность корнями, и зажал ребенку рот.

Громкий топот возвестил, что уголовники тут как тут.

– Мазай… – задыхаясь, прохрипел Лупатый. – Хрен поймешь… Тут две тропы…

– Цапля, за мной, – рявкнул старшой. – А вы двое – направо… И не дай нам бог их не поймать… Цапля, первый ляжешь! Пшли на хрен!..

Топот стих. Максимов благодарственно посмотрел на небо. Спасибо тебе, небесный житель… Дождь почти утих. Тучи занимались тактической перегруппировкой – опорожнившиеся, мерно покачиваясь, уходили на юг, а им на смену со стороны города подходила очередная тьма. На востоке намечались какие-то серенькие просветы. Часы у Максимова благополучно сделали ноги, но вовсе не нужно иметь часы, чтобы предсказать рассвет в обозримом будущем.

Ребенок задергался. Он только сейчас обратил внимание, что продолжает зажимать девчонке рот.

– Прости, Варюша, покорно, – он убрал руку и погладил спасенного ребенка по шапочке.

– Изверг ты, Максимов, – сплюнула Варюша. – И ладонь у тебя совсем невкусная. Кстати, объясни мне, пожалуйста, где мы сегодня собираемся ночевать?

– Боюсь, мы уже переночевали, – хмыкнул Максимов. – Рассвет придет – и так же неминуемо, как наказание для наших приятелей.

– А куда мы пойдем?

Он вообще не хотел никуда идти. Дождаться рассвета и потихоньку двигать вдоль речушки – она неизбежно приведет к великой сибирской реке, охватить берега которой у зэков кишка тонка. Да и не будут зэки в свете белого (хотя и пасмурного) дня бродить по местам, где имеют вредное свойство появляться люди. Поскрипят зубами, поматерятся, да отстанут.

Дальше пойдут. Насиловать, убивать и похищать.

А у Максимова свое задание – спасти ребенка. Ему плевать на зэков. Пусть милиция их ловит. Он охотно поделится информацией.

Он представил, как вооруженные автоматом негодяи тормозят машину. В ней семья. Отца швыряют в откос, стреляют в затылок. Верещащую женщину двое с хохотом волокут в кусты. Другие двое перебрасываются ребенком, словно мячиком…

Нехорошо получается.

– Ты задумался, нет? – пихнула в бок Варюша.

Он стряхнул оцепенение.

– На юг пойдем, Варюша. Есть там дачный кооператив – «Тополек». Километра полтора, я думаю. В нем сторож – питаю доверие, настоящий; а у сторожа, если повезет, средство связи с городом. Не можем мы, Кролик, позволить этой сволоте уйти безнаказанной. А планы твоей личной мести, надеюсь, не исключают пожизненного наказания для всех четверых?

– Ты настоящий Робин Гуд, – восхитилась девочка. – Молодец. Максимов, не знаю, почему, но ты мне нравишься. А если нас с тобой опять заметут?

Он пожал плечами, сооружая гордо-независимый вид.

– Заметают менты, Кролик. Откуда такая безграмотность? А зэки в худшем случае могут взять на понт… Партизанить будем, Кролик. Нам с тобой не привыкать бегать от безносой.