Соль - Адам Робертс

Мы начали производить велосипеды, продавали их по смешным ценам, и улицы заполнились людьми, едущими на работу или домой. Вдоль дорог вырастали здания. Каждый день появлялся новый шаттл с очередным куском кварца с востока. Все занимались делом. И хотя на лицах граждан читалась усталость, напряжение, истощение, мы все чувствовали в себе энергию юности, как истинно молодая нация.

Происходили стихийные концерты. Женщины с гитарами и мужчины с трубами вдруг начинали играть посреди улицы. Собиралась толпа. Люди разговаривали, смеялись, наслаждались музыкой. Или же вдруг по сети распространится слух о квартете, который собирается выступать в таком-то доме, или о детском хоре, репетирующем под куполом. И люди выкраивали полчасика свободного времени, чтобы послушать музыку.

Музыка — душа математики, сказал кто-то из великих, а работа и есть математика; расчеты затрат энергии, технология и наука, геометрия построения, топография в планах города. И граждане пели, воплощая божественный замысел. Музыка доносилась из наполовину законченных домов, офисных зданий без крыш, из парков. Молитвы.

В первый месяц я занимался разработкой структуры правительства — это ведь тоже своего рода здание. Но я еще и путешествовал, многократно посещал место возведения дамбы и часто помогал рабочим не только морально, но и физически. И куда бы я ни приехал, везде меня встречали счастливые лица — радостные женщины, отирающие пот с лица, уставшие мужчины, смеющиеся в ответ на мои шутки.

Я посещал лечебные учреждения, виделся с больными и увечными. В основном это были слишком беспечные люди, которые из-за несоблюдения техники безопасности и пострадали от радиационного излучения. Ожоги, облысение, катаракты… но даже в обители страдания присутствовала радость. Люди со слезами счастья на глазах хватали меня за руки, несмотря на облезающую под бинтами кожу.

Мне особенно запомнилось время молитвы в одной из палат. Одна женщина пела громче всех, потом врачи рассказали, что до моего визита она даже не могла оторвать голову от подушки. К концу того дня бедняжка умерла. Ее настойчивость лишний раз доказала, насколько дух может быть сильнее тела.

Через месяц после приземления «Сенара» я предпринял свое первое путешествие через Галилею. Впоследствии было еще много таких поездок, но мне запомнилась именно эта.

Вначале мы посетили Йаред, на северном побережье, город самой близкой и дорогой нам нации. Официально я отправился туда для участия в переговорах по поводу Главной Автострады Северного Побережья, но на самом деле мы больше веселились, праздновали встречу и обменивались подарками.

Каждый вечер нас ожидал банкет, мне показывали планы будущего города. Земля в Йареде неплодородна, на севере нет даже водорослей, которые в изобилии произрастают около Сенара. Поэтому эта нация заселила побережье Галилеи, поближе к воде, дающей жизнь. Ни одно из зданий не удалялось от моря дальше, чем на несколько сотен метров. Йаредцы могли похвастаться собственными маленькими садами: не парой слабых цветочков в наскоро созданной земле, а отгороженными участками опресненного моря с лилиями и какими-то растениями с большими листьями, среди которых плавали угри и корюшка.

Я видел много усадеб, встречался с людьми. По телевизору транслировали мою встречу с президентом Аль-Себодом, на которой мы подписали договор о согласии, который ни разу не нарушался в последующие годы, даже во время войны.

Конечно, Йаред слабее нашей нации, и большинство даров, которые мы увозили оттуда, имели чисто символический характер. Йаредские произведения искусства, конечно, изумительны, но не могут принести практической пользы, тогда как продукцию сенарской фабрики можно использовать с толком здесь и сейчас. И хотя злопыхатели иногда обвиняют меня в том, что мы совершенно напрасно поддерживаем отношения с нищей нацией, я полагаю, что польза не всегда измеряется в деньгах. Йаредцы всегда оставались нашими союзниками, и, возможно, именно потому, что чувствовали себя в долгу перед сенарцами.

Некоторые особенно вспыльчивые йаредцы не признавали господство Сенара на побережье Галилеи, но большинство понимало необходимость гармоничного функционирующего единого правительства. В конце концов, мы молимся одному Богу, чего не скажешь об анархистах алсианах, которые, похоже, не признают ничего, кроме индивидуализма, смахивающего на чистый атеизм.

После посещения Йареда мы пересекли море и попали в Элевполис. Я все еще помню, как прижимался лицом к иллюминатору, пытаясь уловить сверкание тысяч солнечных зайчиков на волнах похожего на расплавленную платину моря. Эта нация переживала не лучшие времена, обилие проблем ослабляло радость прибытия на планету.

Не буду подробно останавливаться на трудном периоде их истории, рискуя опорочить в ваших глазах прекрасный народ. Скажу только, что не стал долго там останавливаться, соблюдая политическую корректность. Тогда Элевполис пребывал в плачевном состоянии: сторонам, выяснявшим отношения, было не до строительства.

Сейчас положение явно улучшилось. Среди молодежи эта страна даже приобрела популярность как самое модное место отдыха. Но вначале элевполийцы только и делали, что препирались, спорили и дрались между собой. Люди дорого заплатили за отсутствие сильного лидера. Палатки хороши только как временное жилье, они не защищают от радиации. В страну пришли смерть и болезни. И вместо того, чтобы общими усилиями бороться против напасти, люди перессорились еще больше. Вам известно из истории, насколько высока была смертность в первые десятилетия истории Элевполиса.

Я подписал мирное соглашение с главой местного правительства, но его скорее всего свергли через день после моего отъезда.

Затем мы направились на юго-запад к холмам Ганта, где обитали вавилоняне. Их общество оказалось более крепким. Народ решил не строить дома на побережье, а вырыть что-то вроде пещер. Одними из первых общественных работ стали общие усилия по сооружению огромной водопроводной линии от Галилеи к городу, с насосами, работающими на энергии солнца. В холмах и дома легче строить, и к тому же там растет определенный сорт соляной травы, не такой острой и бесполезной, как ее восточный вид. Мы попытались пересадить эту траву на свою землю — предоставив вавилонянам за саженцы технику с нашей фабрики, — но при ветреном климате она не прижилась.

Город Вавилон располагался в центре широкой извивающейся долины. Трубопровод поставлял воду в бассейн, откуда она текла вверх по склону (при помощи хитро спрятанных насосов), протекая по руслу пересохшей реки в дальний конец долины. Довольно странно видеть, как ручей течет снизу вверх! Я сидел там при свете дня, промокая шелковым платком лицо, взмокшее от жары. Президент Вавилона объяснял мне, как они создали поток — «Воскрешение Мертвой Планеты», так назвали проект. Действительно, чудесно сидеть на пороге элегантной вавилонской пещеры-дома и смотреть на луга, покрытые соляной травой, и на реку, сверкающую на солнце. Некоторые называли ее Вавилонским каналом, так как она все-таки создана руками человека, но русло реки было природным, а значит, и называть все это великолепие каналом не годится.