Крутые повороты - Тамми Юрваллайнен

Директором детдома была Евгения Ивановна Белорукова. Низенькая женщина, довольно плотного телосложения, но очень шустрая и энергичная. Она была строгой, подчас очень строгой к порядкам, поведению ребят, к обслуживающему персоналу. Ребята побаивались лишний раз попадаться ей на глаза, а про ответственность за проступки и говорить нечего. Однако ее уважали и часто искали у нее защиты, старались беседовать по наболевшим вопросам. В душе Евгения Ивановна была очень добрым и отзывчивым человеком, и ребята это чувствовали. У нее был семилетний сын Юра. Жила без мужа. Где он есть и есть ли вообще — ребята не знали, да и не интересовались. Юра почти все свободное от школы время находился среди ребят в детдоме. Здесь ему было весело и интересно. Иногда он засиживался с ребятами до позднего вечера и ночевал в детдоме. Обычно матери с трудом удавалось увести сына домой.

Вскоре приезжих ребят распределили по спальням. Потом воспитательница вывела их в общий коридор и сказала выбежавшим из разных спален детям:

— Вот к вам приехали новенькие. Познакомьтесь с ними и не обижайте.

Как только воспитательница ушла, на новеньких посыпалось столько вопросов, что они даже не успевали отвечать и растерянно сбились в кучку у стены. Среди любопытных ребят особенно отличался Славка Звягин, или, как его попросту звали, Звяга. Он был шустрым, задиристым парнем лет одиннадцати. Жилистый, сильный, он ни минуты не мог стоять на месте и молчать: все выдумывал какие-нибудь проказы. Он с ходу оценил обстановку и с возгласом: «О, это будет мой конь!» подбежал к Сергею. Сергей не успел опомниться, как Звяга вскочил ему на спину, обхватил шею руками и, ударив коленками по бокам, закричал:

— Ну, моя лошадка, поскакали!

И тут случилось неожиданное. Сергей плашмя упал на спину. Звяга не успел отцепиться, оказался внизу и, придавленный телом Сергея, больно ударился об пол. Охая, он быстро перевернулся, ударил Сергея в бок и попытался встать. Но не тут-то было! Сергей крепко уцепился за ногу Звяги, и тому трудно было подниматься. Наконец он встал и только хотел ударить освободившейся ногой Сергея в бок, как тот слегка дернул другую ногу, и Звяга снова с грохотом рухнул на пол. С остервенением Звяга бил Сергея, не разбирая куда. Но Сергей крепко держал одной рукой ногу Звяги, другой — прикрывал голову от ударов. Звяга был сильнее хилого Сергея, увертливее, но здесь никак не мог освободиться и вопил:

— Отцепись, зараза! Это какой-то звереныш непонятный!

Кругом уже начали посмеиваться над Звягой. И чем бы этот поединок кончился — неизвестно, если бы не появился рядом гроза ребят — Ивана, рослый, симпатичный парень лет четырнадцати. Он поднял Звягу за шиворот, оттолкнул Сергея, разогнал ребят и увел Звягу в спальню. Сергей медленно встал и побрел в свою спальню. Он не рыдал, но слезы непроизвольно капали из его глаз то ли от боли, то ли от обиды.

Это была первая и последняя драка, если ее так можно назвать, для Сергея. После этого случая никто не посмел драться с Сергеем, даже поднять руку на него. И это в большей мере связано не с этой дракой, а особыми, неписаными правила поведения в детдоме. У Сергея за плечами уже был семилетний опыт жизни в детдоме, да и тяжкие невзгоды последних месяцев сформировали в нем стойкий характер. И об этом вскоре уже знали все ребята. Сергей научился трезво оценивать обстановку, не лезть на рожон, не унижать достоинства своего и ребят, гасить конфликтные ситуации, избегать лишний раз драк и потасовок. Да и сам Сергей со временем стал взрослее и сильнее большинства ребят в детдоме.

Вот и вновь потекла детдомовская жизнь. Сергей продолжал учебу в четвертом классе. И хоть было у него некоторое отставание, но учебный год он закончил успешно.

Шел первый год войны. О ходе ее ребятам рассказывали воспитательницы и учителя в школе. Успехами нашей армии ребята восхищались, при неудачах — огорчались. Время было тяжелое, информация к ребятам поступала скудная, радио и газет не было. Здесь, в глубоком тылу, в глухом поселке война казалась чем-то отдаленным. Да и дети есть дети. Им в любых условиях свойственно стремление к буйной энергии, жизнерадостности, подвижности, озорству. Условия военного времени проявлялись здесь в более скудном питании и одежде, меньше было увеселительных мероприятий, чаще приходилось выполнять тяжелую мужскую работу, самим обеспечивать детдом всем необходимым.

Летняя пора — самое прекрасное время года для детей, особенно в сельской местности. Почти все свободное время дети старались быть на природе. Им была дана полная свобода. Не разрешалось лишь уходить в Коношу и очень далеко от детдома. А если и уходили, то должны были оповестить воспитателей или близких друзей. В детдоме № 1 свобода передвижения была более ограниченной, и ребята двух детдомов редко общались друг с другом.

Походы на поля, в лес, на озеро обычно начинались с ранней весны, когда дни становились теплее. Ходили самостоятельно, по своему усмотрению, группами по два — шесть человек. Одним далеко от детдома удаляться не разрешалось, слишком большой группой ходить было неудобным, можно было легко растеряться. Заводилами были мальчишки, девчонок с собой не брали. Девчонки — плаксы, нытики, неумехи, капризны, быстро устают. С ними одна маята. Поэтому девочки выдумывали свои занятия и далеко от детдома не уходили.

Уже в апреле ребята лакомились соком. Березовый сок использовали редко. Нужно иметь какую-нибудь посудину, привязывать ее к вырезам в коре и ждать, когда сок накапает. Оставив свои вырезы на следующий день, нет уверенности, что кто-нибудь не использует твою добычу. А вот с соком осины проще. У молодых осинок осторожно снимаешь слой коры и ножичком соскабливаешь ленточки заболони. Сок обильно стекает по ленточке, капает на руки. Быстро запихиваешь ленточку в рот и жуешь как жвачку. Сладкий сок наполняет рот. Затем использованную ленточку выплевываешь и берешься за другую. Напивались соком вдоволь.

В начале мая начинались походы за щавелем, или, как называли ребята, за кисликой. На полянках вдоль глухих речушек ее было особенно много. Наедались вдоволь. Как-то повариха сказала:

— Вы, ребята, хоть бы на кухню щавель принесли. Смотришь, свежие щи для всех бы сварили.

И ребята стали часто приносить кислику с собой. Щи действительно у поварихи получались отменные.

Кормили в детдоме три раза в день: завтрак, обед, ужин. На завтрак давали кашу, чай и 100 г хлеба; на обед — суп, небольшие кусочки мяса или рыбы с картошкой, компот или молоко, 200 г хлеба; на ужин — вареные горох или брюкву, чай или обрат, 100 г хлеба. Вроде бы питание нормальное. С голоду не умирали. Но и сытыми вдоволь почти не были. Слишком все было постным и малокалорийным. Недаром часто ребята говорили: «Сегодня в супе крупинка за крупинкой бегают с дубинкой». Дети росли, мужали, вели подвижный образ жизни, были на природе, и им, естественно, требовалось хорошее питание. Но они понимали, что в тяжелое для страны время лучшего питания пока ожидать трудно. Поэтому с ранней весны до поздней осени ребята шныряли в поисках дополнительной пищи. Как-то в четвертом классе учительница попросила ребят:

— Дети! Напишите одним-двумя предложениями, что для вас было самым интересным, запоминающимся в прошлое воскресенье.

Дружный смех и понимание вызвала запись одного мальчишки: «Я лежал на траве и гладил свой наполненный животик».

Часто ребята занимались рыбной ловлей. Уходили к глухим, небольшим речушкам. На удочки здесь обычно ловить было сложно — слишком мелко, да и коряг полно. Ухитрялись ловить так. Один из парнишек на небольшую удочку привязывал струну с петлей. Двое других длинными палками с разных берегов били по воде — вспугивали рыбу. Вот щуренок выплыл из зарослей и быстро поплыл. Затем останавливался около травинки и замирал. Парнишка с удочкой тихонько подходил к месту стоянки щуренка, заводил с головы рыбины петлю. И как только петля заходила за жабры, резко вскидывал удочку. Петля затягивалась — и вот уже рыбина лежит на траве, трепыхаясь. Особенно такой способ подходил для щук. Остальные рыбы все время находились в движении, и завести леску было весьма сложным. Выдумали другой способ. Заранее брали простынь и шили из нее мешок. Уже на месте вырезали ивовый прут, изгибали его полукругом и заводили в простынь. Получалось подобие невода. Опускаешь простынь на узком участке речушки на дно, как бы перегораживая русло. Опять по берегам ребята вспугивают рыбу. Смотришь — пять-шесть рыбешек шмыгнут в простынь. Быстро поднимаешь верхнюю часть простыни и вытягиваешь на берег. Улов есть. Перебираешься дальше по берегу и все повторяется. Иногда уловы были значительными. Но вся беда в том, где взять простынь, как бы ее не порвать, как ее отстирать, как оправдаться перед воспитателем за утерянную или порванную простынь.