Соль - Адам Робертс

Но мы едва ли изменили этот мир. От зеленого рая всего десять минут ходьбы до первозданной пустыни на юго-востоке, до бесконечных соляных дюн и вакуума Великой Пустыни.

Люди плакали, потому что первые годы жизни на Соли вполне могли стать продолжением заточения, начавшегося во время путешествия. Мы все так же много времени проводили дома, прячась от солнечного света под куполом корабля или в землянках без окон. Опять ели переработанную пищу.

Я собирался удобрять отходами плодородную землю иного мира и выращивать на ней шпинат и капусту, но в первые месяцы продукты пищеварения были настолько ценными, что мы не могли себе позволить расходовать их на удобрения и присадки. Проводились научные собрания, на которых люди пытались найти наилучшие способы очищения атмосферы от хлора, создания озонового слоя, земли, пригодной для получения сельскохозяйственной продукции. Но очень часто я покидал эти совещания, не дождавшись, пока закончатся, чтобы найти утешение в бутылке со спиртным или в постели подруги. Задача, стоявшая перед нами, казалась невыполнимой. Но мы не должны были терять веру в себя. В новом мире имелись и положительные моменты. Во-первых, преобладал умеренный климат: жаркое лето — в центре экваториальной пустыни слишком жаркое, губительное, без тени, воды и ветра, — и немногим более холодная зима, исключая полюс, где температура большую часть года не поднималась выше нуля. А на протяжении долгих весны и осени — так просто отличная погода. Во-вторых, вода все-таки имелась, хоть и в небольших количествах. Могло случиться, что мы попали бы в совсем безводный мир. И, как однажды сказала мне моя любимая, если бы на планете были океаны воды, но не имелось ни крупинки соли, мы наверняка бы погибли.

Наверное, она шутила. Женщины любят шутить. Давайте я расскажу вам, как мы устраивались в новом мире. Списки нарядов-поручений переделали в соответствии с изменением задач. Люди, получавшие назначение на агрикультурные работы, проводили время в поле, очищая от соли верхние пласты земли, вплоть до появления кварцевого гранита. Выходили глубокие, пустые дыры в форме бассейнов, в которые потом укладывали пластик с корабля, а его, в свою очередь, покрывали двойным слоем стеклопластика. Затем все засыпали размельченным с помощью лазера гравием с гор, первоклассной галькой и отходами. Последних не хватало, потому что над нами все еще висела необходимость получения пищи путем переработки.

Мы пытались создать плодородную почву, что было весьма нелегкой задачей. Земля — это смесь минералов и перегноя, которая формировалась на моей родной планете миллионы лет.

Пока не будут достигнуты идеальные пропорции компонентов, а ней ничего не приживется. Месяцами мы выращивали одни сорняки, пригодные для употребления только после долгого кипячения, да еще, что самое интересное, помидоры. Овощи отличались повышенной радиоактивностью, но мы все равно их ели. Производство пищевых продуктов стало большим достижением: мы меньше зависели от сокращавшихся корабельных запасов и кошмарных переработочных бочек. Тогда, как и сейчас исполнение назначений могло занимать только четверть от всего свободного времени алсианина, и то если объявлялось чрезвычайное положение. Но вначале мало кто придерживался этого правила. Если вторую половину утра необходимо было провести на сельскохозяйственных работах, то мы быстро заканчивали с предыдущим заданием и оставались в пустыне на весь день. Я месяц вместе с другими работал над созданием почвенного слоя, затем изучал фауну, позже строил дороги.

Фауну у нас представляли птицы, но они оставались на корабле. Единицы, которые предпочли вылететь, быстро умерли от негодного для дыхания воздуха и высокой радиации. Птицы падали на землю, словно маленькие узелки тряпья. Уход за корабельными птицами меня не привлекал, поэтому я посвятил свое время угрям. Мы создали что-то вроде бассейнов и запустили туда наполовину опресненную воду из моря. Затем достали замороженные эмбрионы угрей, довели их до состояния детенышей с помощью генной инженерии, а потом выпустили в водяные загоны — чтобы те плавали и подрастали себе.

— Если у нас получится опреснить Арадис хотя бы наполовину, — сказал Эредикс, когда мы купались в теплой воде вместе с угрями, которые извивались рядом с нашими ногами, — мы сможем все море заселить этими животными.

Эредикс — это мой друг и напарник по созданию прудов для угрей.

— Не забывай о радиации, — ответил я, кивая на крышу, которая состояла из двух листов пластика с блокирующим гелем между ними.

От активного солнца крыша защищала плохо. Уровень радиации все еще оставался высоким, часто случались мутации.

— Это не вопрос, — возразил Эредикс. — Они с малолетства привыкли уходить в глубину, сама вода их защищает.

Но тогда оставалась еще одна большая проблема — опреснение. Вначале единственным организмом, который мог выжить в соленых морях планеты, была местная водоросль, и даже ей приходилось нелегко. Она селилась у берега, где в жару соль могла кристаллизироваться на поверхности воды. Водоросль росла под образовавшейся коркой, наслаждаясь наполовину очищенной водой. Эта особенность облегчала нам ее поиск: разбиваешь хрупкий белый лист соли, поднимаешь его и собираешь урожай из голубых и зеленых полосок. Водоросли успешно применяли как удобрение, но сразу их съесть нельзя. К тому же растение отвратительно пахнет, как трижды перегнившая пища.

Еще никто не пытался выделить соль из воды. Все происходило наоборот: воду извлекали из рассола и собирали в другом месте. Но провернуть подобное со всем Арадисом не представлялось возможным, мы не могли прокипятить океан, а затем аккумулировать чистую воду. Поэтому на посиделках у вечерних костров люди не только попивали алкогольные напитки, танцевали или рассказывали друг другу невероятные истории, но и выдвигали свои разной степени абсурдности планы опреснения моря.

Однако буду рассказывать все по порядку. Появились первые общежития. Мы научились добывать в близлежащих горах металл, который по траншеям перевозили к Истенемскому холму. Под складом вырыли три основных общежития — таким образом металл и соляной камень холма защищали нас от радиации. Многие обрадовались возможности переехать туда, оставив корабль целиком под разведение животных и птиц. Конечно, находились и такие, кто не желал жить общиной, но и эта проблема была решаемой — они могли селиться, где им вздумается. Свобода действий индивида была ограничена, женщине или мужчине тяжело в одиночку строить целый дом, тем более на негостеприимной Соли. Но многие люди все же покидали общежития, пытались возводить собственные жилища одни или в маленьких группах.