Резервация разума - Сергей Самаров

– Отправляй, – махнул рукой Сорабакин, и вытащил из кармана трубку смартфона, чтобы ответить на чей-то звонок. Для конфиденциальности разговора отошел от нас в сторону.

Я тут же закрыл контейнер «грузовика», задвинул в корпус сначала его, потом полозья, по которым контейнер выдвигал, а потом и дверцу плотно, до характерного щелчка, закрыл. И сделал знак камере, саму камеру не рассмотрев, но стоя по отношению к «беспилотнику» в таком же месте, как вчера стоял майор Медведь, и подал такой же знак, какой Медведь подавал. У «беспилотника» сразу завертелись винты, расположенные один над другим. И только после этого я протянул руку старшему лейтенанту Епиханцеву, представляясь:

– Владимир Александрович меня зовут. Если трудно имя-отчество выговорить, как многим, я не обижусь, если будешь звать просто Власанычем.

Он улыбнулся открыто и приветливо, показав необыкновенно белые зубы на смуглом от природы, и, в дополнение к этому, сильно загорелом лице.

– Показывай, Владимир Александрович, свои сокровища. Кейсы я уже вижу. Опечатанные. Будем вскрывать?

– Будем вскрывать, Валерий Абдураимович, – я шагнул к пластиковым ящикам, которые старший лейтенант назвал кейсами, присел, и для начала вскрыл тот, что подлиннее, и поуже.

– Вот она. – с придыханием сказал Епиханцев.

– Кто? – спросил, подойдя к нам, полковник, на ходу убирая трубку.

– Мечта всякого снайпера, и, одновременно, печаль всякого снайпера.

– Это как? – не понял Сорабакин, как не понял и я. Что мечта может оказаться печальной, вообще сложно укладывалось в сознание обыкновенного человека. И даже необыкновенного. Поскольку каждый из нас, и офицер спецназа ГРУ, я, то есть, и офицеры погранвойск, одинаково считали себя необыкновенными. Наверное, мы отличались от простых смертных обывателей. Однако такая формулировка была выше понимания и их голов, и наших тоже.

– Расшифруй, криптограф[10], – потребовал полковник.

– А что тут расшифровывать, товарищ полковник. Винтовка из разряда тех, что называются сверхточными и сверхдальнобойными – СВЛК-14С Twilight «Сумрак», производства конструктора и бизнесмена Владислава Лобаева[11]. Стреляет патронами, которые вон в той металлической коробке. Там их должно быть пятьдесят штук. Патрон специальный снайперский. Калибр.408 Cheyenne Tactical В переводе на привычные величины, это десять и три десятых миллиметра на семьдесят семь миллиметров. Дальность стрельбы до трех с половиной километров. Не имеет аналогов в мировом снайпинге. Американцы начали делать этот патрон, и сделали такую же винтовку, но у нее такая отдача, что при первом же выстреле ломает снайперу ключицу. А Лобаев сумел решить проблему отдачи. Результат лежит перед нами.

– Это прекрасно, и такое оружие достойно уважения, и достойно того, чтобы быть мечтой снайпера, – сказал полковник Сорабакин, – но при чем здесь печаль снайпера?

– Печаль сводится к тому, что с современным прицелом и при такой дальности стрельбы исчезает само по себе искусство снайпинга. Меня несколько лет обучали. Солдаты моего взвода учились несколько месяцев. Много сложностей ради одного выстрела. И подготовка сама по себе дорогая. И вот выходит такой дорогой снайпер на позицию, устраивается, ищет себе цель, а кто-то, толком и стрелять не научившись, просто нажимает на прицеле кнопку, и прицел сам делает все сноски, даже на погоду и ветер, и «вешает» цель в перекрестье. Осталось только на спусковой крючок нажать, а моего классно обученного снайпера уже нет, потому что он сам достать снайпера противника был не в состоянии, а его достали пулей без проблем. И без дорогостоящего обучения. Сама профессия снайпера с развитием военной науки умирает.

– Наверное, с такой постановкой вопроса стоит согласиться, – объявил я. – И это, судя по полученному мной сопроводительному письму, не голословное утверждение. Вскрытие второго ящика все покажет.

Мы со старшим лейтенантом Епиханцевым одновременно шагнули вперед, и склонились над тем, что командир взвода снайперов назвал кейсом. Я взломал пластилиновую печать, и открыл замки-крепления кейса. Валерий Абдураимович только посмотрел на маркировку, и сразу все понял. Мне даже и смотреть не требовалось, я знал, что здесь находится, из сопроводительного письма.

– Ну, все, товарищ полковник, до пенсии мне дослужить уже точно не удастся. Моя должность скоро окажется ненужной, и будет сокращена, – снова плаксиво произнес командир взвода снайперов. Плаксивость, конечно, была наигранной. А актер из старшего лейтенанта получился паршивенький, и годился, разве что, для съемок в телевизионных сериалах.

– Так категорично? – переспросил полковник Сорабакин.

– Категоричнее уж и быть невозможно, товарищ полковник, – вздохнул старший лейтенант. – Стоит только заглянуть сюда. «IWT LF640 Mk2»[12] – я лично с такой техникой не встречался, но мне должность велит быть в курсе дела относительно всего, что со снайпингом связано. И я знаю, что это такое. Это роботизированный прицельный комплекс. Любой солдат, только выставив это на бруствер своего окопа, может сидеть на его дня со смартфоном в руках, и чувствовать себя снайпером. Со стороны это похоже на компьютерную игру. Только игра эта – реальная и очень прицельная снайперская стрельба. Человеческий глаз никогда не сможет прицелиться так точно, как компьютер, а человеческий ум не в состоянии соревноваться с компьютером в быстроте вычислений и внесении поправок в прицел. Здесь, в прицеле, живет и тепловизионный сенсор, и лазерный дальномер, и модуль GPS, и электронный компас, и компьютер с баллистическим вычислителем, трехосевые безошибочные гироскоп и акселометр, аппаратура связи и передачи данных, и – как конечный результат, датчик выстрела. Солдату в окопе требуется только ввести в систему данные на калибр используемого патрона, и нажатием кнопки дать разрешение на выстрел. Самому комплексу не доверили принятие решения на выстрел. Но это и не важно. Короче говоря, мою должность скоро придется сокращать за ненадобностью, товарищ полковник, поскольку снайперов, как профессионалов, скоро и учить перестанут – надобности не будет. И против этого бороться бесполезно, как аналоговой связи бесполезно бороться со связью сотовой.

– Нет уж, тебя, скорее, просто переучат, и поставят командовать взводом роботов. Или солдат, которые роботами управляют. Их тоже, наверное, следует учить. А вообще, Валерий Абдураимович, нам всем пора привыкать к тому, что в конкретные моменты что-то в армии отмирает, а на смену приходит новое. Сначала был в почете человек, хорошо владеющий мечом, потом, когда стали делать прочные доспехи, а потом и пробивающие их пули, меченосцы свое отжили вместе с тяжелыми доспехами, и им на смену пришли люди, умеющие фехтовать. Со временем и они свое существование завершили, и тогда появились целые стрелковые и артиллерийские подразделения. Теперь артиллеристов во многом сменили ракетчики, и скоро, видимо, полностью сменят. А ракетчиков сменят операторы роботизированных систем. Точно так же обстоит дело со стрелковым оружием. Скоро автомат и винтовка в современном понятии будут в армии раритетом, хотя пистолет, возможно, и останется, как индивидуальное оружие. Но только посмотри на автомат Троицы. И спроси, для чего автомату монитор нужен?

– Чтобы из-за угла прицельно стрелять, не высовываясь. Или с пояса. – объяснил я, не дожидаясь вопроса от старлея.

– Я разве возражаю? – вяло пожал плечами Епиханцев. – Моя мама когда-то работала оператором электронно-вычислительной машины «Наири». Управляла громадными шкафами, из которых ЭВМ состояла. Даже если бы она возражала, компьютеры все равно бы пришли в нашу жизнь, и ее профессия приобрела признаки анахронизма. Точно так же и я. Сколько бы я не возражал, роботизированные снайперские системы скоро прочно войдут в нашу жизнь, и вытеснят самих снайперов, как ракетчики вытесняют артиллеристов. Кстати, а с роботизированным комплексом разве не прислали инструкцию?

– Прислали, – сказал я, и вытащил из кармана компакт-диск. Здесь и инструкция, и программа для моего смартфона.

– Товарищ полковник, разрешите, я попрошу принести ноутбук?

– Что, прямо на плацу будете новинки изучать? Идите в класс.

– Есть, идти в класс, товарищ полковник.

Сам начальник погранотряда с нами не пошел, мы отправились в класс втроем, два старших лейтенанта, и майор – начальник разведки погранотряда. Естественно, кейс с роботом-снайпером захватили с собой, как и кейс с простой винтовкой. А Сорабакин вытащил трубку, и снова ответил на звонок:

– Слушаю тебя, капитан.

Капитанов в погранотряде, наверное, много – каждой заставой, думаю, капитан или майор командует, да и в управленческих штабных структурах, скорее всего, немало капитанов сидит, но мне почему-то подумалось, что звонит мой недавний знакомец капитан Светлаков. Может быть, потому, что полковник бросил на меня серьезный сосредоточенный взгляд. Должно быть, вспомнил, что я собирался побывать на пятой заставе.