Обворожить графа - Николь Берд

– Давай же, Маркус, ты к старости становишься неповоротливым. Кто-то должен быть здесь хозяином, – добавил он.

– Поскольку всех их пригласил ты, ты и должен взять на себя эту роль, – сдержанно ответил граф.

Картер заморгал, но продолжал улыбаться.

– Именно так. Графиня округлила глаза.

– О, Маркус, дорогой, вы так практичны. – Но она последовала за молодым человеком, и когда они вышли, граф повернулся и улыбнулся Лорен.

Она ответила ему улыбкой.

– Вы не желаете еще потанцевать, милорд?

От его горячего взгляда жар охватил ее. Она догадалась, что не танцы были у него на уме. Скоро он узнает, они оба узнают, справится ли она с ролью, которую взяла на себя. При этой мысли она торопливо сделала последний глоток вина и чуть не задохнулась.

Он протянул руку и гладил ее по спине, пока она не прокашлялась. Тепло его руки чувствовалось сквозь тонкий шелк платья.

– С вами все в порядке?

Зная, что она, должно быть, раскраснелась, как кухарка у плиты, Лорен мысленно обругала себя и прикрыла лицо салфеткой.

Она все еще не могла нормально говорить и только кивнула.

– Да, благодарю. – Она пыталась не замечать, как от волнения дрожь пробежала по ее телу. Или это было совсем не от волнения? Он взял ее руку, и она почувствовала тепло его сильных пальцев.

Столовая почти опустела. Время от времени слышался звон серебряных тарелок, которые убирали со стола слуги и смахивали крошки и пролитое вино.

Граф встал, она последовала его примеру. Не обращая внимания на слуг, он повел ее через холл к лестнице. Нисколько не смущаясь, он держал ее за руку, и они поднялись на верхний этаж. Но вместо того чтобы повернуть в сторону гостиных, где вечер был в полном разгаре, если судить по музыке и шуму, доносившимся из-за двойных дверей, они поднялись выше.

У нее еще сильнее засосало под ложечкой.

Для нее настало время приступить к осуществлению своего намерения.

Поднявшись выше, он не пошел в сторону комнаты для гостей, отведенную ей. Лорен наивно полагала, что он позволит ей зайти в свою комнату переодеться, надеть ночную рубашку и будет ждать, пока она не приготовится. Но очевидно, не так это делалось!

Не полагалось ли ей волноваться в предчувствии великого момента, стонать от страсти, еще не дойдя до его спальни? Она искоса с сомнением взглянула на него. Почему-то она не могла заставить себя разыграть такую сцену и не могла поверить, что графа обрадует угодливо разыгранный спектакль. Он был слишком проницателен, чтобы его можно было обмануть, и, кроме того, как говорила графиня, он больше всего не любил, когда ему лгали.

Она не могла сдержать дрожь.

Саттон посмотрел на нее:

– Вам холодно, моя дорогая?

– Нет-нет, – поспешила ответить она.

– Я позабочусь, чтобы вы согрелись, – пообещал он, и легкая улыбка появилась на его лице.

Снова по ее телу пробежала дрожь, и ее губы раскрылись.

Думая о том, что он мог иметь в виду, говоря это, она увидела, что они подошли к двери, ведущей, вероятно, в его спальню. Граф распахнул дверь и пропустил Лорен вперед.

С сильно бьющимся сердцем она переступила порог. Его спальня была большой и богато обставленной. С мебелью из лакированного темного дерева и с обивкой глубоких синих и красных тонов, комната явно предназначалась для мужчины. Горели свечи, и комната дышала теплом и радушием. Лорен, оглядевшись, увидела большой камин, пламя полыхало за блестящей медной решеткой – нет, здесь ей не будет холодно. Перед камином лежал пушистый ковер. И еще перед ним стояли два больших кресла. Она также увидела письменный стол и стул, сундук и другую мебель, расставленную по углам.

И кровать. Кровать тоже была огромной, за раздвинутыми занавесями полога были видны мягкий матрас, застланный выглаженным бельем, и несколько одеял. Опасаясь, что краснеет, Лорен быстро отвела глаза.

Она почувствовала прикосновение его пальцев к своей шее и вздрогнула.

– Вас, возможно, что-то тревожит, моя дорогая миссис Смит?

Его голос был мягок, как хорошо выделанная кожа. Она попыталась взять себя в руки. Предполагалось, поспешно напомнила она себе, что она куртизанка, и это ее профессия. Она не должна вести себя как неопытная девушка. Ей не следует забывать, что она сама напросилась на эту роль.

– Нет-нет, – ответила она. – То есть для меня это большая честь быть вашей… вашей любовницей, ваша милость, то есть, милорд.

– Вы ставите меня слишком высоко, – усмехнулся он, – но да, давайте сойдемся на том, что это большая честь для нас обоих.

Его пальцы что-то делали, и она догадалась, что опять, как и при их первой встрече, когда она просила у него место его любовницы, он расстегивает пуговицы ее платья.

Зачем ей нужна горничная, подумала Лорен, когда у нее есть граф, который поможет ей раздеться? Она была как в тумане.

Должно быть, она покачнулась, потому что он остановился.

– Вы уверены, что хорошо себя чувствуете?

– Да, конечно, ваша… милорд, – поспешила ответить она. – Просто я… вы… так на меня действуете.

– Надеюсь, что хорошо, – сказал он тоном, который трудно было понять.

– Конечно, – сказала она. Как она могла объяснить, что жар его пальцев опаляет ей кожу, и тепло растекается по ее телу, вспыхивая внутри ее, как молния в летнюю грозу? Она не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь, даже с мужем, она испытывала нечто подобное, но, может быть, она просто забыла, ведь прошло столько времени с тех пор, когда Роберт… с первых дней их страсти…

Нет, сейчас она не могла думать о Роберте. При этих воспоминаниях ей казалось, что она изменяет мужу, и сладкое пробуждение в ней страсти начало сменяться горьким сознанием своего предательства.

Она старалась вообще ни о чем не думать, давая волю лишь ощущениям. Лорен волновали прикосновения графа к ее спине, шелест по корсету шелкового платья и, наконец, скольжение по бедрам нижней юбки.

– Зачем только женщины носят все эти проклятые вещи? – проворчал граф ей на ухо. Смеясь и ворча, он с удивительной быстротой расшнуровал ее корсет.

– Чтобы нравиться мужчинам, конечно, – не задумываясь, ответила она, не для того чтобы польстить его тщеславию, а потому, что это было правдой. Хотя она не могла себе представить, как можно облачиться в бальное платье, не надев сначала полагающегося нижнего белья – без него женщина выглядела бы как бесформенный мешок.

– Я открою вам большой секрет, моя дорогая, – прошептал он ей на ухо, от его дыхания у нее по коже побежали мурашки. – Мужчины предпочли бы, чтобы вы вообще ничего не носили!

Она рассмеялась несколько истеричным смехом, представив ряд голых женщин, танцующих в бальном зале шотландский рил, к великому удовольствию их по-прежнему одетых кавалеров, затем подумала о справедливости, и когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, то, как бы она ни жаждала этого поцелуя, она уклонилась от его прикосновения.